Шпион в Хогвартсе: отрочество - Яна Мазай-Красовская

держась за руки. Точнее, побежали — времени было в обрез.

— Ути, какие, жених и невеста… — не преминул высказаться кто-то из хаффлпаффовцев, как только они подошли к классу. Лили ничего не могла ответить, переводя дух, а Северус, глубоко выдохнув после бега, наклонился, упершись одной рукой в колено, и постучал себе пальцем по лбу, укоризненно глядя на паренька.

— Зато успели, — Лили вскинула голову. — И вообще, воспитанные люди завидуют молча.

— Да ладно, где Макэвой, а где воспитание, — пожал плечами Северус, и они прошли в класс, не глядя на покрасневшие щеки Макэвоя.

Юный Принц блаженствовал: наконец-то в голове стало тихо. Никто не делился впечатлениями по любому мало-мальски интересному (и не обязательно — ему!) поводу, никто не лез в его мозги. Особенно тяжело дались первые дни после похода в Запретный лес, он вспоминал их с содроганием: Северусу казалось, что мозги ему проели напрямую. Чертова Шляпа чихвостила его как могла, а могла она много. И не обращала никакого внимания на то, что в ответ слышала лишь: «Узнал о себе не очень много нового. Но вот эти слова запишем, да?». А еще она теперь упорно напрашивалась к нему в Чертоги…

— Как ты это себе представляешь? Я краду главный артефакт школы и радостно покидаю ее стены, как первый и непревзойденный из школьных воров? Да тебя все равно отберут! И что потом я буду делать без диплома? Помощником в аптеку, варить бодроперцовое, и то не возьмут.

— В Чертогах проживем!

— Ага, месяц, пока не умру от истощения. Ты забыла — физическое тело остается здесь! И вообще, у меня есть и другие дела.

Но заткнуть ее было нереально. Хорошо хоть, на время его общения с другими замолкала. Еще во время занятий помалкивала, конечно, но порой комментировала так, что «носитель» несколько раз уже получал замечания. Поэтому пришлось ему вынужденно сменить привычный стиль поведения, и теперь однокашники постоянно вились вокруг, рассказывая, спрашивая, теребя его почти по любому поводу и даже без оного. Это напрягало и утомляло, в конце концов, хоть и было попроще, чем все время общаться со Шляпой… Исключение составляла, как ни странно, Лили, предпочитающая молчание. Как он был ей за это благодарен!

И вот, наконец, его голова свободна. Счастье-то какое.

Что бы ни нашла Шляпа в голове его подруги, перебравшись туда, она оказала ему огромную услугу. Он хотя бы придумает, что сделать, чтобы не возвращать ее снова себе. Может, подружить их с миссис Норрис?

Он искоса сочувственно посмотрел на Лили. Не похоже, чтобы Шляпа активизировалась… Эванс совершенно спокойно себя вела, словно ничего не произошло.

— Лилс, ты как?

— Нормально… А почему ты спрашиваешь? — удивленный взгляд.

— Голова не болит? Голосов в ней нет?

— Какие еще голоса? Нормально все… А что, должны быть?..

Только следующим утром он удивленно смотрел на подругу детства: в медно-рыжей шевелюре темнела странная черная прядь…

* * *

Девочка металась во сне: то словно с кем-то спорила, то крепко обнимала подушку. Она была похожа на ребенка, смотрящего в кинотеатре увлекательный фильм, только не произносила ни звука. Определенно, это не было кошмаром, просто слишком яркий, слишком правдоподобный сон. Проснулась она уже не совсем такой же, какой была. Но никогда и никому Лили Эванс не рассказывала, что же ей приснилось: так в ее жизни возникла первая настоящая Тайна. Осталась только запись в дневнике, надежно скрытом чарами мистера Далтона.

— Ой, Лили! Что с твоими волосами?

— Тебя прокляли?

— Тебя заколдовали?

Соседки по комнате потащили еще сонную девочку к зеркалу. Увидев свое отражение, Лили задумчиво коснулась пальцами черной пряди и улыбнулась, вспоминая сон — не совсем сон:

— А что? Мне нравится! Необычно и, по-моему, так даже красиво!

А между ее пальцев незаметно выскользнула тонкая черная нить…

— Лайза, а хочешь, я покажу тебе все бытовые чары, которые я знаю?

— Спрашиваешь! Конечно! Ты правда меня научишь? Ли-и-ил, за мной не станет!

— Если честно, не знаю, какой из меня учитель, — рассмеялась та. — Но то, что умею, покажу и объясню, что смогу. Так, как меня саму учили.

Лайза Бакер, магглорожденная, давно чувствовала себя неловко: без умения мало-мальски колдовать и без знаний о волшебном мире жить в школе было не очень приятно. Спасибо соседкам по комнате, что выручали ее с бытовыми чарами и хоть что-то объясняли. И Принцу спасибо, за то, что он их по замку водит. В одиночку Лайза вообще выходить не рисковала: замок только в первый день вызвал восторг и восхищение, а потом исключительно пугал и доставлял массу неудобств. И хотя всем было сказано, что с любыми вопросами можно обращаться к старостам… Поди их поймай еще!

За завтраком Лайза задумчиво посматривала на ребят за соседним столом: там были две девочки, вместе с которыми она ехала сюда, — тоже из обычных, то есть, маггловских семей. Встречаясь в коридорах, они здоровались и несколько раз обменялись впечатлениями. Проблемы были общими. Может, поговорить о них с этой везучей Эванс?

* * *

Филиус Флитвик, профессор чар, декан «самого умного факультета» не знал, куда глаза от стыда спрятать. Почему эта совершенно необходимая и здравая мысль не приходила ему в голову раньше?! Как он мог быть так слеп? Обыкновенная первокурсница, да еще магглорожденная, ну ладно, обученная Эйлин Принц, а… Кстати, как это Эйлин вообще могла обучить хоть кого-то? Он помнил эту недалекую девицу — ленивую, да что там, туповатую, по крайней мере на его предмете. Что произошло, кем она стала, если эта девочка, чей живой ум он уже успел оценить, так восторженно о ней отзывается? Надо дождаться каникул и встретиться с этой, безусловно, интересной дамой. Да, и справки навести.

Он предоставил свой класс в пользование небольшой девичьей группы «Выручайка» без разговоров. Также безо всяких условий согласился приходить к ним на один час и отвечать на вопросы. И после первого же занятия посмотрел на это дело совершенно другими глазами. Да где же были они все и где были их мозги?! То, что делала эта девочка, надо было начинать давным-давно… На столе Филиуса появились новые листы, помеченные как «Введение в магический мир: адаптивный курс для магглорожденных волшебников и сирот». Ведь каждый год в Хогвартсе оказывается около десятка таких детей! И скольких они уже упустили!

* * *

Северус устал удивляться свой подружке.