Живущий Правдой - Сергей Анатольевич Шаповалов

его обозе?

– Всех могут убить, – невозмутимо ответил Хармхаб. – Меня в двенадцать лет могли убить, когда я служил в рядах армии Небмаатра Аменхотеп Хека Уасета. Всем было наплевать: сколько тебе лет. Воин – значит, стой насмерть. Там, под крепостью Джару на севере дикие хабири пытались вырезать нас всех до одного. Они не щадили никого, даже детей. Десять дней мы без крошки хлеба и без глотка воды обороняли крепость… – Хармхаб потребовал у слуги еще вина. – А твой супруг? Амени могли покалечить в Нахарине. Сколько ему тогда было? Пятнадцать? Он уже командовал чезетом. Да и себя вспомни, как ты бросалась в атаку на хеттов вместе с лучниками. Так что, если мальчишка назвался воином – пусть терпит.

– Какие же вы бессердечные! – надулась Меритре. – Пойду, помогу кормилице уложить детей.

– Я с ней согласен, – сказал разумно Хеви после ее ухода. – Мал он еще для войны. Надо строго отчитать Парамессу за то, что прислал мальчишку в самое пекло.

***

Хармхаб спал долго. Даже опоздал на утреннюю молитву. Хеви приказал не беспокоить полководца: пусть отдохнет, как следует. Когда военачальник встал, Амун-Ра уже высоко сиял на чистом синем небосклоне. Хармхаб размял шею. Позвонки противно хрустнули. Он отвык от подголовников. Деревянный валик, который ему подложили под шею, оказался низким. Колено крутило, но ходьба уже не доставляла адскую боль.

Слуги-кушиты разложили главнокомандующего на каменном столе и окатили теплой водой. Растерли тело мелким белым песком и еще раз окатили. Затем две черные служанки мягко втирали в кожу ароматное масло. Брадобрей выскреб голову острым кремневым ножом и тонко расписал лицо: подвел глаза, очернил брови, подкрасил веки и нарумянил щеки. Хармхаб надел белый головной платок в мелкую синюю полоску. На плечи уложил широкое ожерелье из серебра, меди и вулканического стекла. Отказался от одежды из тонкого выбеленного льна, остался только в набедренной повязке.

–Что желаете на завтрак? – спросил вежливо слуга.

– Мяса, и пожирнее, – распорядился Хармхаб. – Погоди! – остановил он рисута. – А где хозяева? Почему в доме наместника так тихо?

– Наместник Куши, Хеви, да живет он вечно, вместе с Амени занимаются размещением войска и выдачей продовольствия.

– Где Хуто и Паитси?

– Хранитель лука и стрел правителя вместе с вождем племени Таххет возглавили лучников и ушли за город ловить остатки презренных нехсиу. Госпожа Нефтис и госпожа Меритре отправились в храм, помогать лекарям. Раненых много…

Хармхабу стало немного стыдно: все занимаются делом, а он, главнокомандующий, кто должен вставать с первыми лучами и организовывать боеспособность армии, спит до полудня, словно ленивый писец из архива. Неужели подкрадывается старость? Как-то неуютно стало от этой мысли.

– Принеси мне хлеба и молока, – попросил он слугу. – Мяса не надо. Сяду есть, когда все покончат с делами и соберутся вечером.

– Как будет угодно, Непобедимый. И еще, – вспомнил слуга. – Господина дожидается Парамессу. Он прибыл сегодня утром, но просил тебя не беспокоить.

– Наконец-то! – обрадовался Хармхаб.

Военачальник нашел Парамессу на площади возле городского храма Амуну. Чезу выстроил своих лучников и проводил осмотр. Парамессу не отличался высоким ростом, а широкие плечи и мощные ноги делали его еще ниже.

– Бей! Бей! Амун! Бей! – дружно грохнули лучники, завидев Хармхаба.

– Здоровья и силы вам, победоносные, – приветствовал полководец воинов. – Здоровья и силы тебе Парамессу.

– Живи вечно и веди нас к победам! – Парамессу поклонился Хармхабу, вытянув руки с открытыми ладонями.

– Я рад, что ты снова в строю! – Хармхаб обнял его. Начальник лучников крякнул и побледнел. – Извини, – полководец выпустил его из объятий. – Раны еще болят?

– Ерунда, – сквозь сжатые зубы ответил Парамессу.

– Покажи! – потребовал Хармхаб.

Парамессу нехотя распустил матерчатый пояс и распахнул одежду. Хармхаб поморщился. Вся грудь розовела свежими уродливыми шрамами.

– Амун уберег тебя. Как ты только выжил? Я до сих пор с содроганием вспоминаю, как тебя, всего в крови раскопали из-под груды тел нехсиу. Думали, что умер. Но ты еще дышал, хотя вся грудь была разворочена.

– Все зажило, как на кошке, благодаря молитвам Амуну и отличному лекарю из Свена, – махнул рукой старший лучник, вновь накидывая одежду. – Одно расстраивает: не успел прибыть вовремя. Без меня разгромили презренных нехсиу. Ох, я бы им показал! – погрозил он кулаком куда-то вдаль.

– Свен, – насторожился Хармхаб. – Ты сказал лекарь из Свена.

– Да. Я лечился в Свене. Здесь недалеко. Отличные виноградники, чудесные оливковые рощи.

– Ты не был в Уасте? – еще больше насторожился Хармхаб. Что там ему Сети наплел?

– Я решил не отдаляться от войска.

– Как же ты вызвал сына из Уаста? – не понял полководец.

– Я никого не вызывал, – пришла очередь Парамессу удивиться. – Что с моим сыном? – забеспокоился он.

– Сети уже несколько дней находится при войске, – ошарашил Хармхаб старшего лучника.

– Кто? Мой Сети? Но он же в Уасте. Учится в Доме Жизни. Жрецы обещали сделать из него умелого строителя или ваятеля. – Совсем растерялся Парамессу и тяжело задышал.

– Твой сын приплыл на торговом судне из Уаста и сказал, что ты направил его ко мне на воспитание, – Хармхаб сердито вскинул брови. – Ну, шакаленок! Ну, паршивец!

– Нет. Я не посылал его, – тряс головой Парамессу. – Как я мог. Он же совсем маленький. Только недавно ему состригли детский локон. Он в Уасте, в Доме Жизни, – все твердил Парамессу. Старший лучник побагровел и начинал задыхаться. Хармхаб даже испугался за его здоровье. – Да объясни мне, в конце концов, что с моим сыном?

– Жив он, – успокоил его полководец. – Вон он. Одет, обут, накормлен. Маленький хитрец! Всех обманул.

Сети вместе с другими мальчиками из младших воинов хуну-неферу выводил из конюшни лошадей на водопой. Он семенил рядом с высоким гнедым Хопсом. Не понятно было, кто кого ведет: мальчик коня или конь тащит его за собой. На голове Сети белели свежие бинты, уложенные заботливой рукой Меритре. Набедренная повязка болталась на костлявых бедрах. Опять без сандалий, – гневно сдвинул брови Хармхаб.

– Шакаленок! Иди сюда! – гаркнул он гневно.

Сети вздрогнул всем телом и застыл с перекошенным от ужаса лицом, увидев рядом с полководцем отца. Казалось, мальчишка превратился в каменный столб и теперь не сдвинется с места. Но Хопс, заслышав голос хозяина, радостно заржал и ринулся к Хармхабу, волоча мальчика следом.

Полководец погладил коня по морде, чмокнул в нос. Хопс довольно фыркнул. Затем огненный взгляд военачальника переместился на маленького Сети.

– Рассказывай!

– Чего вам надо от ребенка, – сердито прошипела Меритре, словно разгневанная пантера. Она случайно проходила мимо. Спешила от колодца в храм с пузатым кувшином на плече. Лекарям нужна вода, промывать раны. Но, увидев, что на Сети должна обрушиться очередная волна гнева Хармхаба, решила защитить мальчика. – Замучили бедного ребенка.

– Его отец, уважаемый Парамессу, утверждает, что не посылал в войско мальчишку, – попытался успокоить ее Хармхаб.

– Живи вечно! – Парамессу поклонился Меритре, положив руки на колени.

– Здоровья и силы, славный воин, – ответила Дочь Солнца и заслонила собой Сети –