Жан Лерон ДАламбер (1717-1783). Его жизнь и научная деятельность - Елизавета Литвинова

Содержание речи вполне соответствовало ее блестящему поэтическому началу. Д’Аламбер отдал должное всем датским ученым, с особенным чувством остановился на деятельности Тихо Браге, с умилением говорил о научных исследованиях бесстрашных датских путешественников, изучивших далекие страны. Многое в этой речи относилось к королю лично и могло принести ему пользу. Нам не известно, какое впечатление произвела эта речь на короля Дании, но мы знаем, что копия с этой речи попала в руки герцога Пармского; речь так ему понравилась, что он перевел ее сам и, собственноручно переписав, послал Д’Аламберу, в рукописях которого уцелело письмо герцога: «Истины, высказанные вами, должны служить правилами для государей; я перевел их для того, чтобы они запечатлелись в моей душе… Эта речь доставила мне истинное удовольствие; она проникнута тем чувством гуманности, которое внушили мне в детстве. Я живо чувствую, какое благо для народа, если правитель обладает просвещенным умом. Я также сознаю, что уважение людей, призванных просвещать народы, способно облегчить тяжелый труд управления государством».

Мы привели это письмо потому, что оно служит опровержением высказанной Д’Аламбером устами мертвеца-Декарта мысли о том, будто королей и философов влечет друг к другу одно обоюдное тщеславие! Д’Аламбер, конечно, не мог равнодушно отнестись к преждевременной смерти своего великого соотечественника, потому и высказал в упомянутом диалоге много горького. Мы, со своей стороны, приходим к заключению, что философ не может и не должен находиться безотлучно при блестящем и шумном дворе, но двери его жилища должны быть открыты для правителя, который пожелал бы в беседах с ним отдохнуть от суеты мирской, и Д’Аламбер своим личным отношением к Фридриху только подтверждает высказанное нами.

Глава IV

Д’Аламбер – автор «Энциклопедии». – Деятельность Д’Аламбера во Французской Академии и в Академии наук. – Отношение Д’Аламбера к Лагранжу и Лапласу

Участие Д’Аламбера в издании знаменитой «Энциклопедии» XVIII века было весьма велико в количественном и в качественном отношении. Только один Дидро сделал больше его для «Энциклопедии». Вольтер, бывший также одним из деятельных сотрудников этого издания, писал Дидро и Д’Аламберу: «Прощайте, Атлет и Геркулес: вы оба держите на плечах своих целый мир. Пока во мне не иссякнет последняя капля жизни, я буду всегда к услугам знаменитых авторов энциклопедии».

Д’Аламбер написал «Введение к Энциклопедии», которое составило эпоху в умственной жизни сначала Франции, а потом и всего образованного мира. Для того чтобы познакомиться с произведенным им впечатлением, мы приведем несколько отзывов о нем современников Д’Аламбера. «Потомство, – говорит один из них, – читая это введение, проникнется убеждением, что истинно гениальному человеку подвластны все науки; он может быть одновременно замечательным писателем, великим математиком, глубоким философом и со всеми редкими способностями соединять красоту, благородство, силу, изящность слога, которые придают всем его разнообразным трудам какую-то особенную привлекательность».

Другой замечательный человек своего времени говорит: «Введение в энциклопедию» принадлежит к числу таких ценных, выдающихся трудов, что в каждом веке не найдется более двух или трех человек, которые могли бы его выполнить».

В этом «Введении» мы находим историю появления и критический обзор всех существовавших в то время человеческих знаний; оно заключает в себе квинтэссенцию математики того времени, философских воззрений и литературных взглядов и состоит из двух частей: из подробного изложения того порядка, в котором возникали различные отрасли знания, и из исторической картины успехов его со времен эпохи Возрождения. Вторая часть, разумеется, написана лучше первой, потому что возникновение знаний покрыто мраком неизвестности, оно открывает обширное поле для более или менее остроумных догадок; приходится погружаться в область метафизики. Д’Аламбер старается по возможности осветить темное происхождение знаний, но ему это не всегда удается. Он говорит например: «Зло, которое причиняют нам пороки других людей, наводит нас на размышление и создает в уме нашем идею добродетели. Эта идея, возвышаясь, доходит до осознания духовного мира, убеждает нас в существовании Бога и вызывает понятие о наших обязанностях к Нему. Природа человека, изучение которой для нас так существенно необходимо, должна представлять непроницаемую тайну для человеческого разума. Итак, нам более всего другого на свете потребна религия: возвышенная вера убедила бы нас во многом».

Мы приводим эти мысли Д’Аламбера также и потому, что энциклопедистов голословно принято обвинять в безверии. Они вообще рассуждали о религии; Д’Аламбер же главным образом проповедовал терпимость; последнее возбуждало ненависть фанатиков; партия же свободомыслящих раздувала искры. Таким образом, «Энциклопедия» задела всех: она вызвала и страстный восторг, и ярую ненависть. Это повлекло за собою гонение на энциклопедистов. Пришлось защищаться и вести непрерывную полемику. Поднялась буря; началась ожесточенная война перьев; но раны, наносимые последними, были глубоки и чувствительны. Все хватали через край. Страсти разыгрались настолько, что вмешательство правительства сделалось неизбежным. Парламент ежедневно приговаривал к сожжению какие-нибудь новые сочинения; авторы их попадали под арест, отправлялись в изгнание.

Д’Аламбер был просто поражен такими результатами своего мирного труда. Все это лишало его бодрого спокойствия, необходимого для напряженной научной деятельности; он отказался от своего дальнейшего участия в «Энциклопедии», и Дидро, которому принадлежит и первая мысль об издании ее во Франции, продолжал свой труд один, с удвоенной энергией. Отдавая должное Дидро, мы не можем обвинять Д’Аламбера за то, что он бросил «Энциклопедию»; занимаясь астрономией и механикой, он имел большую склонность к математическим исследованиям. Это, однако, не помешало ему, как мы видели, с большим увлечением написать «Введение к Энциклопедии»; огромный труд не пугал его, а только придавал энергии и вдохновлял. В этом «Введении» он говорит о великих задачах человечества, о трудах гениальных людей, и слог его, возвышенный и благородный, вполне соответствует содержанию. Мы приведем отрывок из его описания эпохи Возрождения. «Великие творения древних, принадлежащие ко всевозможным областям человеческих знаний, двенадцать веков были преданы забвению… Между тем в эти времена гении встречались не реже, чем в другие. Природа всегда неизменна; но что могли сделать великие люди, рассеянные по земле, погруженные в различные занятия и лишенные необходимой общей культуры ума? Зародышами почти всех открытий являются плодотворные идеи, приобретаемые чтением и общением с людьми. Это тот же воздух, которым нечувствительно дышишь и живешь».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});