Мария-Антуанетта. С трона на эшафот - Наталья Павлищева

Мария-Антуанетта остановилась прямо перед мадам Дюбарри, чего никогда не бывало. Придворные замерли, кажется, даже музыка стала звучать тише… Прекрасные фиалковые глаза дофины поднялись на любовницу короля, а коралловые губки произнесли:

– Сегодня в Версале многолюдно.

И все!

Дюбарри взволнованно подтвердила, хотя в этом не было никакой необходимости:

– О, да, мадам дофина…

То, что последовало, вызвало у Марии-Антуанетты полнейшее изумление. Ничего не значащая фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы, двор, кажется, сошел с ума, король, обезумев от радости, бросился ее обнимать, словно дофина действительно вернула жизнь мадам Дюбарри! Придворные сорвались с места сообщать о произошедшем всем, всем, всем. О… дофина заговорила с фавориткой короля! То, чего так долго ждал весь двор, случилось!

Все, кажется, забыли, по какому поводу прием, праздновали только это событие. Несомненно, завтра во все концы Европы письма сообщат важное политическое событие: Дофина сказала мадам Дюбарри, что в Версале многолюдно! А она-то наивно предполагала, что политика делается в кабинетах вроде матушкиного или серьезными людьми, такими, как Венцель Кауниц…

Мария-Антуанетта заметила, что дочери короля едва не плачут от досады, ведь сестры Луи считали дофину своей сторонницей. Как же ей не хотелось терять доверие и дружбу Елизаветы, которую Антуанетта уже считала настоящим другом. А вокруг были улыбающиеся лица, все едва не поздравляли друг друга с замечательным событием. Не выдержав, Мария-Антуанетта поспешила исчезнуть, через некоторое время король, сколько ни выглядывал, найти дофину не смог. Людовику так хотелось сделать для девчонки что-то приятное в ответ на ее уступку.

На вопрос короля, где мадам дофина, ответили, что удалилась.

– Вот упрямица! – усмехнулся монарх, но это уже не меняло дела. Вопросов больше не было. Людовик догадывался, что, вернее, кто заставил Антуанетту смириться, это, конечно, ее матушка Мария-Терезия, умнейшая женщина прекрасно знала цену уступок, она даже вела тайную переписку с мадам де Помпадур, когда в этом была необходимость. Людовик был согласен сделать любые уступки Австрии, если только они не задевали лично его или фаворитку. Первое просто неприятно, а второе могло вызвать такую бурю, по сравнению с которой страшный шторм на море покажется мелкой качкой.

Но все зря надеялись, что последует продолжение, когда на следующее утро Мерси пришел поблагодарить Марию-Антуанетту за оказанную помощь Австрии, та ответила довольно холодно:

– Этого достаточно. Эта женщина не услышит больше от меня ни звука.

Но больше никто и не требовал, теперь ярые противники Дюбарри, надеявшиеся на поддержку дофины, перестали третировать фаворитку, и та чувствовала себя на седьмом небе.

Мария-Антуанетта получила сразу два урока: политика, во всяком случае во Франции, часто делается не в кабинетах, а в постели, и нужно приложить все силы, чтобы у Луи не оказалось любовницы, способной вот так командовать королем.

Это ужасно, кажется, во Франции нет других дел, кроме как разбираться с мадам Дюбарри и мимолетными увлечениями короля! Став хозяйкой положения после одной-единственной фразы, брошенной дофиной на приеме, мадам спокойствия вовсе не приобрела. Но если раньше ее тревожило третирование двора, то теперь мадам всерьез переживала из-за своих отношений с королем, вернее, его отношения к другим женщинам.

Проблемы

У Луи Августа оказались проблемы, причем в том, где Антуанетта совершенно не ожидала. Шли день за днем, но не только в первую ночь, а и во все следующие ничего не происходило, она оставалась девственницей.

Мария-Антуанетта в который раз пролежала половину ночи без сна. Вокруг столько разговоров о страсти, о любовных утехах, столько рассказывается анекдотов, отпускается шуток… а она снова спала одна. Собственно, как всегда. Сколько можно ждать выздоровления Луи, не проще ли ему один раз перетерпеть боль и стать полноценным мужчиной и мужем? Но стоило заговорить на эту тему, супруг дернул головой и выбежал вон, словно она сказала что-то совершенно неприличное.

Дофину захлестывала волна обиды и горечи. Ну почему она должна вымаливать внимание мужа, уговаривать его попробовать еще раз или решиться на небольшую операцию?! Разве ее вина, что у него недостаток? Униженная девушка почти каждый вечер обливалась слезами. А вчера услышала, как за ее спиной одна из придворных дам тихонько сказала другой, что они с дофином друг дружки стоят, любая другая на месте «этой австриячки» давно завела бы любовника. Вспомнив об этом, Антуанетта снова расплакалась, любовники есть у всех, но заведи такового она, тут же поднимут крик. И так вон косятся из-за дружбы с братьями супруга, даже пускают гадкие сплетни. Собственно, автора сплетен она прекрасно знала, фаворитка короля нашла способ отомстить дофине за долгое третирование.

Муж предпочитает ее обществу столярные занятия, а ласкам – мирный сон после сытного ужина? Пусть! Она не собирается сидеть и плакать от унижения и горечи. И выпрашивать его внимание или ласки тоже не собирается. У нее будут свои интересы.

Антуанетта вспоминала домашние спектакли и танцевальные вечера. Вот чем надо заняться. Пусть Луи спит, она будет танцевать!

Король соизволил обратить внимание на дофина и дофину, но вовсе не потому, что заинтересовался будущим Франции, а потому что нашептала в уши Дюбарри. Антуанетта не собиралась приглашать ее на свои спектакли или танцевальные вечера, дофина сдержала слово, данное Мерси, что не скажет больше фаворитке ни единой фразы. Но Дюбарри злилась не только поэтому. Антуанетта была куда моложе и интересней. Живая, подвижная, красивая, кажется, не ведающая опасностей, веселая… она могла бы запросто затмить фаворитку, если бы пожелала. Но они мало пересекались, у дофины был свой, более молодой, круг, в том числе и поклонников.

Дюбарри не выдержала и наговорила гадостей королю, мол, эту рыжую девчонку скоро станут тискать по углам Версаля. Людовик внимательно пригляделся к любовнице, раньше Дюбарри злилась, когда король менял ее на другую, теперь злость была иной, фаворитка явно чувствовала силу юной дофины. Что она там говорит о тисканье по углам? Но супруга Луи так молода, она очаровательный ребенок, не больше, какие углы? Если они и есть, то только на костях у девчонки…

На следующий день, вспомнив вечерний разговор, Людовик присмотрелся к Антуанетте и был просто потрясен. Как это он умудрился пропустить взросление такой очаровательной девушки? Из не оформившегося птенчика, какой дочь Марии-Терезии появилась во Франции, дофина превратилась в красивую молодую женщину, подвижную, как ртуть, с изумительными фиалковыми глазами, капризно изогнутыми губками, стройным станом и очень красивыми руками. Теперь шея уже не казалась слишком длинной и тонкой, напротив, ей придавала особую красоту осанка Марии-Антуанетты, и ростом девочка тоже подтянулась…

Красоту юной дофины оценил не только король, вокруг нее действительно вились воздыхатели. Интересно, куда же смотрит Луи? Этот увалень может просто проспать собственную супругу. Кстати, почему у них до сих пор нет детей? Людовик твердо решил поинтересоваться этим вопросом, причем сделать это у самой Антуанетты.

Чтобы задать столь щекотливый вопрос, король отправился в покои снохи, не предупреждая об этом фаворитку. Из комнат слышались веселые голоса и смех, дофина была явно не одна. Слуга собрался доложить хозяйке о неожиданном госте, но Людовик прижал палец к губам, ему хотелось послушать, есть ли там Луи и о чем говорит молодежь.

Голоса внука дед не услышал, а вот внучка наставляла кого-то:

– Нет, нет! Вы неверно поете, мсье Глюк не одобрил бы такого ритма. Надо вот так! – она напела своим прелестным голоском какую-то мелодию.

Тот, кому дофина давала наставления, попробовал повторить, получилось несколько хуже, но король с изумлением узнал голос младшего из внуков, брата Луи, графа д’Артуа. Два внука Людовика – Станислав, граф де Прованс и Карл, граф д’Артуа, недавно женились на сестрах Савойских – Луизе и Марии-Терезе. Это хорошо, что братья дружны. Увальню Луи, конечно, трудно угнаться за своей быстрой женой, но пусть хоть учится у младших братьев.

Однако королю стоять под дверью, даже по собственному желанию, как-то некрасиво, и Людовик вошел. Веселье немедленно прекратилось, видно, у них шла репетиция какого-то спектакля, а верховодила явно Антуанетта. Быстро окинув взглядом комнату, король удивился отсутствию Луи.

– А где Луи?

Антуанетта пожала плечами:

– Спит, как всегда.

– «Как всегда?»

– Да, он не засиживается подолгу вечерами и не участвует в наших спектаклях.

Чтобы как-то замять возникшую с его появлением неловкость, Людовик принялся расспрашивать о том, что за спектакль они готовят, и быстро понял, что в отношении заводилы прав, здесь действительно верховодила Антуанетта. Но его насторожило не это, а то, какими влюбленными, даже горячечными, глазами смотрел на жену Луи его младший брат д’Артуа. Он недавно женился, но явно влюблен в дофину.