Вопреки себе - Лилия Бернис

Сарса. Хоть он и ненавидел Сарса за то, что из-за личных целей тот стал причиной величайшей катастрофы планеты, но в данный момент его дитя вело себя правильно. Этот потомок Сарса и Сузары рисковал своей жизнью ради порядка в этом мире. Конечно, Ганул не знал всей истории и главных причин сражения Наргота и Зиргрина, но того, что он видел, было уже достаточно.

— Оставь это ему, — прозвучал рядом болезненно знакомый голос. Опустив взгляд, морской змей обнаружил стоящую возле него в человеческом облике Латайну. — Нам нужно отдать наши силы на рождение наследника. Мы должны оставить потомка, который станет Хранителем после нашего ухода.

— Если мы сделаем это в таком состоянии, то сможем лишь оставить яйцо с зародышем. Его вылупление займет несколько веков. За это время без нашей защиты смертные доберутся до него и превратят в свою собаку. Ничего хорошего не выйдет из такого Хранителя, это только навредит нашему миру.

— Мальчик, что сейчас сражается с богом Пустоты, позаботится о нашем дитя, он поклялся.

— Ты разве не чувствуешь, чей он потомок?

— Сарс и Сузара не растили его. Ему не передалась даже ненависть к крылатому народу. Это хороший шанс для нас.

— Насколько ты уверена?

— Я видела, как он бережно несет наше дитя на руках, рассказывая ему о нас с тобой. Я видела в его глазах заботу. Он достойный.

Латайна была очень тесно связана с этим миром. Она родилась со способностью видеть пути судеб, что позволяло ей избежать многих бедствий. К сожалению, не всех, иначе Ганул не оказался бы сейчас в таком состоянии.

— Хорошо, — вздохнул змей, и этот вздох был наполнен облегчением. Он устал от такого существования. — Я хочу верить тебе.

Латайна грустно улыбнулась, вытирая покатившуюся по щеке слезу. В следующее мгновение ее тело начало меняться, преобретая змеиную форму. Очень скоро в окончательно освободившихся ото льда водах океана переплелись два огромных змеиных тела. Одно из этих тел было покрыто кровоточащими ранами, а другое казалось побелевшим от возраста и страданий. Это был акт зачатия новой жизни путем смерти их обоих. Не имелось даже намека на страсть. Была лишь боль, предчувствие смерти и… надежда. Надежда на то, что частица их жизни продолжит существовать в их ребенке.

Зиргрин ощутил позади себя странное движение. Невольно обернувшись, он увидел, как из воды вырвались два змеиных тела. Их головы были плотно прижаты друг к другу, а тела переплетались в странном танце. Вскоре оба морских змея рухнули в воду, вздымая новые исполинские волны.

Наргот, увидевший данную сцену, быстро понял, что именно происходит. Очевидно, что нарушенная сфера каменной тюрьмы лишилась подпитки, так что Ганул смог легко ее уничтожить. Вторая змея недвусмысленно намекала на происходящее. Эти два стихиаля отдавали свою жизненную силу и сущность, сливая ее ради рождения еще одного высшего элементаля. Если им удастся, их дитя уже с рождения будет в высшем ранге, вот только Наргот не сможет извлечь из этого и капли энергии! Он ринулся, чтобы остановить происходящее, но Зиргрин был готов к этому. Он переместился за спину твари Хаоса, воткнув клинок под крыло Наргота. Увы, это вновь оказалось бесполеным. Меч прошел сквозь тело сущности, словно сквозь иллюзию.

Собрав подконтрольных духов, которых успел подчинить за время своего нахождения над водой, Зиргрин вновь швырнул их в направившегося к морским драконам Наргота. Тварь Хаоса, натолкнувшись на воздушный барьер из элементалей, невольно отскочила. Эти духи тоже были пожраны, однако к тому моменту, когда тело Наргота освободилось, его путь снова преградил архан.

Зиргрин не знал, как одолеть этого противника. Никакие атаки не причиняли вреда древней сущности. Иллит говорила, что это лишь энергетическая проекция его тела, а сама физическая оболочка скрыта в пространственном кармане. Исходя из скудных познаний архана в магии, парень понимал, что один из основополагающих законов взаимопроникновения энергии заключается в том, что пространственный карман необходимо крепить к физическому объекту. Стандарт пропорции сжатия пространственного кармана по отношению к поверхности физического объекта составляет один к десяти, однако те же арханы добиваются и значительно большего процента сжатия, не теряя при этом в стабильности пространства. Учитывая продолжительность жизни Наргота, у него вполне может оказаться гораздо более продуктивный метод сжатия.

Зиргрин внимательно изучал тело Наргота, пытаясь найти хоть какие-то несоответствия. Он рассматривал его обычным, магическим, и духовным зрением аватара, но ничего не находил. В то же самое время Наргот прекрасно осознавал, что его изучают. Он никак не мог позволить Охотнику обнаружить свою слабость. Скрипя зубами, бывший демон был вынужден окончательно отказаться от поглощения Морского бога.

Охотник стал для Наргота естесственным врагом. Тело Зиргрина отражало любые энергетические воздействия, включая даже силы Бездны и Хаоса! Несчастный дух был вынужден сражаться исключительно оружием, но и здесь у него не было явного преимущества, так как его тело было сильно ослаблено недавней потерей конечностей. Он был энергетически истощен, да еще и вынужден одновременно вести внутренний бой с Иллит. Противник же был поразительно ловок, его атаки были непредсказуемы. Если бы Наргот находился в физическом теле — то был бы убит уже сотню раз! И никакой опыт не спас бы его в таком состоянии, ведь бывший демон сейчас был ограничен рамками смертного мира. Он имел смертное тело, которое был вынужден беречь всеми способами. Увы, без этого он никогда не смог бы восстановить свою память и сознание. В духовных мирах его бы просто выследили.

Тело твари Хаоса дернулось и неожиданно застыло. Узкий клинок Зиргрина вошел в область живота монстра, с трудом, но располовинив его по направлению вверх. Прочная, похожая на кору, шкура твари поддавалась с огромным трудом, однако сразу же закрывала порез, словно никакого ранения и не было. Архан оттолкнулся от воздуха и отскочил в сторону, уходя от виртуозного удара глефы, который был основанием для целой вариации различных дальнейших приемов. Наргот был искусным воином, его защита и атака были настолько отточенными, что даже Зиргрин невольно завидовал. И за сотню жизней ему не добиться такой филигранности. Увы, скорость и сила ударов демона оставляли желать лучшего. Он был сильно ослаблен, к тому же привязан к смертному телу, что сильно ограничивало его, к тому же, сам этот мир не желал его существования.

Постепенно архану удалось приспособиться к стилю Наргота. Теперь он мог более внимательно изучать своего противника, в том числе и вновь захваченными подконтрольными духами. Низшие элементали видели мир не так, как смертные. Они различали исключительно энергии, так что через некоторое время заметили быстро