Полька и Аполлинария - Галина Гордиенко

Поля села рядом, зачарованно наблюдая, как карты, словно ожив в руках Софьи Павловны, растягиваются в длинную атласную ленту и тут же вновь собираются в колоду. Видимо, она частенько раскладывала свои… пасьянсы.

Старуха лукаво покосилась на нее. Поля помрачнела, настолько сейчас Софья Павловна походила на внука: не внешне, нет, чем-то большим. Софья Павловна с угрюмой усмешкой сказала:

–Ну что, Аполлинария Морозова, сразимся снова?

Странный подтекст заставил Полю раздраженно поморщиться. Она тут же рассердилась на себя: и что она все глупости выдумывает? Сказала не так, посмотрела не так, головой повела неправильно или подмигнула…

Она, Поля, на работе!

Софья Павловна – работодательница.

Всего лишь.

–Сразимся, – согласилась Поля. Весело улыбнулась и призналась: – Только я в карты никогда не играла!

                                                         

Полино везение закончилось одновременно с карточной игрой. Смешно, но ей просто потрясающе везло. Пасьянсы все до одного сложились, и Поля ни разу не проиграла в «дурака».

Через час Софья Павловна с досадой бросила карты и разгневанно – подсчитывать их, что ли, все «непонятки»? – проскрипела:

–Еще пять минут этого кошмара, и я поверю в переселение душ!

Потом старуха довольно грубо предложила Поле убираться, пока ей в голову не полетело что-нибудь тяжелое.

Поля помрачнела, решив, что так оригинально сегодня отказывают от места. Что-нибудь тяжелое в голову, и не нужны никакие слова. Она лишилась места! Не успев получить его. Или нет?

И зачем она все время выигрывала?! Нужно было поддаться хоть раз, зевнуть что-нибудь, жалко, что ли? А она увлеклась, все-таки в первый раз, дома они с Павкой лишь в шахматы играли, Полю еще папа научил, карт у них никогда не было…

–Завтра к двум и без опозданий, – прорычала старуха, прерывая Полины печальные размышления, и откинулась на спинку кресла. – А теперь – вон!!!

Поля вылетела из комнаты пулей, радуясь, что первый рабочий день окончился, а она все еще жива, пусть ее и трясет от волнения. Захлопнула дверь и ошеломленно замерла у порога, наткнувшись взглядом на две пары любопытных голубых глаз: в коридоре ее ждали Лена с Лешей.

–Опана, – пробормотал Леша, потрясенно рассматривая Полю, – вот это да! Удар ниже пояса, что называется. Это… нечестно!

–Аполлинария? – неуверенно спросила Лена. – Это ты или не ты?

Поля зачем-то оглянулась, будто пыталась найти здесь еще одну Аполлинарию, повергшую хозяйских детей в такой шок, но никого, понятно, не обнаружила. Пожала плечами и сказала:

–Ну, я. И что?

Лена вспыхнула как маков цвет и за руку подтащила Полю поближе к окну. Обошла вокруг и негодующе воскликнула:

–Но я тебя не узнала!

–Подписываюсь, – кивнул Леша. – Я тоже.

Поля растерянно молчала. Леша склонился в шутовском поклоне и жарко выдохнул:

–Готов пасть к твоим ногам прямо сейчас, о, прекрасная рыжая незнакомка с трудным именем! И лобызать – хм-м, чего лобызать-то? – о-о-о – да все, что попадет под мои шаловливые губки! Хоть подол вашего милого – хм-м… – платьица!

–Обойдусь, мерси, – прошипела Поля, вырывая подол из Лешкиных цепких пальцев и мучительно краснея.

–Если б не волосы, – не обращая внимания на их возню, прошептала Лена. – Нет, если б ты не вышла из бабушкиной комнаты…

–Короче, я  – это не я, – раздраженно фыркнула Поля. – То есть, я, но в платье, а не в джинсах или старом спортивном костюме.

Лена задумчиво протянула:

–Никогда не верила, что тряпки настолько меняют и – черт! – настолько важны…

–Не важны, – хмуро усмехнулась Поля, – если с детства имеешь все.

–А ты, значит, не имела? – почему-то враждебно поинтересовалась Лена.

–Имела. Пока папа не умер.

–Да-а?

–Лучше скажи, – перебил сестру Леша, запрыгивая на подоконник и усаживаясь удобнее, – ты получила это место?

–Не знаю.

–Как?!

Брат с сестрой испуганно переглянулись, мгновенно забыв о пустяках. Поля угрюмо пояснила:

–Софья Павловна проигрались в карты и изволили сердиться.

–Хочу стать ежиком в тумане, – уныло пробормотал Лешка. – И чтоб туман погуще, погуще… классная маскировка!

–Дурочка, не могла поддаться! – зло крикнула Лена. – Бабушка терпеть не может проигрывать!

–Точно, – хмыкнул Леша. – Ни в чем. Она такая.

–Мне в спину прорычали – «во-он!!!» – Поля очень похоже передразнила разгневанную Софью Павловну. – И пообещали бросить в голову что-нибудь тяжелое. Книгу, наверное.

Все трое помолчали. Леша бесцеремонно, почти в упор, рассматривал краснеющую Полю. Лена тоскливо изучала собственный маникюр, ногтем на мизинце правой руки следовало срочно заняться, она где-то повредила лак. Поля рвалась домой, ее ждала Натка, счастье, что ее отпустили сегодня на полчаса раньше. Вернее, не отпустили – выгнали.

–Завтра моя очередь сидеть с бабулей, – убито прошептала Лена.

–Об меня она вытрет ноги послезавтра, – кивнул Леша.

Поля не помнила своих бабушек, она просто не застала их в живых. Но ей почему-то казалось, она бы обязательно их любила. И уж ни в коем случае не нанимала человека со стороны, жалея собственное время. Все-таки Софья Павловна уже не молоденькая, практически не ходит, сколько ей осталось, никто не знает. Правда, у нее характер не из легких, но…

Им-то она бабушка!

Софья Павловна наверняка их любит.

Леша с Леной выглядели настолько подавленными и мрачными, что Поле вдруг стало их жаль. Внезапно подумалось, что если Софья Павловна выставляет внуков из своей комнаты криком, как ее сегодня, и это происходит изо дня в день…

Да, невесело!

–Не спешите. Завтрашний день пока мой, – небрежно бросила Поля. – Софья Павловна велела не опаздывать.

Поля насмешливо улыбнулась Кирсановым – они смотрели недоверчиво, но во взглядах просыпалась надежда – и помчалась вниз по лестнице. Задержалась на последней ступеньке и крикнула:

–Завтра я снова выиграю, и ваша бабушка меня окончательно прогонит! Потому что я тоже терпеть не могу проигрывать! Даже специально!

                                                  ***

Игорь устал сегодня как собака. День с самого утра сложился неудачно. Во-первых, он согласился взять интервью у столичной актрисульки, жалкой певички, прыгающей на сцене исключительно под фонограмму. Она жизнерадостно демонстрировала залу накаченные силиконом груди, длинные ножки и дивное личико с пустыми голубенькими глазками. Кто-то из сильных мира сего покладисто оплачивал ее простенькие клипы, охрану и драгоценности.

К чему брать у этой куколки интервью, Игорь искренне не понимал, он за пять минут мог набросать его и без участия глупой девчонки. И набросал. Все как положено – вопросы, ответы, светлые воспоминания о минувшем детстве и восторженный лепет об осуществленных мечтах.

На его взгляд, все малютки от десяти до пятнадцати должны обрыдаться, заучивая наизусть газетные строки и прикладываясь умиленно к фотографиям полуобнаженной звезды эстрады, но…

Главный редактор уперся! Ему, видите ли, требовался эффект присутствия! Какие-то ужимки и словечки певички, присущие только ей и никому другому. К тому же он требовал подпись звездочки под набросанным интервью – Игорь его уже распечатал – во избежание, так сказать, эксцессов в будущем.

Будто эту девицу и ее продюсера когда-нибудь заинтересует  статейка в провинциальной газете! Будто они вообще ее заметят! Или захотят прочесть!

Спорить с начальством бесполезно, Игорь и не стал. Лишь проворчал, покидая кабинет:

–Ты начальник, я дурак. И… наоборот.

Впрочем, так тихо сказал, чтоб главный не услышал, он чужие шутки не любил и не понимал. А своих не имел. Серьезный мужик, короче.

В результате Игорь потерял весь день. Для начала пришлось как паиньке отсидеть весь концерт в первом ряду, «восторженно» отбивая ладони и провожая певицу влюбленными взглядами всякий раз, когда она изволила обратить на него внимание.

Потом Игорь покорно скучал на торжественном приеме в ее честь, его порадовал лишь салат с кальмарами, страшно вспомнить, сколько порций он умял за три часа.

На интервью девица согласилась по единственной причине: она узнала Игоря. Оказывается, они встречались в Москве. На юбилее отца, вот несчастье-то! Игоря как раз уговорили приехать, мама все надеялась познакомить сына с какой-нибудь «милой» девушкой, словно милые девушки плавают среди акул отечественного бизнеса.

К сожалению, его запомнили. Щебетали восторженно, вспоминая «недавнюю» встречу – они танцевали целых два раза, вот горе-то! – зато послушно отвечали на все вопросы, единственное утешение.

Когда Игорь протянул Милочке – Людмила, наверное? – распечатанные листы готового интервью, певица ничуть не удивилась. Видимо, считала, что принтер местный корреспондент прячет где-нибудь в рукаве. Она восхищенно посемафорила глазками и сообщила, что он первый на ее памяти, кто так быстро «все подготовил». Поставила свою подпись на каждой странице, а потом потребовала, чтоб Игорь показал ей город.