Игра зеркальных отражений - Зинина Татьяна

Как только загрузка завершилась,  я тут же набрала в поисковике название группы и зависла. Потому что эти ребята были действительно известны, правда, пока только в узких кругах, но… перспективы у них явно имелись.

Я не стала смотреть на состав группы, не стала читать их биографии или разглядывать фото. Сейчас меня не интересовала напущенная пыль и внешняя мишура. Главным для меня являлись их песни и, поставив на закачку весь трэклист, решила вернуться к этому позже, без свидетелей.

Лер вместе с Гелей продолжали сидеть за столом на кухне и мило беседовать, тем самым давая мне время поразмыслить над происходящим. Ведь, получается, что я два дня выпендривалась, игнорировала и посылала лидера довольно известно группы, который, к тому же, предложил мне контракт? Не похоже это на правду, но… с другой стороны. Есть Лер, по которому видно, что он и сцена почти неразлучны. Есть песня, которую мне очень нравится петь, и есть Геля, которая явно неравнодушна к творчеству вышеупомянутой группы. А значит, кем я буду, если откажусь?

Правильно – Дурой.

– Скажи, Лер, а сколько вас в группе? – спросила я, со своего места.

– Со мной, четверо.

– А подробнее? – продолжила свой допрос, снова возвращаясь в зону кухни.

Так уж получилось, что в этой квартире, отдельными комнатами с дверьми могли похвастаться только  спальни и ванная, а  вот всё остальное представляло собой одно большое помещение, разделённое на зоны мебелью и дизайнерскими примочками. Это, кстати, Глара придумала. Ей отчего-то показалось, что мне нужно много пространства. И вот теперь в этом пространстве я очень часто ощущала себя одним из потерявшихся предметов мебели.

– Тим, Сеня и Гоша, – ответила за него Ангелина, на что парень лишь улыбнулся и кивнул.

– Круто, но… Одобрят ли они мою кандидатуру и мои условия? – этот вопрос был немаловажным, потому что я как никто другой знала, насколько сильно отношения в коллективе влияют на общую продуктивность работы.

– Ради дела они согласятся на всё, – с уверенностью ответил Валера, медленно попивая кофе. – Значит, я могу готовить контракт?

– Всё-таки мне бы сначала хотелось познакомиться с ребятами, и… почитать содержание этого договора, если ты не против.

– Нет, Рина, я только «за», – с довольной улыбкой ответил парень. – Скажем, в субботу, тебя устроит?

– Вполне. Я как раз до этого времени отшлифую песенку до приличного звучания.

– Хочешь поразить парней? – усмехнулся он. – Да им и сырого варианта хватит, но, если ты желаешь блеснуть талантом…

– Слушай, если я общаюсь с тобой в дружелюбной манере, это ещё не значит, что ты получил безусловное право стебаться надо мной по поводу и без, – довольно мирным тоном процедила я.

– Конечно, конечно, – притворно раскаялся он, но я отчётливо видела за этим смиренным выражением лица странную коварную улыбку.

– Рина, ты что будешь петь в их группе? – дошло, наконец, до Гели.

– Пока ничего не решено, дорогая сестрёнка, – с улыбкой ответила я, а потом постаралась превратить её в хищный оскал, и продолжила: – Но если хоть одна живая душа нашего прекрасного мира узнает эту новость от тебя…

– Можешь не продолжать, все возможные варианты мне и так известны, – поникшим тоном, закончила Ангелина.

– Вот и славненько. А то после твоей сегодняшней выходки я начала сильно сомневаться в некоторых вещах.

– Извини, Арина, этого больше не повториться, – ответила Геля, улыбаясь во все свои тридцать два зуба и одну стразу.

Спустя полчаса оба моих гостя поспешили откланяться восвояси, а когда Лер предложил подвезти мелкую до особняка Артура, та чуть не запрыгала от радости. В общем, вечер закончился на довольно приятной ноте, и даже жуткие эмоциональные переломы сегодняшнего дня отошли на второй план.

И когда я, наконец, осталась одна в своём скромном жилище на двести пятьдесят квадратных метров, снова вернулась в спортзал и  включила запись мелодии Валеры. Мне хотелось, как можно быстрее выучить песню и научиться её правильно исполнять, ведь никто, даже я сама не могла представить какое дикое удовольствие и моральное удовлетворение можно получать от простого пения стоящей вещи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Благо стены в моей квартире обладали просто потрясающей звукоизоляцией,  что позволяло до поздней ночи слушать громкую музыку и горланить всё, что душе угодно. Но почему-то  сейчас мне совсем не пелось. Взгляд, как приклеенный упёрся в лист с текстом, и полностью сосредоточился на нём. А меня буквально распирало от желания понять причины, побудившие этого Тима такое написать. Всё ж, песенка не из простых и чувств в ней куда больше, чем может показаться на первый взгляд. Хотя… припев её петь было сложнее всего, потому что я не ощущала того, что хотел передать автор:

Дай! Мне! Силы!

Лазурный рассвет!

Ведь их больше нет…

И так одиноко.

Буду смелым!

Лишь дай мне ответ!

Как тонкий просвет,

Средь тени глубокой.

Пусть отмерен для каждого путь,

Но верную суть,

Его не понять нам…

Дай мне силы и смелость свернуть,

И снова пройти,

Над рвом по канатам.

Уснула я тоже с этим пресловутым листком, и даже во сне не могла понять, какой такой ошибке идёт речь? Что же случилось? О чём мне вообще предстоит петь?

И всё бы ничего, но около двух часов ночи, мой телефон истерически завопил, сообщая, что кто-то неизвестный пытается до меня дозвониться. Совершенно не обратив внимания на номер звонящего и не пускаясь в размышления о том, стоит ли вообще брать трубку, я просто ответила на вызов.

– Да… – мой хриплый голос показался слишком уж чужим.

– Разбудил? – спросил незнакомый грубый мужской бас в трубке, заставив мой мозг  окончательно проснуться и начать лихорадочно соображать, с кем я сейчас говорю.

– Естественно. Большинство нормальных людей предпочитают спать по ночам. – Я села на кровати и, отодвинув от уха свой телефон, посмотрела на время. – Слушай, дорогой, четыре утра. Если у тебя что-то срочное – выкладывай, если нет, тогда давай отложим разговор до завтра.

– Нам нужно встретиться, – невозмутимым загадочным тоном продолжал голос в трубке.

– Тебе, может и нужно, да только явно не со мной, а с психотерапевтом, – сон как рукой сняло, а на смену ему пришёл мой верный друг и соратник «сарказм» с его извечной спутницей «иронией».

– Арина, если я сказал, что нам нужно встретиться, значит, мы встретимся, – судя по всему, раздражение моего ночного собеседника разрасталось с геометрической прогрессией.

– Хорошо, дружок, но… может, для начала ты скажешь мне своё имя? – А вдруг правда скажет, попытка не пытка.

– Это тебе ничего не даст, красотка, – прошипели в трубке, и впервые на моём веку слово «красотка» прозвучало как оскорбление.

– Слышь, красавчик, хватит мне надоедать. Говори, зачем звонишь, и сразу после этого ложи трубку и удаляй мой номер. Договорились? – Этот ночной сеанс связи уже перестал казаться забавным.

– Грубишь мне, детка? – усмехнулся он. – Зря. Очень зря. Ведь я злопамятный. И поверь, дорогая, очень скоро мои руки дотянуться до твоей очаровательно шейки, и ты ответишь за все свои деяния. И за сегодняшнюю грубость в том числе.

– Да ты вообще в своём уме?! – закричала я, но разговор уже закончился, и моих воплей так никто и не услышал.

Отбросив телефон в сторону, словно это он был виноват в том, что мне откровенно угрожали, я быстро поднялась с места и ринулась проверять: надёжно ли заперта входная дверь. Правда тут же отругала себя, за неожиданно разыгравшуюся паранойю. Всё ж, уже не первый год живу одна и давно привыкла закрываться на все замки.

Да и не боялась я ничего… раньше. И что же теперь?

Вообще, этот звонок мог совершить кто угодно: от обиженных бывших до перепивших знакомых шутников. В то, что меня угораздило нарваться на реального преступника со съехавшей крышей, верить совсем не хотелось.