Том 15. Простак и другие - Пэлем Вудхауз

— Но я никак не могу.

— Я тоже.

— У меня тут дело.

— И у меня тоже.

— Я должна быть здесь.

— И я тоже.

Она с минуту рассматривала меня.

— Миссис Эттвэлл сказала, что ты учитель.

— Да, я выступаю в роли учителя. Изучаю это дело.

— Почему? — неуверенно спросила она.

— А что такого?

— Раньше у тебя все было хорошо.

— Сейчас еще лучше. Я работаю. Одри помолчала.

— Да, тебе уехать нельзя.

— Верно.

— И мне — тоже!

— Что же, придется нам мириться с неловкостью.

— А почему должна быть неловкость? Ты же сам сказал, что уже всё пережил.

— Абсолютно. Я даже помолвлен.

Одри слегка вздрогнула и стала чертить носком туфли по гравию. Наконец она проговорила:

— Поздравляю.

— Спасибо.

— Надеюсь, ты будешь очень счастлив.

— Я просто уверен.

Она опять замолчала. Мне пришло в голову, что, посвятив её так основательно в свои дела, я имею право поинтересоваться и ею.

— А как ты тут очутилась?

— Это довольно долгая история. Когда мой муж умер…

— О! — воскликнул я.

— Да, он умер три года назад.

Говорила она ровно и чуть сурово. Истинную причину этой суровости я узнал позднее, а тогда я объяснял это тем, что ей приходится общаться с человеком, ей неприятным, то есть со мной, и мне стало еще горше.

— Какое-то время я заботилась о себе.

— В Англии?

— В Америке. Мы уехали в Нью-Йорк сразу же после того, как я тебе написала. С тех пор я жила в Америке. Здесь я несколько недель.

— А как ты очутилась в Сэнстеде?

— Несколько лет назад я познакомилась с мистером Фордом, отцом мальчика, который сейчас в этой школе. Он рекомендовал меня мистеру Эбни. Тому нужен был помощник.

— Ты зависишь от своей работы? Я хочу сказать — прости, если затрагиваю слишком личную тему, — мистер Шеридан…

— Нет, денег он не оставил.

— А кем он был? — решился я. Я чувствовал, что говорить об умершем ей больно, во всяком случае — со мной, но тайна Шеридана изводила меня пять лет, я хотел узнать побольше о человеке, перевернувшем всю мою жизнь, даже не появившись в ней.

— Он был художник. Друг моего отца.

Мне хотелось подробностей. Какой он был с виду, как говорил, чем отличался от меня. Но было ясно, что ей не хочется говорить о нем, и, чувствуя обиду, я все-таки уступил ей, подавив свое любопытство.

— Так у тебя только и есть эта работа?

— Вот именно. Если у тебя дела обстоят так же, ну что ж, тут мы и останемся.

— Останемся, — эхом повторил я.

— Мы должны сделать положение легче для нас обоих.

— Конечно.

Она посмотрела на меня своим странным взглядом, широко раскрыв глаза.

— А ты похудел, Питер.

— Вот как? Страдания, думаю. Или физические упражнения.

Одри отвела взгляд и закусила губу.

— Ты ненавидишь меня, — отрывисто бросила она. — И все эти годы ненавидел. Что ж, неудивительно.

Отвернувшись, она медленно побрела прочь, и тут мне открылась вся низость моей роли. С самого начала я только и старался побольнее кольнуть её, мелко ей отомстить. За что? То, что случилось пять лет назад, — моя вина. Нельзя позволить уйти ей. Я чувствовал себя подлым гадом.

— Одри! — крикнул я.

Она остановилась. Я подбежал к ней.

— Одри, — начал я, — ты ошибаешься. Если я кого и ненавидел, то только себя. А тебя я понимаю…

Губы её чуть приоткрылись, но она молчала.

— Я понимаю, почему ты так поступила. Теперь я вижу, каким я был пять лет назад.

— Ты так говоришь, чтобы помочь мне, — тихо произнесла она.

— Нет, я уже давно это понял.

— Я безобразно обошлась с тобой.

— Ничего подобного. Определенному сорту мужчин очень нужна… встряска. И они получают её, рано или поздно. Так случилось, что свою я получил от тебя. Но это не твоя вина. Я бы всё равно получил, что следует. — Я засмеялся. — Судьба караулила меня за углом. Ей страшно хотелось чем-то меня оглоушить. Под рукой оказалась ты.

— Прости, Питер.

— Чепуха! Ты вбила в меня немножко разума. Вот и всё. Каждому человеку требуется образование. Большинство получают его в малых дозах. Мои деньги мешали его получить. К тому времени, как я встретил тебя, мне уже здорово недодали, и я получил все одним махом.

— Ты великодушен.

— Ну, что ты! Я просто вижу всё яснее, чем раньше. В те дни я был истинной свиньей.

— Вот уж нет!

— Был, был. Ладно, не будем из-за этого ссориться.

В доме прозвенел колокольчик, призывая к завтраку, и мы повернули к двери. Когда я отступил, пропуская её, Одри остановилась.

— Питер… Питер, будем разумны. Зачем нам испытывать неловкость? Давай притворимся, будто мы старые друзья, которые теперь встретились. Да и почему «притворимся»? Ведь недоразумения разъяснились, и мы опять друзья, правда?

Одри протянула руку. Она улыбалась, но глаза смотрели серьезно.

— Ну, что? Старые друзья, Питер? Я взял её руку.

— Старые друзья.

И мы отправились завтракать. На столе рядом с моей тарелкой лежало письмо от Синтии.

Глава VI

1

Приведу его полностью. Написано оно было с борта яхты «Русалка», стоявшей на якоре в Монако.

«Мой дорогой Питер, где же Огден? Мы ждем его каждый день. Миссис Форд извелась от беспокойства. Она без конца спрашивает меня, есть ли у меня новости, и ужасно утомительно каждый раз отвечать, что их нет.

С Вашими возможностями Вы уже давно могли бы похитить его. Действуйте быстро. Мы полагаемся на Вас. Спешу, Синтия».

Я несколько раз прочитал это деловитое послание — днем, и после обеда, и вечером, чтобы поразмыслить над ним в одиночестве. Выйдя из дома, я побрел к деревне.

На полпути я вдруг понял, что кто-то идет за мной следом. Вечер был темный; ветер, свистящий в деревьях, усиливал пустынность деревенской дороги. В такое время, в таком месте особенно неприятно услышать шаги позади.

Неопределенность нервирует. Резко развернувшись, я на цыпочках двинулся обратно. И не ошибся. Минуту спустя в потемках обозначилась темная фигура, и восклицание, раздавшееся, когда я перестал таится, доказало, что я застал преследователя врасплох.

Последовала короткая пауза. Я ожидал, что человек, кто бы он ни был, рванется бежать, но он шагнул вперед.

— Прочь с дороги! — крикнул я, и моя трость агрессивно проскрежетала по гравию: я вскинул её, готовый к неожиданным поворотам событий. Пусть знает, что у меня есть какое-то оружие.

Намек скорее обидел, чем напугал преследователя.

— Ну, босс, к чему грубить, — укоризненно попенял он хриплым полушепотом. — Я ж ничего не затеваю.

У меня сложилось впечатление, что голос этот я слышал, но не мог вспомнить — где.

— Зачем вы меня преследуете? — спросил я. — Кто вы?

— Да вот, хочу поболтать. Я вас приметил еще под фонарем, да и пристроился в хвост. Игру-то я вашу раскусил.

Теперь я узнал его. Если только в окрестностях Сэнстеда не появилось двух человек из Баури, то это — тот самый, кого я видел в среду вечером; тот, кто навлек на себя неодобрение мисс Бенджэфилд.

— Не понимаю, — сказал я. — Какая игра?

— Да ну вас, — отмахнулся он. — Шутки шутками, а зачем вы терлись вчера возле дома? Мальчишку выслеживали?

— Так это вы на меня наткнулись?

— Ну! Подумал было, что дерево. Чуть нокаут не получил.

— Зато я получил. Видно, вы очень торопились.

— А то! — просто согласился человек и сплюнул. — Вот что, — завел он снова, облегчив душу критикой этого захватывающего эпизода. — Золотце это — прямо потрясный паренек. Я подумал, это взрыв какой, когда он заголосил. Но не будем тратить время. Оба мы за ним охотимся.

— Что вы имеете в виду?

— Да хватит придуриваться. — Он сплюнул. Видимо, этим незатейливым способом он умел выражать всю гамму чувств. — Я же вас знаю!

— Тогда у вас есть преимущество. Хотя мне кажется, что и я вас видел прежде. Это ведь вы были в «Перьях» в среду вечером и пели что-то такое про собаку?

— Точно. Я и был.

— Откуда вы меня знаете?

— Аи, да кончай ты придуриваться, Сэм!

И в голосе у него мне послышалась невольное восхищение.

— Нет, скажите, кто я, по-вашему? — терпеливо спросил я.

— Ах, чтоб тебя! Но тебе меня не обдурить! Ловкач ты, Сэм Фишер, вот ты кто. Я тебя знаю.

Я онемел от удивления. Поистине, некоторым славу прямо навязывают.

— Я, тебя, Сэм, никогда не видал, — продолжал он. — Но знаю, это ты. И скажу тебе, как я докумекал. Во-первых, только ты да я знаем, что Золотце тут. Мои ребята ловко умыкнули его из Нью-Йорка. И я слыхал, что ты приехал сюда за ним. Ну вот, когда я наткнулся на типа, который следит тут за мальчишкой. Так кто ж это выходит, как не ты? А этот тип говорит как пижон-ученый, — и ты так говоришь. Так что кончай придуриваться, Сэм, давай перейдем к делу.