Дядя самых честных правил 2 - Александр Горбов

Откинулся на сиденье и увидел ещё одного пассажира. Молодая орка-дворянка в простом скромном платье и высокой причёской. На кого она похожа? Я моргнул, и до меня дошло.

— Таня?!

Марья Алексевна расхохоталась.

— Ну и лицо у тебя, дружок! Только ради этого стоило ехать на бал.

— Не понял.

— Что ты не понял?

— Зачем Таня едет с нами?

— Тебе жалко, что ли? — княгиня усмехнулась. — Пусть девочка посмотрит, ей интересно. — Она снова рассмеялась. — Будет в роли моей компаньонки. Не твою же рыжую заставлять носить мою фляжку с ромом.

Я закашлялся.

— А ничего, что она крепостная?

— Ой, я тебя умоляю. Кто об этом расскажет? Не ты же? Нет?

Княгиня наклонилась ко мне:

— Обожаю такие штуки. Тем более девочка настоящая красавица, смотреть приятно. Две трети дворянок за пояс заткнёт, — она вздохнула, — жаль, если пропадёт такая старинная оркская красота.

Однако, неожиданный поворот событий. Я встретился взглядом с Таней. В глазах у неё пылал огонь, а на лице горел румянец. Прямо как в сказке — Золушка едет с феей-княгиней на бал. Жаль только, что туфельки у неё были самые обычные, а не хрустальные.

Глава 9 — Муромское общество

Здание дворянского собрания меня разочаровало. Прямоугольная коробка в три этажа без архитектурных изысков, словно строители пожадничали и сделали как проще. Такой дом больше подошёл бы под мануфактуру или какой-нибудь скучный архив.

Карета остановилась возле входа, тоже предельно скромного, я спустился на землю и подал руку княгине, а затем Тане. Александра, вышедшая из второй кареты, увидела орку, несколько раз моргнула, и брови у неё полезли вверх. Но рыжая благоразумно промолчала, а Диего только хмыкнула.

Лакеи, спрыгнув с запяток кареты, выгрузили два тяжёлых сундука и быстро потащили их к чёрному входу.

Марья Алексевна, заметив мой удивлённый взгляд, пояснила:

— Только самое необходимое для бала. — Взяла меня под руку и кивнула на парадный вход: — Идём. Ты никогда не был на балах?

— Простите, Марья Алексевна, как-то не доводилось.

— Придётся заняться твоим просвещением, а то потеряешься. Смотри, всё крутится вокруг главного зала для танцев — молодёжь будет развлекаться именно там. Кто постарше, после первых обязательных танцев уйдёт в залы с закусками и столами для карт.

— По-крупному играют?

— А сам как думаешь? Со стариками даже не садись — вмиг разуют. Я покажу, с кем стоит сыграть: спустишь рублей двадцать-тридцать, чтобы не считали скрягой, и откланяешься. И не смотри так возмущённо, это называется политика.

— Понял, сделаю.

— Кроме того, есть отдельные “мужские комнаты” — курительная, рюмочная и для “отдыха”. Туда относят, — княгиня хмыкнула, — проигравших зелёному змию, чтобы не позорились на людях. Но ты у нас мальчик умный, не должен туда попасть.

— Уж постараюсь, — я улыбнулся, — а есть ещё “дамские” комнаты, верно?

— Есть конечно. Отдышаться от танцев, припудриться, обсудить мужчин.

Теперь понятно, что за сундуки: обычные женские “косметички”. Удобно придумано.

Стоило войти внутрь, как аскетичность здания оказалась обманом: на нас обрушилась показная пышность. Лепнина, золото, массивная хрустальная люстра на сотню магических свечей, мраморный пол, лестница с ковровой дорожкой, тоже вышитая золотом. Помпезность сочилась из всех щелей, обрушивалась на гостей водопадом и буквально кричала о богатстве местных дворян. На мой взгляд, очень безвкусном.

Возле парадной лестницы гостей встречала дородная дама — напудренная, напомаженная, в парике огромного размера. Рядом с ней, натянув вымученные улыбки, стояли три девушки — жгучая брюнетка и две блондинки, миловидные, но не красавицы.

— Елизавета Васильевна с дочерьми, — шепнула мне княгиня, — супруга предводителя дворянского собрания Дубасова. Кстати, он и ведёт Реестр, мы обязательно с ним поговорим.

Дама заметила нас, колыхнула монументальным бюстом и шагнула навстречу.

— Марья, милочка! — голос у неё оказался низкий и громкий, будто медная труба. — Как я рада тебя видеть!

— Здравствуй, душенька Елизавета! А я-то как рада!

Они чопорно расцеловались.

— Всё так же хороша! — голос Марьи Алексевны стал елейным. — С каждым днём всё краше. Пополнела, расцвела, будто цветок.

— Ах, ты мне льстишь, Марья! С этими заботами, балом да делами я прямо исхудала. Всё бегаю, суечусь, помогаю Николаю Васильевичу. Где уж тут хорошеть?

— Что ты! Не скромничай, выглядишь будто королева.

Дама заулыбалась и наигранно изобразила застенчивость.

— Разреши представить тебе Урусова Константина Платоновича.

Дубасова благосклонно кивнула и протянула руку для поцелуя. Я изобразил самое приветливое выражение лица, поклонился и чмокнул пухлые пальцы. Следом полагалось приложиться и к ручкам дочерей. Брюнетка улыбнулась мне уже теплее и даже попыталась стрельнуть глазками, а блондинки смотрели свысока и прохладно. Кстати, брюнетка совершенно не была похожа ни на мать, ни на сестёр.

— Его воспитанница Александра Добрятникова и Мария Диего Франсиско Бальбоа де Кастро-и-Тенорио, — представила княгиня остальных.

— А, та самая испанка? — Дубасова с интересом посмотрела на Диего. — Наслышана, наслышана. Надеюсь, вы развлечёте нас сегодня.

По лицу Диего было видно — никого она развлекать не собирается. Но она кивнула и попыталась изобразить вежливую улыбку. Получилось, если честно, так себе.

— Новая компаньонка? — дама показала подбородком на Таню, робко стоявшую за спиной княгини. — Из Лариных, что ли?

— Ты же знаешь, я питаю слабость к их семейству.

За спиной послышался шум — прибывали новые гости, и Дубасова приглашающим жестом указала на лестницу. Пока мы поднимались на второй этаж, где и должен был начаться бал, я тихонько спросил у княгини:

— Разве хозяйке полагается вот так встречать гостей?

— На частном балу нет, — усмехнулась Марья Алексевна, — но сегодня официальный приём дворянского собрания. Дубасов не слишком знатный и получил должность предводителя интригами, лестью и обещаниями. Так что приходится оказывать всевозможную честь, чтобы удержаться в кресле. Ничего, пройдёт лет пять, наберёт вес, и надобность заигрывать отпадёт.

Заметив, что я скептически хмыкнул, княгиня покачала головой:

— Ты не думай, он мужчина дельный, слово держит и в подлостях не замечен. Просто не всем так везёт, как тебе.

— Марья Алексевна, мне показалось или одна из дочерей на неё непохожа?

— Так это падчерица, от первого брака Дубасова. Он рано овдовел и женился на Елизавете, польстившись на приданое.

— А что за Ларины такие?

— Ой, это огромное семейство, человек сто, наверное. Чистокровные орки, но