Операция «Северный полюс». Тайная война абвера в странах Северной Европы - Герман Гискес

Дополнительная задача – предотвратить операцию – была более сложной. Возможно, дело дойдет до применения оружия, поскольку придется столкнуться с английским или голландским боевым кораблем. Поэтому я принял меры к тому, чтобы установить в центре причала два крупнокалиберных пулемета, к которым был приставлен опытный фельдфебель из отделения охраны абвера. Лейтенант Гейнрихс получил приказ немедленно сообщать о трасляции «Виль-гельмуса» по радио «Ориндж» мне или дежурному офицеру при штабе, используя кодовое слово «Национальный гимн».

Неделя прошла спокойно. Однажды воскресным вечером я сидел у себя, читал и думал о чем угодно, только не о том, что этой ночью нам предстоит первая операция в Голландии. В 21.15 позвонил дежурный офицер и произнес кодовое слово: «Национальный гимн». По этому сигналу все пришло в движение.

Ночь выдалась холодная и бурная. Плотные тучи, мчавшиеся с запада, постоянно закрывали только что взошедший месяц, когда в 23.00 я приехал на причал – проверить, все ли готово. Чтобы избежать малейшей ошибки, тяжелые ворота, закрывавшие причал на ночь, были, как обычно, заперты. Поэтому после того, как прошел патруль ФГАК, мне пришлось перелезать через ворота. То же самое сделал до меня и пулеметный расчет. Видимость была хорошей, а лунного света хватало, чтобы следить за морским простором до третьей дамбы на севере. По соображениям безопасности пулеметный расчет был снабжен сигнальными ракетами и получил приказ открывать огонь по любому судну, приближающемуся к берегу. Время текло медленно, мы, как обычно, передавали друг другу ночной бинокль, чтобы начеку постоянно находилась пара свежих глаз. Поскольку тот самый сигнал, о котором говорилось в донесении F2087, был перехвачен нами в 21.00, было разумно предположить, что подтвердится и вторая часть донесения, относительно прибытия торпедного катера. Однако ничего не происходило.

Я покинул причал в час ночи, но пулеметный расчет оставался на месте до рассвета. Однако, когда около 2 часов я прибыл в штаб берегового патруля, меня ждала неожиданная новость: примерно в полночь один из патрулей арестовал троих людей. Они взбирались на старый блиндаж на северном конце набережной. Я практически не сомневался, что именно о них говорилось в донесении F2087, хотя арестованные объясняли нарушение комендантского часа тем, что были на вечеринке и захотели «глотнуть свежего воздуха». Едва ли имелась возможность доказать, что они намеревались уплыть на торпедном катере в Англию. Малейший признак того, что у нас есть информация об их истинных намерениях, мог поставить под угрозу доверие, которое завоевал F2087 у подпольщиков. По этой причине я ограничился тем, что через коменданта патрульной службы попросил полицию безопасности забрать «троих людей, арестованных на берегу при подозрительных обстоятельствах».

В кратком донесении для полиции безопасности я обрисовал предварительные шаги, которые привели к аресту этой троицы, и попросил выяснить их личность. Это возбудило живейшее негодование. Тот факт, что операция прошла успешно и в соответствии с моими намерениями, не помешал полиции безопасности заявить резкий протест оберсту Хофвальду. Основание – ЗИПО недостаточно проинформировано о моих планах. Эти новые трения между ЗИПО и моей службой имели следствием то, что мне не сообщили результаты полицейского расследования «пляжного дела», в результате чего нам так и осталось неизвестно, каким образом удалось договориться с Лондоном о том, что сигналом будет «Вильгельмус».

Вскоре после этого от лейтенанта Гейнрихса мы узнали, что ЗИПО арестовало английского радиста. Он работал очень недолго, и звали его ван дер Рейден. Этого человека ЗИПО собиралось «перевербовать» и начать «ответную игру» на его передатчике, но по причинам, тщательно от нас скрывавшимся, из этого великого проекта ничего не вышло, и впоследствии мы узнали, что арестованы были все сообщники «гулявших по пляжу».

Хотя мы пребывали в неведении о подробностях дела ван дер Рейдена, было совершенно ясно, что среди персонала отдела IVE гаагского ЗИПО не имелось ни одного человека, достаточно компетентного для «ответной игры» на радиопередатчике. Как я некоторое время спустя услышал от Гейнрихса, эта истина постепенно дошла до советника Шрайдера, и успешное посредничество Гейнрихса в конце концов привело к тому, что полиция неохотно решила в случае ареста очередного радиста передать его в IIIF при наличии перспектив на удачную радиоигру.

Тогда мы сосредоточились на тщательном наблюдении за группой капитана ван ден Берга в надежде, что капля удачи в сочетании с умелой подготовкой к последующим действиям даст нам достаточно материала для начала радиоигры. В эти январские недели F2087 был очень занят. Теперь я относился к его донесениям куда более серьезно, а два произошедшие в то время события еще раз подтвердили надежность его сведений. Эти события не имели прямого отношения к планам наших врагов в Лондоне, но, насколько я помню, они послужили ценным подтверждением достоверности донесений F2087. Одно из них было связано с бегством в Англию людей, которые собирались отплыть в лодке от Монстера, южнее Гааги. Поскольку это осуществлялось без ведома англичан, донесение F2087 передали в морской абвер, и последующая операция завершилась арестом троих человек, в том числе некоего Гербранди, который считался племянником премьер-министра голландского правительства в Лондоне[6].

Второй из этих случаев касался переправки агентов и материалов из Гааги в Брюссель и Париж. Это донесение требовало более тщательного расследования, для чего отдел IIIF во главе с майором Визекеттером воспользовался трюком, который применялся позже в нескольких важных делах.

Короче говоря, требовалось устроить так, чтобы один из наших сотрудников абвера привлек к себе внимание соответствующей вражеской группы; для этого был нужен человек, чей опыт, знание языков и прочие обстоятельства позволили бы ему выдавать себя в Голландии за беженца-француза, а в Париже – за беженца-голландца. F2087 добился полного успеха, рекомендовав гаагской группе нашего человека, унтер-офицера Арно как беженца, участника французского Сопротивления, и в результате эта группа без колебаний приняла его через четыре недели в своем гаагском штабе. Связи, которые Арно установил с ней, позволили ему в последующие годы держать под контролем курьерские маршруты в Париж, Испанию и Швейцарию.

Как я уже говорил, эти дела не затрагивали напрямую нашу главную цель, но послужили тренировкой для моего персонала, который на глазах набирался опыта.

В первой половине января было достоверно установлено, что агентурная группа в Гааге поддерживает радиосвязь с Лондоном. Первые указания на это содержались опять же в донесениях F2087. Руководитель этой группы, чье имя по-прежнему было нам неизвестно, судя по всему, организовал шпионскую сеть, донесения которой передавались по радио. Если это было правдой, то, значит, дефектный передатчик удалось починить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});