Сердце ледяного мира - Яна Шепот

и жила словно самая настоящая принцесса. Ведь ты и есть принцесса. И я нашёл тебе достойную пару.

От этих слов у Алин закружилась голова. Замуж? В смысле? Она, конечно, думала о замужестве, но оно представлялось каким-то далёким. Да и замуж она хотела выйти по любви, а не как все. Она знала, что брак — это, по сути, союз двух мужчин, и желание девушки тут не учитывается, но всё же надеялась и верила, что её отец не такой, что он чуткий и добрый. Но сейчас вся её вера, все её мечты рассыпались, как трухлявое полено. Алин почувствовала, как напряглись мышцы, а в груди будто застрял острый осколок.

— И за кого Вы хотите меня отдать, папа? — каждое слово давалось с трудом.

— За Якоба Радда.

Это предложение звучало настолько нелепо, что Алин усмехнулась.

— Папа, Вы серьезно? Радды влиятельные магнаты. Вряд ли они согласятся взять в жёны меня. Якоб скорее женится на Оливии Боции. Она из его сословия.

Отец посмотрел на неё таким взглядом, будто получил оплеуху. Он положил вилку на край тарелки и промокнул губы салфеткой.

— Доченька, тебе не стоит переживать за это. Я знаю, какое предложение стоит сделать Раддам, чтобы они согласились.

Алин поняла, что отец не шутит и, скорее всего, он всё просчитал на несколько шагов вперед. Он знал, кому и что нужно сказать, как правильно себя подать, чтобы добиться того, чего он хочет. Благодаря этому папа выбрался из крестьян и занял почётную должность главного писаря при князе, а потом получил титул войта — да, пускай самый низкий титул, но всё же — и кусок земли с деревней в своё управление.

Отец видимо заметил её кислое выражение лица, потому что попытался приободрить:

— Только представь, ты будешь жить, как принцесса: в большом роскошном доме, будешь носить платья из аксамита и ездить в позолоченной карете. И получишь более весомый титул, чем сейчас.

Эти слова сделали только хуже. Алин почувствовала себя разменной монетой. Всё это не ради её счастья, а ради власти. Она всего лишь кукла, через которую отец сможет получить новый статус, занять место в сейме и принимать участие в важных политических вопросах. Она никто. Она ничего не решает, а её желания ничего не значат. Алин почувствовала себя маленькой, но попыталась сопротивляться:

— А как же любовь, папа? Разве я буду счастлива за Якобом, если совершенно не люблю его?

— Любовь — всё это дурость, — махнул он рукой и отправил в рот остатки вантробянки. — Да и знаешь, как говорят в народе: поживёте — слюбитесь.

Алин же кусок в горло не лез. На душе было мерзко и противно.

— А знаете, как говорят ещё: с милым и мох покажется мягкой периной, и в лютые морозы будет тепло! — взвилась она.

— Какие наивные детские мечты, будто любовь заменит всё на свете, — хмыкнул папа, и Алин почувствовала, будто её оплевали. — Подумай, разве ты будешь счастлива в шалаше? Нет! Ты привыкла к тёплой постели, ко вкусной еде, к черничным пирожным. Разве ты сможешь спать на матрасе, набитым еловыми лапками, есть кислую капусту? Это только в твоих книжках принцессы спят на полу и чувствуют себя счастливыми. Жизнь — это не книжки. В жизни всё сложнее! Надо забрать у тебя эти книги, а…

Картинка перед глазами поплыла, Алин ухватилась за край стола. Боковым зрением она заметила, что отец испугался. Он что-то сказал и потянулся к ней. Мысль о том, что он прикоснётся, вызвала отвращение. Алин дёрнулась. Отец, такой родной и любимый, теперь казался ей чужим. Больше не хотелось находиться рядом с ним, а уж тем более сидеть за одним столом. Алин собрала остатки сил и поднялась.

— Я накушалась, — сказала она и с гордо поднятой головой вышла из обеденной.

Глава 8: Эйнар

Домой Эйнар вернулся через несколько дней. На улице стояла глубокая ночь. Родные давно спали. Когда он вошёл, мама с шумом перевернулась на печи. Эйнар стянул сапоги, снял тулуп и на цыпочках проскользнул к себе в комнату. Сундук у двери он не заметил и больно ударился о край мизинцем. Перед глазами расплылись оранжево-красные пятна. Он процедил боль сквозь зубы, а потом прислушался. Не проснулся ли кто.

Эйнар доковылял до кровати и рухнул на покрывало. Ушибленный палец неприятно пульсировал. Леший с ним, пройдёт! Эйнар залез под одеяло и прижался к тёплому печному боку, который врезался в часть стены. Матрас пах свежим сосновым лесом. Тени за окном укачивали. Эйнар ощутил себя малышом в люльке. Не хватало только маминого пения. Ах, сейчас бы уснуть и забыть про все неудачи и трудности. Но сон не шёл. Он покачал лодку сознания на своих волнах и отступил. Сознание проскребло дном по недавним событиям и прочно застряло в чувстве стыда. Эйнар вспомнил, как позорно выронил меч. Снова привиделись глаза той иллидки, её дыхание на коже. Вернулось ощущение холода в венах.

Эйнар резко сел, прикоснулся к шее возле позвоночника. Кожа была твёрдой и ледяной. Пальцы задрожали, когда нащупали тонкий шрам. Дикий ужас накрыл с головой. Отчаянно захотелось вернуться в прошлое, чтобы избежать той битвы. От невозможности что-то исправить начало трясти. Эйнар шумно втянул воздух и медленно-медленно выпустил его сквозь сжатые зубы, а затем со всей силы сдавил ушибленный палец. Зашипел от боли, но зато чувства отступили.

Нужно жить дальше, заниматься делами, готовиться к ярмарке и изо всех сил скрывать то, что с ним произошло. Изо всех сил делать вид, что всё в порядке.

Желание уснуть окончательно улетучилось. Самое обидное, что вместе с ним исчезло ощущение, будто мир тёплый и безопасный. Показалось, что холод не только распространяется по венам, но и подбирается к нему из каждого угла. Эйнар закрыл глаза и проглотил рвущееся из груди отчаяние. Поднялся, зажёг лучину, воткнул её в стену. Достал из сундука нож и деревяшку, которую нашёл на охоте полгода назад. В ней жил образ русалки — вот, изгиб хвоста, а из этого сучка получится изящная женская рука — только нужно выпустить его из заточения. Правда, вырезал Эйнар редко. Постоянно не хватало времени. Он уже плохо помнил, когда последний раз брался за стамеску — наверное, весной — и успел вырезать лишь плечи и наметить линии шеи и головы.

Всю ночь Эйнар корпел над русалкой, убегая в монотонные движения от мыслей и чувств. У фигурки вскоре появились волнистые волосы, руки, пока еще без