Опальный герцог - Тимофей Тайецкий

нас, наполняя воздух звучанием, духового оркестра. Гармония и битва, страсть и опасность, все это было слито в этот момент.

Мой враг, смелый и искусный, не имел времени увернуться от моего молниеносного нападения. В его глазах мелькнуло удивление и недоумение перед неожиданным ураганным порывом моего клинка, оглушительно рычащего, словно грозный тигр, полный необузданной мощи.

Он стоял неподвижно, пораженный моей уникальной силой и непревзойденным мастерством. Никто не мог бы предположить, что человек из привилегированной семьи, окруженный свитой охранников, обладал такой удивительной силой и мастерством.

Слов не требовалось, чтобы понять глубокое удивление, которое обуревало мою жертву. Его губы молчали, но глаза в недоумении искали ответов. Глядя на меня, он чувствовал, что стоит перед тем, с кем столкнуться несметно опасно.

Время замедлило свой ход, и в последние секунды его сознания, он осознавал, что встретился с воплощением смерти. Инстинкты подсказывали ему уйти, избежать этой опасности, но его усилия оказались напрасными.

Через мгновение моя сабля, словно продолжая движение собственной воли, пронзила его грудь, и красная жидкость начала медленно обливать его одежду, создавая живописные абстрактные узоры, которые становились кровавой симфонией.

Я хладнокровно извлек свой клинок из его тела, не проявляя ни малейшей эмоции, будто выполняя обыденное дело. Этот бой был всего лишь частью сложной шахматной игры, где мои ходы приводили к неотвратимой победе.

Вытерев клинок об одежду павшего врага я вложил его обратно в ножны.

— Проведите меня обратно к карете, — произнес я, махая рукой гвардейцам, стоявшим на безопасном расстоянии. Я вошел в карету, опустив занавески на окнах. Внутри я оставался спокойным и невозмутимым, словно прошлое несчастье никак меня не затронуло.

«Но кто мог подослать убийцу? Хозяин гостиницы, которого вдруг не оказалось на месте… Или за мной следить кто-то еще?»

Мои гвардейцы и кучер, бросая взгляды на безжизненное тело убийцы, испытывали смешанны чувства — изумление и ужас. Молча они поднялись на своих лошадей и последовали за каретой.

Кучер решительно щелкнул хлыстом, и карета медленно начала двигаться. Я, сидя на высокой подушке, казался спокойным властелином, погруженным в собственные размышления. Мое лицо оставалось безразличным, глаза закрытыми, словно за исключением меня в мире больше ничего не существовало.

Во время схватки мои инстинкты и навыки взяли верх, и я действовал автоматически, без размышлений. Но когда я понял, что убийца собирался уйти, я осознал, что не могу допустить его бегства. Моя мускульная память, приобретенная благодаря модифицированной сабле, взяла верх, и она помогла мне действовать механически, без внутренних колебаний.

Этот противник не имел шансов на выживание.

* * *

Карета медленно двигалась по извилистой дороге, покрытой слоем мягкой пыли. Уже прошло полчаса с того момента, как наш конный экипаж покинул окрестности гостиницы. Сегодня я решил не идти на склады о которых мне говорила Анна.

Во-первых это могло быть слишком опасно, учитывая какие у меня оказались охранники. А во-вторых она могла просто ввести меня в заблуждение по приказу своего хозяина.

Поэтому я приказал кучеру возвращаться домой.

В это уединенное мгновение, когда мой взгляд скользнул по безжизненным полям, до меня дошел отдаленный шум топота копыт и грохот колесницы. Он пронесся сквозь тишину, будто будил меня из глубоких размышлений.

Мои глаза устремились к окну, и в нем раскрылась удивительная картина. Карета, которая мчалась сзади под светом луны, представляла собой настоящее произведение искусства. Ее белоснежные лошади, мощные и грациозные, с легкостью тянули роскошный экипаж, украшенный изысканным серебристым цветочным орнаментом. Даже издалека можно было разглядеть детали, делающие эту карету непередаваемо изысканной.

Ветер приносил от кареты слабый, но явно узнаваемый аромат дорогих духов, создавая атмосферу роскоши и изыска. В то время как мы путешествовали в скромном конном экипаже, эта карета выделялась исключительностью своего внешнего вида.

Несмотря на мою изумленность красотой кареты, четверо гвардейцев были настроены бдительно и готовы к действию. Видимо они чувствовали себя виноватыми после событий в переулке возле гостиницы. Хотя я для себя уже решил, что отныне они будут только сторожить особняк, но никак не сопровождать меня в поездках.

Для охраны себя мне следовало найти более умелых воинов. Например мне подошла бы та четверка охотников на монстров из таверны. Вот только я не знал, кто они на самом деле. Ведь маг из их команды сбежал, что лишь усиливало мои подозрения об их причастности к убийству семьи Свиридоновых.

Но пора было возвращаться к карете, которая явно преследовала нас.

Нечто в поведении этой белоснежной кареты вызывало во мне тревожные мысли. Она двигалась намного быстрее нашего экипажа, и мои глаза заметили, что они двигаются без фонарей. Ночью вне города, без света фонарей, передвигаться было чрезвычайно трудно и опасно. Мне это не нравилось, и в этот момент мои опасения начали расти.

Один из гвардейцев выразил наши общие опасения:

— Что-то тут не так. Как-будто они не хотят, чтобы их заметили в темноте.

Глава 9

Вечер в карете с приятной дамой

Я тоже сосредоточился на белоснежной карете и увидел кучера, который управлял ею. Мне показалось, что его лицо было мне знакомо, но я не мог вспомнить, где я мог его видеть ранее. Тем временем белая карета неслась вперед, не сбавляя темпа, и вскоре догнала наш конный экипаж.

Внезапно из белой кареты донесся знакомый женский голос, который перебил молчание ночи:

— Господин Черкасский, остановитесь пожалуйста.

Этот голос принадлежал Анне. Той самой девушке, которая встретила меня в гостинице «Серая куница».

Я приказал кучеру медленно замедлить ход, позволяя белой карете подъехать к нам. Таинственная занавеска медленно приподнялась, и перед нами внезапно раскрылось лицо, которое я хорошо помнил — это точно была Анна. Смешение эмоций, которые она вызывала, были как вихрь внутри меня.

Несмотря на то, что внутри меня штормили разнообразные чувства, мое лицо оставалось спокойным и невозмутимым.

Темнота на дороге была настолько густой, что ее лицо исчезло в тени, оставив только улыбающиеся губы и призывающие глаза.

— Не могли бы вы сопроводить нашу карету до города? — прозвучали ее слова, и я почувствовал, как бьется мое сердце.

На меня нашло чувство неясной тревожности, но я сохранял на лице невозмутимость. Потому что во всем этом было что-то странное. Сначала нападение убийцы сразу после выхода из гостиницы, а теперь Анна сама догнала нас и просит о странных одолжениях.

— Конечно, госпожа Анна, — спокойно ответил я и медленно опустил занавеску своей кареты, вновь скрываясь внутри. Моя уверенность давала мне силы противостоять этим странным обстоятельствам.

Анна, не унимаясь, продолжала:

— Господин Черкасский, у меня есть еще одна просьба. Наша карета немного сломалась и меня сильно трясет. Не могли бы вы помочь…

Мои глаза сузились, и он почувствовал, что-то в этой ситуации не так. Я был уверен, что за этим стоит нечто большее, чем просто случайная встреча. Отказать было рискованно; кто знает, как она могла бы ответить?

«Может быть ее прислали довершить начатое, потому что женщинам больше доверяют. Или у нее есть что сказать, чего она не решилась сделать в гостинице.»

— Если вы не возражаете сесть в мою скромную карету, я буду рад вас принять, — сказал я, нащупав и сжав рукоять своей сабли. Я знал, что с его помощью смог бы справиться, если что-то пойдет не так в этой загадочной ситуации.

— Спасибо вам, господин, — произнесла она с благодарным взглядом, когда я приказал кучеру остановиться. Моментом позже перед нами открылась дверца белоснежной кареты и оттуда вышла Анна.

Она воссияла передо мной, как прекрасное искушение, облаченное в вызывающее короткое платье, и, словно призрак в ночи, осторожно спустилась на землю. На её губах мелькнула искусительная улыбка, и я не удержался ответить ей таким же образом, прежде чем