Операция «Северный полюс». Тайная война абвера в странах Северной Европы - Герман Гискес

Хофвальд отсалютовал мне бокалом.

– В таком случае вы можете заняться ими под предлогом служебного расследования, – сказал он, улыбнувшись. – Специалист из IIIF обязан уметь воспользоваться таким материалом на все сто процентов.

– Совершенно верно, господин оберет. Кроме того, подобный «материал» может при некоторых обстоятельствах оказаться очень полезным для специальных кратковременных заданий в рамках наших собственных планов. Но лишь при соблюдении правил, соблюдаемых разведкой при использовании красивых и умных женщин, – правил, которые лучше всего годятся для таких женщин. Так сказать, осаждай, побеждай, клади на лед и по возможности второй раз не пользуйся! А внедрением подобных дам на постоянную работу в разведку пусть занимаются те, кому некуда девать время.

Хофвальд задумчиво посмотрел на меня, как делал всегда, когда хотел услышать больше.

– Естественно, я сделал бы исключение, – продолжал я, – для таких случаев, когда страстная женщина, руководствуясь личными побуждениями – великой любовью либо смертельной ненавистью, – может сотворить чудеса на секретной службе. Если наткнешься на такую редкую птицу, то поступишь совершенно правильно, просто из уважения дав ей возможность проявить свои внутренние движущие силы. Однако же обычные авантюристки, вроде наших знакомых П., могут достичь лишь внешнего успеха. Они уважают только деньги, и этот бог дает им все необходимые средства для удовлетворения прочих стремлений.

– Хорошо, что они вас не слышат, – сказал Хофвальд, подзывая официанта, чтобы он наполнил нам бокалы. – Давайте лучше займемся нашим ледяным шампанским, которое приятнее ваших холодных советов. Ваше здоровье, господа! Утешимся мыслью, что существуют и другие женщины помимо тех гарпий, которых заклинает наш трудолюбивый Гискес.

– Господин оберет, пью с вами за эту мысль. Я был бы последним человеком на свете, если бы смог сдержать восхищение красивой женщиной – разумеется, при условии, что мой ум не занят работой.

Вурр провожал меня по Хогевег, сообщив, что Вилли прислал доклад о встрече с типом, который предложил себя на роль внештатника под именем Риддерхоф и утверждал, что втерся в доверие к английским агентам в Гааге. Он хотел на этом подзаработать, но его рассказы звучали довольно туманно.

– Если, кроме денег, ему ничего не нужно, то мы можем для него кое-что сделать, – сказал я. – Пока же спокойной вам ночи и спасибо за донесение.

Но из головы по-прежнему не выходило: «· · · – · · · – · · · – V, Verrat, Verbindung?»

На следующий день почта была особенно обширной. Ее вместе с картой клали каждое утро в девять часов на мой стол, где она лежала под охраной Вурра, с которым я привык обсуждать пришедшую корреспонденцию. К несчастью, обычно она состояла из макулатуры. Бесчисленные конторы, бюро, особые отделения и штабы связи, подобно зубам дракона, взошли в первый же год оккупации, и их число все возрастало. Гражданские власти и вермахт, партия и полиция, военная промышленность, деятели военной экономики и «Организации Тодта» – все обзавелись конторами и для себя, и для своих обширных штабов и теперь изо всех сил старались доказать свою незаменимость, производя на свет горы бумаги. Дублирование, столь типичное для правительственной практики Третьего рейха, с началом войны достигло неслыханных размеров, несмотря на бравые слова о сокращениях и экономии. Всем посвященным было ясно, что все кончится организованным хаосом.

Подобные мысли посещали меня и в то утро. Я не успел просмотреть растущую груду бумаг, а уже проклинал ее. Вурр сортировал пришедшие телеграммы, в которых обычно содержалось самое интересное.

– Прибавление в семействе, господин майор. Наша просьба перевести Хунтеманна в IIIF одобрена, и бумаги на его перевод отправлены в Аст-Копенгаген. Кроме того, сюда из Аст-Афины срочно переводят майора Визекеттера. Афины сообщают, что он летит через Рим и Мюнхен.

– Минутку, Вурр. Я знаю господина Визекеттера по Парижу. Прошлой зимой он приезжал ко мне на стажировку. Он – офицер запаса, неравнодушен к алкоголю. Каким ветром его занесло в Афины? Если он просил о переводе, то это означает, что там нет никакой приличной выпивки. Если не считать этого, майор – вполне наш человек.

– Далее Аст-Вильгельмсхафен запрашивает, не возражаем ли мы, если наша старая «Хаускапелла», которая сейчас восстановлена, будет использоваться там на правах внештатников. Ее задействуют в гронингенском отделении.

– Мой дорогой Вурр, вы же знаете, как мне не нравится приказ Берлина, чтобы IIIF при Аст-Вильгельмсхафен оказывал содействие морскому абверу в Гронингене и Фрисландии, оставаясь при этом подотчетным мне. Но я не могу ничего изменить. Впрочем, пусть они порадуются нашим рыцарям. Что там еще у вас? Есть донесение Вилли о встрече с новым внештатником?

Вурр порылся в бумагах и нашел листок бумаги, очевидно вырванный из большого блокнота, с несколькими строчками, написанными аккуратным почерком Вилли. Они были довольно скупыми…

«Гаага. 27 ноября 1941 года. Лично шефу IIIF. Сегодня в 13.00 вторая встреча с Риддерхофом, Американский отель, Амстердам. Р. утверждает, что вступил в контакт с голландским офицером запаса, который работает на двух английских агентов, вероятно действующих из Гааги. Р. требует денег. Кроме того, просит защиты от немецких валютных властей, которые арестовывали его за контрабанду алмазов. Прошу разговора с шефом в 17.00 28 ноября в штабе. Вилли».

Я внимательно прочел записку и передал ее Вурру.

– Проследите, чтобы Вилли заполнил соответствующие формуляры на нового человека и выполнил прочие формальности сразу же после нашей встречи сегодня вечером. Кроме того, немедленно дайте новичку агентурный номер и псевдоним. Отныне имя Риддерхоф ни при каких обстоятельствах не должно появляться в докладах Вилли. Разумеется, это относится и ко всем нашим разговорам. Видел ли кто-нибудь, кроме нас с вами, это донесение с прошлого вечера?

– Нет, господин майор. Оно всю ночь пролежало в сейфе для совершенно секретных документов. Я лично убрал его туда. Ключ, как обычно, был положен в запечатанный конверт и оставлен у дежурного офицера.

– Хорошо, Вурр. Я знаю, что могу полагаться на вас в таких мелочах, но пренебрежение ими может лишить нас шансов на успех. Удача, которая привела к нам нового человека, завтра может отвернуться от нас, если мы не сохраним полную секретность. Выведут ли нас донесения Вилли на что-нибудь стоящее, пока сказать нельзя. Но если все окажется правдой, то я выжму из этого человека все, что возможно. Постарайтесь сегодня вечером присутствовать на нашей встрече и позаботьтесь, чтобы нас ни в коем случае не беспокоили. Ну вот, а теперь давайте побыстрее разделаемся с оставшимися бумагами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});