Гора Лунного духа или Побеждённые боги - Валерий Язвицкий

Но вот, вспыхнув и зазмеившись, угаснул светильник. Сладостно сомкнулся бархатный мрак, и бархат и нега разгоряченных тел заскользили вокруг Пьера. Восемь рук сжимали его в объятьях, и все тело его, волнуясь, дрожало от жгучих лобзаний.

— Бириас! — глухо, срываясь, воскликнул он, и сердце задохнулось в груди.

— Лину Бакаб, — услышал он трепетный шепот у своих уст, и его губы слились с устами Бириас…

V

Пересекши залив Сидра, мощные крылья «Титана» резали воздух над знойной Ливийской пустыней. Слева, внизу, зелеными пятнами замаячили оазисы, а дальше блистал, как нить жемчугов, царственный Нил. Бесконечные желтые пески и каменистые плато будто проваливались вниз позади несущегося аппарата, а впереди, из-за горизонта, вырастали непрерывно все новые и новые просторы бескрайней пустыни.

После небольшой остановки «Титан» мчался к Хартуму. Это было время третьей луны — саинир, двадцатый день, недалекий от рокового предела, который положен был Пьеру. В сущности говоря, эта остановка в Ливийской пустыне совсем не нужна была для воздушного корабля. Он мог безостановочно облететь вокруг всего земного шара, но у него был всего один пилот. Несмотря на некоторое упорство Фо-рестье, все же Корбо заставил его спуститься для отдыха. Форестье настаивал на том, что в Хартуме все равно нужно остановиться для справок о Пьере и что он отдохнет в Хартуме. Но Корбо не уступил.

«Титан» идеально спланировал, опустился на верхушку холма и стал на нем, как гигантский орел с развернутыми крыльями. Форестье, выпив стакан вина и закусив ветчиной, моментально заснул, как убитый. Корбо, выспавшийся во время ночного полета, вышел побродить по пустыне. Он с удовольствием просидел несколько часов невдалеке от «Титана», впервые испытывая ощущение полного одиночества. Конечно, он знал, что рядом — мощные крылья, которые в любой момент могут унести его куда угодно. Но все же он впервые почувствовал пустыню, как, вероятно, чувствует ее туарег или тибу, когда его одногорбый верблюд, пригибая шею к земле, мчится по узорным пескам.

Он любовался далеким миражем с фантастическими башнями и домами, с финиковыми пальмами, отражавшимися, словно в зеркале, в мнимом озере из сгущенного знойного воздуха. И теперь, когда аппарат плавно несся к Хартуму, Корбо еще чувствовал на плечах знойную ласку солнца, а душа его была еще полна безглагольностью пустыни.

Но вот слева выдвинулся ближе загиб Нила в том месте, где третий порог. Тонкими паутинками блеснули по ту сторону великой реки рельсы, и какая-то ничтожная гусеница ползла по ним, выбрасывая клубочки белого дыма. Это был железнодорожный путь к Хартуму, а там, дальше на юго-восток, почти за тысячу километров, будто чуть видные тучки, плыли в воздухе далекие вершины Абиссинских гор. Только с высоты полета «Титана» их можно было видеть отсюда. Но вот слева, прямо навстречу им, несется Нил, приближаясь и ширясь. Ясно видна огромная вилка, образующаяся от слияния Белого и Голубого Нила, и блещут залитые солнцем белые стены и мечети Хартума.

Сердце Корбо тревожно забилось. Здесь он узнает о Пьере, может быть, встретит его. Вдруг Форестье тревожно оглянулся и что-то крикнул Корбо, указывая вниз. Корбо взглянул. Две какие-то точки маячили на желтом песке. Корбо схватил зрительную трубу и увидел двух коней со всадниками, бешено мчавшихся к Хартуму.

— Это Пьер, — крикнул Корбо, — спускайся, Гастон!

Но аппарат уже давно делал круги. Форестье чутьем военного летчика схватил обстановку раньше Корбо. Теперь уже ясно было видно, что на конях европейцы — мужчина и женщина.

Аппарат, сделав эффектный вираж, медленно опустился перед изумленными всадниками.

После небольшого замешательства те подскакали к летчикам. В мужчине Корбо с радостью узнал французского представителя Жака Фрэми. Тот соскочил с лошади и представил мисс Нэсмайс, дочь английского представителя, свою невесту. Смелая англичанка хотела прокатиться по пустыне, и вот, в тридцати километрах от Хартума, эта неожиданная встреча.

Корбо расспросил о Пьере, но Фрэми ничего не мог сообщить ему нового, сказав только, что дал ему самых надежных хартумцев, во главе с Ибрагимом, которого знал и Кор-бо.

На все просьбы Фрэми и мисс Нэсмайс заглянуть в Хартум и провести с ними вечер, Корбо решительно отказался, прося извинить его, так как он спешит по следам Пьера, судьба которого никому не известна.

Простившись, Корбо и Форестье, сопровождаемые добрыми пожеланиями Жака Фрэми и мисс Нэсмайс, вылетели в Фашоду.

В этот же день длиннейшие телеграммы от местных корресподентов посыпались в Париж, Лондон и Берлин. Новая сенсация о «Титане» облетела весь мир. В 11 часов ночи этого же дня все улицы Парижа были наводнены экстренными выпусками крупных газет, и в то время, когда газетчики выкрикивали имена Корбо и Форестье, неустанный «Титан», глотая пространство, приближался к Фашо-де.

Великолепная лунная ночь заливала все просторы своим магическим сиянием. Лентой голубого фосфорического света, кое-где вспыхивая серебряно-белыми пятнами, вкрадчиво поблескивал Нил, а дальше, как змея чешуей, отсвечивала река Собат. Будто фантастические декорации, стояли в серебряном свете неподвижные пальмы, и темным бархатом простерлись повсюду густые заросли кустов и камышей. Огоньки города талыми льдинками дрожали в синей мгле то одиночками, то группами, то низались, как бусы, вдоль улиц.

Форестье выключил мотор, и неизъяснимая тишина африканской ночи сковала все своим очарованием. Только чуть слышно шумел и свистел воздух вокруг аппарата, который спускался все ниже и ниже, беззвучный, как полет козодоя или летучей мыши. Земные звуки стали долетать до Корбо и Форестье — жалобный вой шакалов и неясный шум неуснувшего еще города.

Не желая создать излишней суматохи и, может быть, паники, Форестье погасил огни в каюте и стал спускаться, не прибегая к помощи прожекторов. Через несколько минут «Титан» уже стоял среди обширной поляны, поросшей тощей, высохшей от зноя травой. Быстро катясь по земле, они приблизились к окраине города. Форестье дал верхний свет, и яркий сверкающий круг лег во все стороны от «Титана».

Вооружившись, Корбо вышел из каюты воздушного корабля и направился по знакомым улицам к дому Эдварда Вилькса. Вскоре к «Титану» явилась охрана, высланная Вильксом, а Форестье была передана записка от Корбо, в которой он просил его придти к Вильксу вместе с посыльным, не боясь за судьбу аппарата.

Но Форестье отказался наотрез, ответив, что он ночует в каюте. Оглядев внимательно стражу, он указал им места и загасил верхний свет. Потом, запершись в каюте, он приготовил себе горячий ужин и, покуривая сигару, стал изучать карту Абиссинских гор. Через час, погасив свет и убедившись, что стража на местах, он уже спал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});