Казачество в 1812 году - Алексей Шишов

Схватка у Лубино стала финальной частью боя 7 августа, который вошел в историю Отечественной войны под названием боя в шести верстах к востоку от Смоленска у Валутиной Горы (или при Лубино, при Гедеонове, при Заболотье, как писано в ряде исторических трудов). Потери французов оказались в тот жаркий августовский день в полтора раза больше, чем у его противника.

В бою у Валутиной Горы отличились и три казачьих полка генерал-майора А. А. Карпова 2-го, которые входили в состав сводного авангардного отряда генерал-майора А. А. Тучкова 4-го и занимали место на правом крыле. Казаки «сторожили» брод через Днепр у местечка Прудищево, «наблюдали» движение 8-го армейского корпуса дивизионного генерала герцога Ж. А. Жюно. Они же участвовали в частых перестрелках с авангардной кавалерией неприятеля.

Сложностей в последнем деле у казачьих разъездов особо не было: корпус Жюно, выходя к Смоленску, заблудился в лесу и при Валутиной Горе акитвности не проявлял. Последнее историками объясняется тем, герцог д´Абрантес после тяжелого пулевого ранения в голову вел себя в Русском походе странно и в следующем году окончательно потерял рассудок.

После дела у Валутиной Горы 1-я Западная армия Барклая де Толли вышла на Московскую дорогу, пока еще не соединяясь с главными силами багратионовской 2-й Западной армией. Но это было дело всего нескольких дней. Для императора Наполеона стало окончательно ясно, что его военная кампания 1812 года приобрела затяжной характер без видимости ясной перспективы дальнейшего хода событий.

8 августа полкам летучего корпуса и особенно донской артиллерии пришлось вести упорный бой с неприятелем у Соловьевой переправы через Днепр, по которой на противоположный берег реки переходили войска Барклая де Толли. Прикрытие для них оказалось надежным и эффективным, благодаря полкам казачьих генералов А. А. Карпова 2-го и Д. Е. Кутейникова 2-го. Передовые бригады и дивизии Великой армии вышли к важной для себя переправе сразу в больших силах, но захватить ее не успели.

«…Авангард его (Наполеона), два дня не тревоживший русской армии, подошел к Соловьеву, когда мосты были сняты и последние казаки переходили вброд через Днепр.

Французы бросились преследовать донцов, но Платов удержал неприятеля батареями с левого берега Днепра. Французы приблизились в силах к реке, выдвинули батареи и под их прикрытием начали строить мосты.

Платов отступил к Михалевке, где после полудня 10-го августа завязалось жаркое арьергардное дело, продолжавшееся до вечера. Неприятель был удержан. Следующий день прошел без кровопролития…»

Платов удерживал Соловьеву переправу до последней возможности и отошел только с получением на то распоряжения. Вдоль берега были рассыпаны стрелки четырех егерских полков. Атаману пришлось разбить донскую артиллерию на отдельные батареи, которыми командовали есаулы Андреев и И. И. Кирпичев, сотники И. Я. Богаевский и Кульгачев, хорунжие Андреев и Ребриков.

Последними через Соловьеву переправу, через которую мосты были уже уничтожены, перешли казаки. Когда преследовавшая их по пятам вражеская кавалерия устремилась на противоположный берег, то была встречена у уреза воды пушечной картечью и ружейными пулями егерей. Казачьи батареи «защищали переправу искусными выстрелами и, смешав огнем своих орудий неприятельские колонны, принудили их удалиться от берега».

Арьергард атамана М. И. Платова у Михалевки вел бой с авангардом кавалерии маршала И. Мюрата. Вражеская легкая кавалерия, обеспеченная артиллерийской поддержкой, несколько раз ходила в атаки, чтобы сбить казачьи полки с позиции. Угрозы обойти ее с флангов успешного продолжения не имели. Так прошла большая часть дня 10-го августа.

На рассвете следующего дня неприятель, прикрывшись батареями, стал наводить через Днепр понтонный мост. В 6 часов утра спешенные казаки полков Иловайского 5-го завязали жаркую перестрелку с французской кавалерией и пехотой. 1-й Башкирский полк был употреблен для перевозки на своих лошадях, отставших от армейских колонн пехотных солдат.

После этого дела платовский арьергард отступил к деревне Михайловке. Здесь под вечер разыгрался поучительный бой: «казачьи стрелки», отходившие последними, заманили преследователей к опушке леса, где французов встретили ближним картечным огнем (то есть выстрелами в упор) два скрытых донских орудия, поставленных у разрушенного моста. Бой у Михайловки получил «сильное» продолжение после того, как стороны ввели в дело значительные силы пехоты.

Донской атаман М. И. Платов в своем донесении генерал-майору А. П. Ермолову, начальнику штаба 1-й Западной армии, о закончившемся бое написал: «С самого утра не было и часу свободного весь день, чтобы неприятель не наступал на арьергард самым наглым образом».

Платовские казаки, отступая дальше весь путь от Михайловки до села Усвятья, вели жаркие перестрелки с преследователями. Отличились стрелки Донского казачьего полка М. Г. Власова 3-го и Симферопольский конно-татарский Харитонова 7-го. В тех арьергардных схватках был эпизод, когда французская батарея, окруженная русской конницей, была спасена прусским гусарским полком. Тем временем войска Барклая де Толли располагались на правом берегу реки Ужи возле Усвятья.

13 августа русский арьергард у смоленского города Дорогобужа, стоящего на берегу Днепра, имел бой с авангардом Великой армии. Бой закончился безуспешно для преследователей, больших потерь стороны не понесли. Обойти русских с флангов французы не смогли.

15 августа 1-я и 2-я Западные армии соединились воедино в походную колонну у Вязьмы. Общий арьергард перешел через реку Осму и на ее левом берегу у села Беломирское «имел кровопролитное дело» с французским авангардом, которым командовал маршал империи Иоахим Мюрат. В бою на этот раз участвовали все силы арьергарда (конница, егерская пехота), которые получили огневую поддержку 32 орудий, то есть нескольких артиллерийских батарей. Неприятель, несколько раз в решительных намерениях переходивший Осму вброд и атаковавший противника, каждый раз выбивался на исходные позиции, то есть на противоположный речной берег.

Атаман М. И. Платов держался стойко. Но когда к французам начали подходить значительные подкрепления и их артиллерийский огонь заметно усилился, генерал от кавалерии приказал батареям сняться с позиций и полкам отступить дальше на восток по столбовой Смоленской дороге. Держать переправу через реку Осму уже не было никакого смысла: армейские войска ушли далеко вперед.

Арьергард, прикрывшись казачьими дозорами, отступал на Москву по дороге, которая пролегала теперь на Смоленщине по свежим пожарищам, что виделось предвестником народной войны против иноземного нашествия. Местные жители «без всякого стороннего внушения, сделали все то, что могла произвесть самая большая любовь к Отечеству. Исполнение сей мысли было различно, но мысль у всех была одна: ничто не доставайся неприятелю и не иметь ему ни приюта, ни покоя!»

Жители сел и деревушек, взяв с собой то, что можно было увезти или унести, уходили от столбовой Смоленской дороги в леса или еще дальше, в соседние губернии. Все остальное – дома, запасы продовольствия и фуража – истреблялось: предавалось огню или, по возможности, зарывалось в землю. Крестьяне раздавали проходившим войскам продукты питания. По дороге горели все окрестные волости, и платовские казаки могли воочию убедиться в силе народного гнева на вражеское нашествие.

«Скифская война», которая шла впереди Великой армии, давала о себе знать каждый день. Для императора французов и его войск Россия стала хуже Испании, где наступающие завоеватели тоже столкнулись с тактикой «выжженной земли». Но за Пиренеями не было «степных ос» в лице казаков. Наполеоновский капитан В. Дюпюи писал в своих мемуарах:

«После боя у Валутиной противник продолжил свое опустошительное отступление, а мы наше преследование. Каждый день с пяти часов утра мы вели перестрелку с казаками, и каждый раз это длилось до десяти или одиннадцати часов вечера. Они увозили все, что имелось, из деревень, угоняя жителей, которые укрывались в лесах; затем они их поджигали…

Такая манера вести войну была для нас очень вредной…»

К середине августа казаки стали «ходить в партизанах» по вражеским тылам и коммуникациям Великой армии. 16 августа казачья партия из отряда генерал-адъютанта Ф. Ф. Винценгероде у Поречья совершила нападение на авангард 15-й пехотной дивизии генерала Доменико Пино из 4-го корпуса Великой армии, двигавшейся к городу Витебску. В плен было взято 115 человек. Перед этим Пино целую неделю безуспешно действовал против отряда Винценгероде.

16 августа на место атамана Платова начальствовать арьергадом был назначен генерал-лейтенант П. П. Коновницын, раненный в Смоленске в правую руку. Сильно «напиравший» маршал Иоахим Мюрат был вынужден вести бой перед Вязьмой до ночи, после чего русские вновь отступили, теперь уже к Цареву-Займищу, не давая себя по дороге ни обойти, ни взять в кольцо. Опустевший город Вязьма горел так, что наполеоновцы даже не пытались проехать по его улицам среди пылающих домов. Ветер срывал с пожарища облака пламенеющих искр, а улицы были усыпаны горящими головешками.