Пятёрка с хвостиком - Всеволод Нестайко

Сколько уж раз решал Валя, говорил себе: "Ну, всё! С завтрашнего дня перестаю бояться. Всё!"

Однако наступало завтра, и хлопцы прыгали с высокого школьного крыльца. А Валя подходил к краю, заглядывал вниз, в животе у него обрывалось, холодело, и он пятился назад. Или нажимали хлопцы кнопки, набирая код какой-нибудь квартиры (с недавних пор на многих киевских домах установили автоматические замки и переговорные устройства). Отзовётся в динамике скрипучий голос: "Такая-то квартира слушает". Хлопцы в микрофон: "Здравствуйте, я ваша тётя!" и ходу, хохоча, герои! А Валя уж и отважится, кнопки понажимает, да только услышит голос, дрожит весь и, слова не сказав, убегает.

Ну что ты сделаешь!

Тяжело жить трусу в этом сложном мире, где на каждом шагу подстерегает тебя что-то неожиданное и опасное.

Особенно отравлял жизнь Вале один человек. Курносый, щербатый, с оттопыренными ушами. Учился этот человек в другой школе, но жил в проходном дворе, через который Валя ходил в магазин. Человек был одного с Валей возраста и такой же ростом, может быть, даже на сантиметр ниже.

Но никого Валя так не боялся, как его.

Валя не знал его имени и называл его Фрукт. Когда-то он слышал, как в очереди один дяденька возмущённо сказал про другого, который лез без очереди: "Ну, фрукт! Я ещё такого не видел".

Фрукт ни разу Валю не ударил. Но всегда, когда Валя проходил, издали делал угрожающий жест рукой и смотрел так, что у Вали трусились колени и он ускорял шаг.

Всё дело в том, что через плечо у Фрукта висели боксёрские перчатки. Всегда, когда Валя его видел, Фрукт то ли шёл на тренировку, то ли возвращался. Кто его знает.

Какая же это была мука для Вали — ходить через проходной двор! И как её, скажите, перенести, когда в одном из домов того же двора жила ещё Мая Юхимец! Та самая Юхимец, которая учится в том же четвёртом «А» и сидит с Маринкой Зозулей прямо перед Валей. Та самая Мая, на чьё розовое ушко и витой блондинистый локон на виске он смотрит все уроки…

Большинство хлопцев в классе единодушно отдавали пальму первенства красавице Аллочке Грацианской.

А Вале нравилась Мая Юхимец.

Ну и что, что у неё носик картошечкой. И одна бровь немного выше, а вторая ниже? Зато какие у неё глаза! И какие ямочки на пухленьких руках возле локтей! И вся какая! Но как всегда в четвёртом классе, когда тебе нравится какая-то девчонка, она на тебя совсем не обращает внимания.

Мая и Марина всё время о чём-то таинственно шептались, то и дело тихо вскрикивая, чтобы привлечь чьё-нибудь внимание ("Представляешь! Потрясэ!").

Валя вздыхал.

Как ему хотелось быть героем! Сделать что-нибудь такое, что делают только смелые, отчаянные люди. Чтобы Мая восхищённо ахнула. Ну, заодно и Маринка Зозуля. Пусть ахнет и она, ему не жалко.

Валя, как и все трусы, особенно любил книжки и фильмы о героях. Сколько подвигов совершил он в мыслях и в мечтах!

А в жизни только и знал, что скрывал свою трусость, чтобы окончательно не осрамиться. И, как все трусы, проявлял недюжинную изобретательность и фантазию, когда хитрил, выкручивался, чтобы не видели, особенно девочки, как он боится.

Тяжело быть трусом!

И вот однажды…

Мама послала его в магазин. Можно было, конечно, не идти через проходной. Но в обход очень далеко-надо пройти квартал, потом ещё один по улице, которая пересекает, потом снова целый квартал… А мама просит быстрее. И к тому же дважды он уже ходил через проходной и Фрукта не встретил. Может быть, тот заболел или же совсем переехал в другой район — бывают же такие счастливые неожиданности. И Валя повернул в проходной.

И только он повернул за угол, как…

Первое, что он увидел, — это были Мая Юхимец и Марина Зозуля. Они стояли на балконе дома, за угол которого он повернул.

Второе — это был Фрукт с боксёрскими перчатками через плечо. Он сидел на ступеньках подъезда дома, который напротив.

Мая и Маринка Валю ещё не заметили, они стояли, опершись на перила, боком к нему. Но ещё шаг — и они его заметят. Отступать назад рискованно — увидят, как он удирает.

Единственный выход — броситься в кусты сирени под балконом. Что Валя и сделал с ловкостью прямо-таки удивительной.

Балкон, на котором стояли девочки, был на втором этаже прямо над Валей, и он хорошо слышал их голоса.

— …И он вдруг как захохочет! — продолжала что-то рассказывать Маринка. А я вот так посмотрела и… всё! А он как скривится!..

— Смешнюля! — хмыкнула Мая.

— Ой, они вообще такие смешнюли!

— И задавули. Думают, что никто ничего не понимает, какие они…

— Ага-га! Комедия!

Судя по разговору, Валю они не заметили.

Но Валя вдруг представил, как он проходит мимо Фрукта, а тот делает свой жест, а может, сегодня не только жест… А Мая и Маринка смотрят с балкона, как в театре.

Будет им сейчас комедия! Будет он им сейчас такой смешнюля, что…

У Вали потемнело в глазах.

Фрукт сидел на ступеньках и не собирался никуда идти.

Что же делать?

И из-под балкона не высунешься, потому что эти глазастые девчонки сразу заметят. Ещё и позовут, чего доброго, — тогда что? Фрукт тут же подгребёт, подрулит…

Ну и ситуация! Хоть до вечера сиди — А мама? А магазин?

Девочки наверху замолчали. Неужели заметили?

И вдруг…

Вдруг во дворе появился какой-то незнакомый чернявый хлопец.

Он смело направился к Фрукту.

Фрукт встал.

Чернявый подошёл к нему и насмешливо осклабился:

— Мухамед Али! А ну дай сюда! — И он схватил рукой боксёрскую перчатку.

Фрукт испуганно отшатнулся:

— Не трогай!

— Козёл! Ты же ни разу их не надевал. Я же знаю. Я же знаю. Я же за тобой давно слежу… Ты же просто носишь их… для показухи.

— Пусти! — Фрукт плаксиво скривился.

— Поносил — дай другому поносить. — Чернявый рванул перчатку к себе.

И вдруг Валя сообразил: да Фрукт же обыкновенный трусишка, такой же, как и он!

И перчатки боксёрские носит для храбрости!

Вале так стало радостно и весело от этого открытия, что он даже хохотнул.

Так чего же тут прятаться в кустах? Чего?

Вот когда надо пройти гоголем мимо врага своего посрамлённого! На глазах у прекрасной Майи Юхимец и Маринки Зозули.

Валя выскочил из кустов и быстрым шагом с презрительной улыбкой двинулся через двор.

Увидев, как Валя решительно приближается, чернявый вдруг замер, внимательно взглянул на него, потом перевёл взгляд на Фрукта, потом снова на Валю. В глазах его мелькнул испуг.

И когда Валя подошёл совсем близко, чернявый криво усмехнулся:

— Да нате вам ваши перчатки! Очень они мне нужны! — Он бросил уже отобранные у Фрукта перчатки на землю и, насвистывая, быстро пошёл прочь.

Валя даже остановился от неожиданности.

Фрукт нагнулся, поднимая перчатки. Потом взглянул мельком на Валю, отвернулся в сторону, тихо пролепетал: "Спасибо!" — и шмыгнул в подъезд.

И только тогда Валя окончательно понял, что произошло.

Его, труса, испугался чернявый чужак, отбиравший боксёрские перчатки у Фрукта! У Фрукта, которого Валя так боялся! И Фрукт ему, Вале, сказал «Спасибо». За спасение.

Так это же… это…

Валя взглянул на балкон. На балконе не было никого. Неужели не видели? Неужели раньше ушли с балкона и ничего не видели?! Вот же…

И всё равно радость, ни с чем не сравнимая радость охватила Валю.

…Конечно, не думайте, люди добрые, что Валя сразу, в один миг, стал отчаянным смельчаком. Так не бывает.

Но если трус впервые преодолел свой страх, почувствовал, что он на что-то способен и отважился на какой-то, пускай незначительный, поступок — не такой уж он и трус.

На следующий день Валя шёл в школу весёлый и радостный. Не было в его душе прежнего страха. И улыбался он уверенно, как никогда.

Гришка Гонобобель, который всегда, когда Валя проходил, шутя замахивался на него, а потом медленно опускал руку: "Не бойся, дядя шутит!" — на сей раз лишь скользнул по нему взглядом и не замахнулся.

Мая Юхимец и Маринка Зозуля уже сидели за партой и о чём-то, как всегда, шептались. Увидев Валю, они лукаво улыбнулись. И по взглядах их было что-то новое.

"Может быть, всё-таки они видели?" — радостно забилось Валино сердце.

Эх, как же хорошо не быть трусом!

* * *

Валя медленно поднял глаза на Шурочку:

— Но вы же уверены, вы же знаете, что это не я…

— Ничего мы не уверены, ничего мы не знаем, — искренне сказала Шурочка. Если бы знали, не спрашивали бы. В том-то и дело, что не знаем.

Когда они отошли от Вали, Тина, вздохнув, сказала:

— Зря мы его обидели. Он решил, что мы издеваемся, смеёмся. А он не такой плохой хлопец, — Тина укоризненно взглянула на Таю: — Тоже ещё! "В жизни так бывает"… Агата Кристи!

— Ну, я же думала… я не хотела, — покраснела Тая.