Мародеры. Как нацисты разграбили художественные сокровища Европы - Андерс Рюдель

Во время войны нацисты разворовывали золотые запасы оккупированных стран, грабили и отдельных граждан, в основном евреев. После войны США, Франция и Великобритания учредили Трехстороннюю комиссию по золоту, которая перераспределила 337 тонн краденого золота, обнаруженного в Германии, между десятком европейских стран. Комиссия, однако, решила не возвращать золото отдельным гражданам, поскольку это представлялось невозможным с практической точки зрения.

Во время Лондонской конференции 1997 года был создан Фонд помощи жертвам нацизма, который выплачивал денежные компенсации людям, пережившим Холокост.

В 1998 году Стюарт Эйзенстат опубликовал второй отчет, в котором исследовались отношения между нацистской Германией и нейтральными странами, такими как Аргентина, Испания, Португалия, Турция и Швеция. Отчет описывал обширную торговую сеть и рассказывал о том, как именно активы переводились в «нейтральные» страны.

После банковских счетов, страховок и золота оставался еще один вопрос, настолько сложный, что многие, по мнению Уэсли Фишера, даже боялись о нем заговаривать:

После Лондонской конференции 1997 года министерство иностранных дел США решило провести конференцию, посвященную проблемам имущества в целом. Тогда-то и родилась идея Вашингтонской конференции. Однако когда люди собрались, вопросы с золотом, страховками и банковскими счетами уже понемногу стали проясняться. Оставалась по большому счету одна тема, не изученная и не затронутая ни одним международным соглашением. Я говорю об искусстве. Проблема с произведениями искусства всплыла на поверхность в последнюю очередь – потому что это был самый сложный вопрос.

* * *

Летом 1945 года американское подразделение MFAA («Памятники, изобразительное искусство и архивы») приступило к практически необъятной работе – расследованию величайшего в истории хищения произведений искусства. Для штаб-квартиры выбрали Мюнхен, политический центр нацистского движения, – выбор вполне символический, хотя и сделанный из практических соображений. В Мюнхен начали стекаться предметы искусства со всех уголков Германии. В качестве хранилища думали сначала использовать Дом немецкого искусства, однако было решено, что его залы недостаточно вместительны. Вместо этого музей превратили в столовую и клуб для офицеров генерала Паттона. В залах, предназначенных для гитлеровского расового искусства, звучали теперь дегенеративные звуки джаза.

В Доме фюрера и соседних зданиях начались работы. Надо было подготовить помещения к приему самых драгоценных шедевров мирового искусства. Поврежденные при бомбардировках здания следовало не только восстановить и защитить от сырости, но и обеспечить им надлежащую безопасность. Сначала Мюнхенский центральный пункт сбора (Central Collecting Point) – таково было его официальное название – следовало разминировать и освободить от неразорвавшихся бомб (одна из них взорвалась в здании в июле 1945-го).

Времени было в обрез. На Ялтинской конференции в начале февраля 1945 года президент США Франклин Д. Рузвельт, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль и председатель Совнаркома СССР Иосиф Сталин решили судьбу послевоенной Европы. Германия будет поделена победителями на четыре оккупационные зоны.

В MFAA понимали, что Альтаусзее и несколько сотен других хранилищ находятся на территории, отошедшей по ялтинским договоренностям к СССР.

Войска не остановились у границ, определенных до окончания войны, и в результате американская армия на целом ряде направлений оказалась глубоко внутри советской зоны. Это грозило конфликтом, и Сталин потребовал, чтобы британские и американские войска покинули эти области самое позднее 1 июля. Тревожные новости с оккупированных советскими войсками территорий заставили американцев действовать быстро и начать немедленную эвакуацию произведений искусства в американскую зону. В качестве репараций Красная армия уже вовсю изымала немецкие ценности. По пути в Берлин трофейные бригады Сталина нашли огромное количество нацистских хранилищ. В самой же столице и окрестностях они добрались до настоящих сокровищ – берлинских музейных коллекций. Первые трофейные поезда из Берлина в Москву начали уходить еще до капитуляции Германии. В большом дворце за городом нашли собрания Национальной галереи. В шахтах и бункерах в пригородах Дрездена были обнаружены городские музейные собрания, эвакуированные до трагической бомбардировки города в том же 1945-м, превратившей город великой культуры в обугленный зловонный скелет.

Большую часть добычи переправили в Москву, в Государственный музей изобразительных искусств имени Пушкина. Остальное развеялось по ветру – было разграблено советскими солдатами и местными жителями, наткнувшимися на никем не охраняемые тайники с шедеврами. Ходили слухи, будто на черном рынке можно обменять гравюру Альбрехта Дюрера на пару ботинок.

В Альтаусзее офицеры MFAA, солдаты и шахтеры трудились дни и ночи напролет, чтобы успеть освободить шахту. Немцы свозили сюда сокровища более года, вывезти все надо было за несколько недель. Британские войска тоже начали эвакуацию предметов искусства в пункты сбора в британской оккупационной зоне. В июле тысячи работ были перевезены в Мюнхенский центральный пункт сбора, и скоро стало понятно, что просторных помещений Фюрербау и соседних зданий недостаточно. В Южной Германии были созданы дополнительные сборные пункты. Западные союзники начали разыскивать и допрашивать арт-дилеров, кураторов и других лиц, причастных к судьбе шедевров. В результате прояснились не только масштабы хищений, но и фанатичный замысел, стоявший за этими грабежами. Это было не обычное мародерство военного времени. Все было спланировано, организовано и санкционировано на высшем политическом уровне.

По понятным причинам в 1945 году это преступление оказалось в тени других, куда более жестоких нацистских деяний. По сравнению с фотографиями из освобожденных концлагерей хищения произведений искусства казались невинным мелким воровством.

Летом 1945-го судьба найденных работ все еще оставалась нерешенной. Французы хотели возместить утерянные или пострадавшие во время войны французские шедевры произведениями соответствующего уровня из немецких собраний. Многие, в том числе офицеры MFAA, надеялись, что будет образована международная комиссия и державы-победители примут совместное решение.

Этого не произошло. Советский Союз уже вывез свою добычу в Москву. А на Потсдамской конференции в середине июля отношения между недавними союзниками затрещали по швам. Военные не собирались канителиться с произведениями искусства в разоренной и голодной Германии, где миллионы людей остались без крова. Эту проблему надо было решить как можно скорее. Большинство понимало, однако, что процесс реституции растянется на годы, а то и десятилетия.

Один из генералов Паттона, Люсиус Клэй, который вскоре будет назначен главой администрации американской зоны, в общих чертах классифицировал порядок реституции. Клэй разделил искусство на три категории. В первую категорию (А) попадали украденные произведения искусства – произведения, прямо похищенные нацистами в оккупированных странах либо из публичных собраний, либо у частных владельцев (например, посредством так называемой «ариизации» еврейского имущества). В следующую категорию (B) входили произведения частных владельцев, за которые те получили от нацистов хоть какую-то компенсацию. Во многих случаях имел место шантаж: агенты Геринга или Гитлера делали владельцам коммерческие предложения, от которых мало кто смел отказаться. И в последнюю категорию (С) попадали работы, судя по всему, принадлежавшие немецкому народу, – в основном это были музейные коллекции, найденные в различных хранилищах. Произведения категорий А и В следовало как можно скорее вернуть в те страны, где они были украдены или приобретены. Переложить ответственность на другие страны было самым простым решением, которое, однако, имело серьезные последствия. Далеко не всем произведениям, оказавшимся в Мюнхенском центральном пункте сбора, удастся вернуться к своим законным владельцам или их наследникам.

Неблагодарная работа офицеров MFAA по спасению, транспортировке, сортировке и реставрации поврежденных работ усложнялась тем, что американское командование хотело разделаться с этой проблемой как можно скорее. Эйзенхауэр лично распорядился, чтобы максимальное количество произведений было переправлено в заинтересованные страны максимально крупными партиями. Американцы любой ценой стремились избежать запутанных разбирательств по вопросам собственности, которые неизбежны при полноценной реституции. Такие произведения, как алтарь Девы Марии, Гентский алтарь и «Мадонна Брюгге» Микеланджело, трудностей не вызывали, так как все знали, откуда взялись эти работы и где им следует находиться. Но это были исключения – куда хуже дело обстояло с несметным числом работ, которые нацисты «скупили» в оккупированных странах – главным образом во Франции и Нидерландах. Владельцев многих произведений найти пока не удалось (и некоторые так никогда и не будут найдены). Это была настоящая детективная история, в которой американская армия совершенно не желала разбираться. Пусть этим занимаются страны, в которых это искусство было похищено. В результате реституционные процессы проходили очень по-разному – в зависимости от того, какая страна и какое ведомство в этой стране за них отвечали.