Птица счастья - Сара Орвиг

Медленно Кортни еще раз подвергла осмотру сильное тело Джерета, вспоминая, как крепко он сжимал ее в объятиях. Вдруг ее глаза натолкнулись на пристальный взгляд мужчины, который неотрывно наблюдал за ней все это время. Кортни сделалась пунцовой. Джерет сел, подтянул к себе костыль и, опираясь на него, встал с кровати. Кортни отступила на шаг назад и глубоко вздохнула. Теперь, в свою очередь, Джерет Кэлхоун оценивающе рассматривал ее — глаза его неторопливо опустились вниз и остановились на ее груди. Кортни горела желанием, губы ее дрожали. Ей хотелось стремительно убежать или сказать хоть что-нибудь, прервав напряженное молчание. Однако она продолжала стоять неподвижно, глядя прямо в глаза мужчины. Прихрамывая, Джерет подошел к ней, обнял за плечи и, решительно притянув к себе, прильнул к ее губам таким долгим поцелуем, что мир для Кортни перестал существовать.

Стук в дверь и громкий голос: «Папа, я пришел!» заставили их отшатнуться друг от друга. Кортни принялась поправлять платье, хотя надобности в этом не было. Лицо ее пылало.

— Проклятье! Помогите же мне! — прошептал Джерет, хватая Кортни за руку и уводя от двери.

Показался худенький высокий мальчик. Голубые глаза и вьющиеся волосы делали его удивительно похожим на отца. Одет он был в голубую парку и старые выгоревшие джинсы.

— Па! — мальчик подошел и остановился прямо перед ними. — Что у тебя с ногой?

— Познакомься, Гай, это наша соседка, миссис Мид. Это она прострелила мне ногу.

— Расскажите, пожалуйста, то, что произошло на самом деле! — потребовала Кортни.

— Да ты что! — Гай побледнел, и голос его дрогнул. — А как сейчас? Все в порядке?

— Нормально, ничего серьезного.

Гай скосил на Кортни глаза, и в них блеснул гнев:

— Так вы — мать Коротышки Райана?

Она вздрогнула:

— Коротышки? Я — мама Райана Мида.

— Ну да, его.

— Гай, веди себя прилично, — попросил Джерет.

— Да, сэр, — темные брови Гая взлетели вверх. — А впрочем, почему? Ведь она ранила тебя.

— Я не стреляла в твоего отца, — возмутилась Кортни. — Расскажите же ребенку правду!

— Ребенку? — повторил Гай. — Черт побери, я уже взрослый! — в точности копируя тон отца, произнес мальчик.

— Гай, не ругайся! И извинись, — приказал Джерет.

— Извините, — пробубнил тот себе под нос, сильно покраснев.

— Ну, если ты уже такой взрослый, то и ухаживай за своим отцом сам! — разозлилась Кортни.

— Эй! Подождите минутку, — вмешался Джерет.

— Нет уж, спасибо! — Кортни направилась к двери, на ходу накидывая на себя куртку. Она больше не хотела лишиться возможности убраться из этого дома. Плотно запахнувшись, она вышла через переднюю дверь. Небо было по-прежнему серым, мрачным, затянутым сплошными облаками. Точь-в-точь, как ее настроение. Когда она уже спустилась по деревянным ступеням, из дома выбежал Гай Кэлхоун.

— Миссис Мид, подождите!

Кортни остановилась. Мальчик спрыгнул с крыльца и догнал ее.

— Вот, возьмите, — он протянул связку блестящих ключей. — Папа сказал, чтобы вы ехали на машине, мы потом заберем ее. — Гай улыбнулся: — А если позволите, я сам отвезу вас домой. Только папа сказал, что вы не согласитесь.

— Он прав, — Кортни взяла ключи. — А ты действительно умеешь водить машину?

Гай приподнял подбородок и гордо произнес:

— Да, немного. По нашей дороге. Папа разрешает мне, когда мы ездим за почтой.

— Спасибо. Я оставлю ключи в машине, а ты придешь и заберешь ее.

— Ладно. Папа еще сказал, что вы не стреляли в него специально. Он просил передать вам, что пошутил. Но также он говорил, что все это случилось из-за вас, раньше он никогда не ранил себя, — серьезно произнес мальчик.

— А сегодня как раз это и случилось, — ответила Кортни. Гнев ее улетучился. Она была растрогана, видя, как Гай защищает отца. — Это произошло случайно, — мягко добавила она.

— Да, мэм.

Кортни вскарабкалась в красный грузовик и поехала прочь от дома Джерета Кэлхоуна, пытаясь успокоить расшатавшиеся нервы.

Вид открывшегося за поворотом одноэтажного дома, построенного очень-очень давно, помог восстановить в душе покой. На высоком фундаменте, выкрашенный в белый цвет, стоял бревенчатый дом с крыльцом под покатой крышей. Охраняя парадную дверь, возвышались две магнолии. В детстве Кортни запрещали залезать на них. Отогнав воспоминания, она поставила грузовик за дом, рядом со своим джипом.

Поднявшись по крыльцу черного хода, Кортни услышала резкий соколиный крик. Стремительно спикировав с высоты, Эбенезер уселся на подоконник, и Кортни насыпала перед ним немного семечек.

— Оставил бы ты лучше Кэлхоуна в покое, — обратилась она к соколу. — Оставайся, пожалуйста, на своей территории, а не то он скормит тебя огромной-преогромной собаке.

Тот, нахохлившись, внимательно наблюдал за хозяйкой.

— С кем это ты разговариваешь, мам? Кто это хочет скормить Эбенезера собаке? — Дверь в кухню распахнулась. Доедая кусок хлеба с маслом, вошел Райан. Его светлые волосы были взъерошены, голубая рубашка выпущена поверх мешковатых джинсов.

— Ах, это ты, Райан. Я не знала, что ты уже дома.

— Где ты взяла грузовик?

— Машина принадлежит отцу Гая Кэлхоуна.

— Отцу Гая? А почему ты приехала на ней?

— Сегодня утром у нас произошла небольшая ссора… Ты напустишь в кухню холодного воздуха, Райан, — Кортни вошла в кухню и закрыла дверь. Мебель была старинной — застекленные шкафы, дубовый стол.

— Я проводила по заповеднику группу наблюдателей за птицами, когда мистер Кэлхоун стрелял в Эбенезера…

— Стрелял в сокола? О нет. Он не мог этого сделать.

— К сожалению, мог. Эбенезер был на его земле или над его землей. Мистер Кэлхоун сказал, что сокол распугивает его лошадей.

— Тогда на день или на два я посажу его в клетку. — Райан накинул куртку и вышел на крыльцо.

— Прекрасная мысль!

— Ой, мама, — донеслось с улицы, — здесь какая-то белая собака.

— О Боже! А Эбенезер?

— Здесь, на окне. — Кортни вышла на крыльцо, где на нее радостно накинулся Адмирал.

— Сидеть, Адмирал, — приказала она собаке.

— Ты его знаешь, мама? — обрадовался Райан. — Вот здорово!

— Это собака мистера Кэлхоуна.

В это время сокол приземлился прямо перед носом Адмирала. И хотя собака осталась сидеть, усердно виляя хвостом, Кортни ухватила ее за ошейник в надежде удержать, если той все-таки вздумается прыгнуть и схватить птицу.

— Да, мам, один его укус выпустит дух из нашего старого Эбенезера, — заметил мальчик.

— А мне кажется, что они понравились друг другу. Лежать, Адмирал! Хорошая собачка. — Кортни почесала пса за ухом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});