Это мучительное пламя - Ксения Мартьянова

однако, тянулись в расслабленной усмешке.

– Мне жаль, если я доставил тебе… неудобства, но там – кивнул он на выход, – вот-вот начнется буря. Спросить твоего мнения я не мог, а идти самостоятельно ты была просто не в силах. Поэтому да, я принес тебя. На руках.

После его спокойного, пускай и ироничного ответа, ей совсем не хотелось говорить что-то поперек. Кричать на него? Глупо. Обвинять в чем-то? Глупее вдвойне. Он был прав: за пределами пещеры действительно разыгрывалась буря, – от мысли о которой, кстати говоря, ей вновь становилась очень страшно, – и, если уж и отвечать что-то на его слова, то только не упреком.

– Спасибо, – слегка неуверенно произнесла она, вспоминая, как недавно дрожала от страха перед волком. – Ты снова спас меня.

– А ты снова умудрилась попасть в беду, – тихо отозвался Дарен. – Стоит ли мне пытаться узнать, что ты вообще здесь делаешь? – Она не успела ответить, потому что его губы вновь растянулись в болезненной усмешке. – Предполагаю, что не я – причина по которой ты уехала за много тысяч миль от дома, да ещё и так очаровательно подвергла себя опасности. Хотела поведать мою мать? – Он кивнул на собственный вопрос. – Я понимаю. Отношения между нами не должны повлиять на твою привязанность к этому месту. Но мне трудно понять… как ты оказалась так далеко от племени?

– Мне пришлось, – быстро ответила Эбби, пользуясь возникшей паузой, а затем, немного погодя, ответила уже чуть тише. – Выбора не было.

– Потрудись объяснить, – Дарен сложил на груди руки. О, нет, этот мужчина не просил – он требовал. Она могла бы послать его куда подальше, но знала, что если этот Гордец захочет, то всё равно обо всём узнает. А если его «осведомитель» неосознанно или нарочно перевернет всё с ног на голову? Лучше уж пусть услышит от неё. И правду.

– Элейн и Пол приехали ко мне, – очень тихо начала она, – просили помочь.

– Помочь в чем?

– Найти тебя, – просто ответила Эбби. Уже не в первый раз она заметила этот его таинственно-задумчивый взгляд, но решила пока не обращать на него внимания. – Ты пропал на восемь месяцев. Элейн места себе не находила от волнения.

Немного помолчав, он подошел ближе.

– Хочешь сказать: моя сестра приехала к тебе, сказала, что я исчез и попросила вернуть? – Эбби медленно, но уверенно кивнула. – Поэтому ты здесь? – Снова кивок, но уже не такой решительный, как первый. Дарен внимательно смотрел на неё, словно пытался разгадать её мысли. – Но я не могу понять… почему ты согласилась?

Ответить на этот вопрос оказалось намного труднее, чем она могла себе представить. И совсем не потому, что не она находила слов, а потому, что его глаза вновь заставляли её чувствовать.

– Она была на грани отчаяния, – честно ответила Эбигейл, вспоминая отстраненный взгляд подруги, – я сказала, что покажу дорогу, а потом… они не смогли полететь. Я уже пообещала ей, – громче продолжила она, словно защищаясь, – по-твоему у меня был выбор?

– Думаю, что если бы он у тебя был, ты бы никогда на это не пошла, – тихо ответил Дарен. И на этот раз без всякой усмешки или иронии.

Эбби не захотелось подтверждать его суждения, она просто отвернулась, а затем осознанно прикрыла глаза, изо всех сил стараясь успокоить своё гулко стучащее сердце.

Глава 4

Дарен сидел у противоположной стены и, прислонившись к камню спиной, наблюдал, как она спала. Ему стоило огромных усилий просто не подойти к ней, не коснуться пальцами родного лица, не провести рукой по светлым волосам… он очень хотел вновь ощутить её сладкий запах… иметь возможность вдыхать его – полной грудью, без остатка. Но он сидел на месте и не шевелился. Просто потому, что до дрожи боялся потерять это волшебное мгновение и вернуться в суровую реальность, в которой всё было иначе. В которой у него больше не было её.

После его фразы о выборе, которую он произнес в сердцах, Эбби больше ничего не сказала. Только опустила глаза и, подобрав под себя колени, молча уставилась в пол. Тот факт, что она сидела на камне, да еще и выглядела белой, как мел, заставили неуправляемого зверя внутри него издать грозный рык. Дарен сумел бы усмирить Его, заставив и дальше тихо сидеть на цепи, но его маленькая «дьяволица» снова начала показывать свой «ангельский» характер, вынуждая его взорваться. Во второй раз за прошедшие полчаса он намекнул на её выдающиеся умственные способности, а она яростно поднялась, напомнив, что он сам усадил её на этот чертов камень. Дарен не дал ей времени почувствовать себя победительницей, и, сжав зубы, требовательно протянул свою теплую куртку. Их взгляды встретились. Заряд. Удар. Она не без раздражения выдернула вещь из его рук и демонстративно постелила на прохладную поверхность.

Дарен не стал накалять ситуацию ещё сильнее и спрашивать, как эта упрямица попала сюда, а тем более – о чем думала, принимая такое решение. Ответ был ему и без того предельно ясен. Опасность? Она словно тот маленький и глупый львенок – смеялась в лицо опасности. Видимо, просто не понимала, что дикие степи прерии – это не улицы Нью-Йорка. Что койоты и песчаные бури – это далеко не всё, чего ей стоило остерегаться. Потому что самый главный и самый опасный её враг – это сама прерия. И она не пощадит никого, кто окажется слабее её.

Слава Богу, что их дороги пересеклись. Теперь он был намерен следить за этой безумной девчонкой до тех пор, пока не удостоверится, что больше ей абсолютно ничто не угрожает. Если будет необходимо – сам, перекинув через плечо, оттащит её к вертолету и… о, Святые Небеса, пусть она только подумает о том, чтобы начать сопротивляться – поймет, что всё это время, он, черт возьми, в самом деле держал себя в руках!

Когда Эбигейл слегка успокоилась, Дарен настоятельно порекомендовал ей отдохнуть, а лучше – поспать. Ей вновь не понравился его тон – он видел это по её глазам, – но, вместо того, чтобы начать спорить, она просто послушно легла на меховую подстилку и отвернулась к стенке.

Прошло около часа. Она успела развернуться и теперь лежала к нему лицом, а он всё так же, как и в первые несколько минут, не мог оторвать от неё взгляда.

Снаружи засвистел воздушный вихрь, предвещая сильную и долгую непогоду – буря будет длиться минимум часов пять, максимум – …он не хотел даже и предполагать. Они могли безвыходно