ВЕЛИКИЙ ПАТЕРИК. Сокровищница духовной мудрости преподобных отцов Церкви. Том I. Главы I-X. - А. В. Марков

не так силен, как страх перед пучиной?»

В подтверждение этих слов блаженный авва Зосима рассказал следующую историю, которую он от кого-то слышал: «Некогда один богатый огранщик драгоценных камней, взяв с собой драгоценные камни и жемчуга, вместе с помощниками своими плыл на корабле по торговым делам. Случилось же по домостроительству Божию так, что он полюбил и стал ценить одного отрока, который стал ему как близкий слуга, и отдыхал с ним, и принимал пищу с тех же блюд, что и его господин. В один из дней этот отрок услышал, как матросы шепчутся, сговариваясь друг с другом о том, чтобы бросить огранщика в море и присвоить себе его драгоценные камни. Отрок, собираясь как обычно прислуживать своему благородному господину, пришел к нему весьма печальным. Заметив это, тот спросил его: „Почему ты так печален сегодня?“ Отрок не посмел открыть истинную причину и сказал: „Нет, ничуть“. Огранщик опять спросил: „Скажи мне, что с тобой?“ Тогда юноша разрыдался и рассказал, что́ моряки замыслили против него. Огранщик спросил: „Это точно так?“ Отрок ответил: „Поистине, они именно так и сговорились между собой“.

Тогда огранщик позвал своих помощников и сказал: „Все, что я вам повелю, делайте незамедлительно“. Затем он расстелил полотно и велел принести ящики с драгоценностями. Когда их принесли, он стал выкладывать драгоценные камни на полотно и, когда все выложил, произнес: „И это человеческая жизнь? Из-за этих вещей мне грозит опасность быть брошенным в море и утонуть, так ничего и не взяв с собой из этого мiра“. Затем он приказал помощникам: „Бросьте все это в море“. В один миг все богатство утонуло в море. Моряки очень удивились, и все их планы расстроились».

И сказал блаженный Зосима: «Посмотрите, как в один миг этот огранщик стал философом и в словах, и в делах, и все ради того, чтобы сохранить эту краткую жизнь. И правильно поступил, потому что подумал: „Если я умру, то какая мне будет польза от всех этих камней?“ А мы не можем и самого малого ущерба понести ради заповеди Христовой.

Если вообще стоит печалиться, то будем скорбеть о погибели человека, нанесшего нам вред, а не о лишении имущества. Поступивший с нами несправедливо самого себя низверг из Царства Небесного, потому что неправедные Царства Божия не наследуют,[124] обиженному же он даровал жизнь, как сказано в Писании: „Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах“.[125] А мы оставляем печаль о гибели членов тела Христова и пребываем в хитросплетении помыслов о тленных, ничтожных и скоро гибнущих вещах, не имеющих никакой ценности. Поистине, мы достойны всякого наказания.

Бог соединил нас, подобно различным частям единого тела, с главой – Христом, Богом нашим, как и святой апостол говорит: „Все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело“.[126] Христос же есть глава тела.[127] Когда тебя притесняет брат, это то же, что больная рука или больной глаз, причиняющие боль и другим членам. Но во время болезни мы не отсекаем и не отбрасываем руку и не вырываем глаз, потому что потерю одного из своих членов считаем еще бо́льшим уроном. Нет, но мы возлагаем на них печать Христову – крест, который драгоценнее всего, просим святых молиться за нас, сами усердно молимся Богу о выздоровлении, готовим мази и притирания, чтобы уврачевать больной орган. Как ты молишься о своем глазе или руке, чтобы они исцелились и больше не досаждали тебе, так молись и о своем брате. Мы же, видя, что члены тела Христова повреждены болезнью, не только не печалимся, но еще и клянем их. Это поистине свойственно только тем, у кого совсем нет сердца».

8) Сказал еще авва Зосима: «Стяжавший милостивое сердце, любовь и сострадание, приятен и полезен прежде всего самому себе, а потом и ближнему. Напротив, злоба ранит и поражает прежде всего того, кто ее имеет. Хотя и кажется, что человек вредит ближнему относительно имущества, чести или даже явно наносит вред самому его телу, на самом же деле он лишает жизни самого себя». И авва прибавил следующее изречение: «Что не вредит душе, то не вредит и человеку».[128]

9) Еще говорил блаженный авва: «Сказал мне некто: „Авва, заповедей так много, что мой ум помрачается, когда начинаю рассматривать, что́ исполняю, а что нет“. Я ему ответил: „Не смущайся этим. Если у тебя не будет пристрастия к вещам, то ты легко исполнишь любую добродетель. Не ссорясь из-за вещей, ты не будешь уже злопамятным. Неужели молиться за врагов так же трудно, как копать землю? Итак, иди путем терпения, переноси ущерб в лишении имущества, благодари, когда тебя бесчестят, – и ты станешь учеником святых апостолов, которые шли, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие.[129] Будучи чистыми и святыми, они принимали бесчестие за имя Христово, а мы должны переносить бесчестие за наши грехи. Даже если никто нас не бесчестит, мы и так обесчещены и совершенно прокляты, потому что сказано: „Прокляты уклоняющиеся от заповедей Твоих“.[130]

He все даже достойны бесчестия за имя Христово, не все, но только лишь святые и чистые, как я уже сказал. А что до нас, нам следует проявлять благоразумие и сознавать, что по справедливости нас бесчестят за наши грехи и за наши лукавые дела. Но наша несчастная душа, хотя и знает свои нечистые дела, за которые достойно терпит то, что с ней случается, стоит на своем, возражает собственной совести и, сплетая помыслы, говорит: „Он сказал мне то-то, унизил меня и обругал“. Так душа, замышляя худое, сама себе вредит, становясь сама для себя мучительницей вместо бесов.

Как бывает в ремеслах, так происходит и с душой. Мастер, преподав урок ученику, затем позволяет ему работать самостоятельно и уже может не сидеть рядом с ним, а лишь по временам подходит и смотрит, не ленится ли тот и не испортил ли работу. Так и бесы, когда увидят, что душа им послушна, и легко принимает лукавые помыслы, и слушает их, оставляют ее упражняться в этом сатанинском ремесле и уже не имеют нужды быть рядом с ней, потому что знают, что она сама справится с тем, чтобы трудиться против самой себя, и лишь по временам приходят, чтобы посмотреть, не ленится ли она“».

10) Опять говорил: «Что может быть легче, чем всех любить и быть всеми любимым? Какого утешения не несут