Феномен режиссера Филина - Людмила Стрельникова

Рассуждения Феликса, хотя он и пытался придать им научное обоснование, не развеяли моего мистического страха, наоборот — стало беспокойней.

«А что, если племяннику захотелось овладеть моим имуществом? Кто знает, может он потенциальный убийца или того хуже — фанатик, решивший убить нас во что бы то ни стало, и милиция не успеет его поймать до того, как он совершит злодеяние», проносилось лихорадочно в моём мозгу.

— Пойдём, развеемся телевизором, — предложил я. — Что-то на душе скверно.

По пути в гостиную я проверил, хорошо ли заперта входная дверь, и пожалел, что не сделал два замка.

Телевизионная программа была довольно скучной и не развлекала, не отвлекала от подозрительных мыслей. Я смотрел на экран, не видя и не слыша, что происходит. Нервы, как натянутая струна, готовились взорваться в ответ на грубый удар. Я ждал, что сейчас в квартиру ворвутся головорезы, и придётся защищаться.

Мои опасения оправдались. Вскоре воздух пронзил резкий телефонный звонок. Я вздрогнул и, подойдя к аппарату, осторожно поднял трубку, как будто она сама по себе была ядовита.

— Слушаю.

В ответ раздался дикий хохот. Грубый мужской голос, развязный и наглый, раскатисто заливался мне прямо в ухо.

— Кто это? Что вам нужно?

Но в ответ мне раздался только новый взрыв хохота, более дикого и разнузданного.

Я бросил трубку и вернулся в гостиную озлобленный и раздражённый.

— Кто звонил? — поинтересовался Феликс, не спуская с меня пристальных глаз.

— Очевидно, от Вадика. Передали, что у них прекрасное настроение, — мрачно пошутил я.

— Ничего, у нас тоже нормальное состояние, — заявил он, желая подбодрить меня.

Я кивнул и, усевшись в кресло, закурил. Сигарета нервно подрагивала в моих пальцах, я затягивался как-то поспешно, короткими отрывистыми затяжками и, поперхнувшись дымом, чего никогда со мной не случалось раньше, закашлялся.

— Хочу купить себе трубку или мундштук, — сообщил Феликс, желая отвлечь меня от дурных мыслей и найти нейтральную тему для разговора. — Женщину украшают медальоны, мужчину — трубки, — изрёк он. — Как-то видел в одном магазине оригинальный набор декоративных трубок. Стоит двести рублей.

— Дороговато, — мрачно заявил я. — Меня лично привлекают зажигалки. Пожалуй, стоит заняться коллекционированием зажигалок. Три у меня есть. Хорошее занятие.

— Да, неплохо. Ты станешь собирать зажигалки, я — трубки. Неплохое развлечение для тех, кому делать нечего. — Он засмеялся.

Раздавшийся звонок в дверь заставил меня подскочить на месте. Не открывая, я спросил:

— Кто?

— Телеграмма.

Обстрел телеграммами продолжался. Брать не хотелось, но любопытство подстрекало, не терпелось узнать, кто же скончался на этот раз.

Не снимая цепочки, я выхватил клочок бумаги, просунутый в щель, и моментально захлопнул дверь.

— А расписаться? — раздалось на лестничной площадке.

— Обойдёшься, — грубо ответил я и, вернувшись в комнату, прочёл вслух:

«Дядя скончался скоропостижно пятого июня. Приезжайте похороны. Мигулёвы.»

Смерть очередного родственника я перенёс легко. На мой вопросительный взгляд Феликс ответил:

— Ребятки продолжают веселиться. И мы не будем огорчаться. Чем чаще будут шутить, тем быстрее попадутся. Завтра мы эту телеграмму передадим в милицию.

Посидев часов до одиннадцати вечера у телевизора и выкурив четыре пачки сигарет, мы отправились спать.

В квартире наступила давящая тишина, подозрительный полумрак окутал комнаты.

Форточку я открывал теперь только днём, а на ночь наглухо закрывал. Меня постоянно мучили какие-то кошмары и при том устойчиво — на одну и ту же тему.

Если в прошлые ночи я спал плохо, то в эту — особенно. Какая-то непонятная внутренняя тревога владела мной, отравляя сознание и вызывая бессонницу. Часа два я ворочался с боку на бок, проклиная тех, кому не живётся спокойно. Потом вспомнил совет одного врача: «Если вам не спится, не лежите, встаньте, встряхнитесь, и после этого к вам придёт крепкий сон».

Я так и сделал. Встал, потоптался на одном месте, чувствуя, что темнота продолжает пугать меня, как ребёнка. В каждом тёмном углу мерещилась чёрная фигура. Причудливые тени залегли под кроватями, столами, шкафами. Я сделал несколько шагов по спальне, но скрип пола вызвал у меня сердцебиение и учащённое дыхание. Бывают, оказывается, в жизни моменты, когда пугают собственные мысли и шаги.

«Нет, лучше лежать», — решил я и вновь занял горизонтальное положение в постели.

Феликс тоже, видимо, спал плохо, потому что изредка ворочался, и с его кровати не слышалось ровного спокойного дыхания.

Пролежав в нервном возбуждении больше часа и устав от постоянной напряжённости, я задремал.

Сон мой был краток и беспокоен. Не успел я закрыть глаза, как кошмары возобновились. Приснилось, что парни, сбившие нас с ног, опять залезли ко мне в квартиру. Двое схватили Феликса, а третий с длинным, как меч, ножом медленно подходит ко мне с омерзительной ухмылкой. Огромная волосатая, как у обезьяны рука тянется ко мне, и я уже чувствую прикосновение холодного лезвия к своему горлу, пытаюсь закричать и не могу, язык онемел. Я вижу над собой страшную кроваво-красную физиономию, она наклоняется и дико хохочет. Я делаю неимоверное усилие, чтобы вскочить… и просыпаюсь.

Сердце моё бешено колотится, дыхание тяжело. Страх, возникший во сне, продолжал владеть мною и наяву, я чувствовал какой-то озноб. Непонятное до этого желание владело мной: хотелось закричать протяжно и надрывно, завыть волком. И в этот ужасный момент, когда душа моя изнемогала от тревоги ж страха, я вдруг услышал в гостиной тихие, осторожные шаги.

Я прислушался, надеясь, что мне померещилось, но нет — подозрительные звуки повторились. Кто-то сделал несколько шагов и остановился. Холодный пот выступил у меня на лбу, сердце заколотилось с бешеной скоростью, дышать стало совершенно невозможно, судорожные спазмы перехватили горло.

Не в силах оставаться больше в таком состоянии, я решил, что лучшая защита — нападение, и, достав из-под подушки чугунную пепельницу, осторожно двинулся к гостиной. Сердце продолжало биться в бешеном темпе, я еле сдерживал дыхание, боясь, что его услышат в другой комнате.

Мертвея и ничего не понимая, я подошёл к раскрытой двери и притаился. Жуткий страх, владевший мною, не позволял мне решительно ворваться в гостиную и застать врасплох находящегося там врага, ноги у меня дрожали и подгибались, подбородок трясся. Я, очевидно, выдал себя каким-то неосторожным движением, потому что в гостиной на долгое время воцарилась тишина. Кто-то прислушивался ко мне. Мои уши ловили, как локаторы, малейший шорох за стеной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});