Ферзи - Татьяна Чернявская

С переменным успехом Алеандр Валент удавалось удерживать позиции, на едином упрямстве храня себя от пробуждения. Только очередной манёвр сыграл с ней злую шутку, подставив лицо под косые лучи заходящего солнца. Пробивающийся сквозь плотные, но слишком небрежно запахнутые шторы свет жестоко скользнул по чумазому лицу особенно задержавшись на кончике вздёрнутого носа. Не выдержав такого издевательства, травница надрывно чихнула, подскакивая на постели. Несчастная конструкция отозвалась новой порцией выбитой пыли.

— Ёшки-картошки, — удивлённо протянула Эл, когда удалось прочихаться и кое-как оглядеться в царящем полумраке.

Комната была под стать лучшим декорациям для развития какой-нибудь драмы или старомодного мистического детектива. Некогда бордовые, а теперь пыльно-коричневые шторы окрашивали в сумеречные оттенки те немногие лучи, коим угораздило заглянуть в большое окно. Кровавыми пятнами расползались они по плашкам зачерневшего паркета, не вычленяя даже слабых намёков на таившийся под пылью узор. С пустых, лишённых картин иль гобеленов стен печально поглядывали лица типовых фресок. Некоторые из них украшали вуали кружева из паутины, переходящей местами в полноценную паранджу. По углам жались массивные мягкие кресла, выглядевшие оплывшими от переизбытка набивки. Недовольно взирал на них непривычно строгий, даже излишне простой секретер. Так и казалось, что из двери обязательно должен показаться призрак замученной коварным соблазнителем девицы, что будет умолять отомстить за неё ужасному мучителю.

— Это же ж куда нас запихнули? — поинтересовалась у неизвестного призрака Алеандр, с трудом удержавшись от нового приступа чиханья. — Для темницы слишком уж комфортабельно и сухо: после недавних дождей в любой из них просто обязательно должен быть слой плесени в палец или хотя бы парочка луж. Ха! Да я ж отсюда выберусь в два счёта! Наииивные, решили пленить саму Валент! Да меня Манира и не в таких местах умудрялась запирать!

Попытка героически ринуться на собственное вызволение открыла сразу несколько пренеприятнейших фактов. Во-первых, длительный сон в чертогах пыли и тлена не слишком посодействовал бодрому самочувствию, и первое же осознанное движение вылилось в приступ тошноты и головокружения. Во-вторых, ночной горшок здесь либо запихивался под кровать особо дотошно, либо отсутствовал как таковой, поскольку упорно не желал нащупываться. В-третьих, из одежды на ней оказался только слой пыли и несколько лоскутков ткани, выдранных из обветшалой простыни. И если первые два пункта просто расстраивали, то третий вызывал оторопь и крайнее смущение. «Сманьячили!» — с ужасом подумала Валент, принимаясь судорожно ощупывать себя на предмет неизбежных последствий. Однако детальный осмотр каких-либо следов насилия или соблазнения не выявил, показав уже вполне знакомые синяки и парочку ссадин, от чего девушка неожиданно почувствовала себя обманутой и оскорблённой. Стать жертвой неведомых злодеев, само по себе, не могло прельстить такую рассудительную и благовоспитанную особу, но оказаться раздетой не с целью грязных надругателств над молодым девичьим телом, а для того, чтобы у тебя украли грязное бельё, для хрупкой самооценки юной травницы казалось просто унизительным. Немного примиряло с жестокой действительностью то, что нагло стянутое исподнее не было возможности поменять уже дней шесть и розами оно отнюдь не благоухало.

— Извращенцы какие-то, — подленько захихикала Эл, представляя своих предполагаемых похитителей (обязательно верзил с каторжанскими наколками) за стиркой бюстгальтера и кружевных трусиков.

Незапланированное движение спровоцировало приступ рвоты, и девушка почувствовала себя хоть немного отмщённой, пока прикрывала за собой следы протеста бархатным балдахином, содранным с роскошного некогда изголовья. Резкого неприятного запаха, с характерной для отравления сонным газом кислинкой, это, увы, не перебивало, отчего тошнота на подкошенный отравлением организм накатывала по новой.

— Бе-е-е, — кривясь от горечи во рту и боли в повреждённом горле, Валент направилась к окну. — Они, что совсем не умеют рассчитывать порцию травы на человека? Это же насколько нужно было пересыпать корня морошки, чтобы здоровую взрослую девушку от какого-то дурмана рвать стало. Дилетанты! Бракоделы! Ух, инквизиторов на вас нет! А на нас, это, собственно, где? — одним эффектным движением девушка отдёрнула штору вместе с карнизом и куском плинтуса, что с жутким грохотом рухнули на пол, поднимая в воздух рыжеватую труху. — Так-с, что тут у нас? Поместье, почти знакомое, почти безжизненное…. Лучше бы совсем: с упырями я уже дело имела, но выбирать не приходится…

Открывавшийся из окна вид совершенно не радовал, позволяя любоваться на крышу находящейся в центре двора хозяйственной постройки, ряд странных продолговатых домиков и большую площадку, изрытую ямами различного калибра. Не сведущая в нежитеводстве и откровенно побаивающаяся этой стороны чародейства Алеандр не решалась даже предположить об их предназначении, особенно глядя, как боязливо обходят это место прохаживающиеся с оружием сероплащники. Видневшиеся вдали верхушки сосен, подёрнутые дымкой защитного полога, в лучах заходящего солнца смахивающего на большущий мыльный пузырь, и вовсе удручали, не позволяя усомниться в своём местоположении.

— Мы в тылу врага! — попыталась взбодрить себя травница, лихо подбоченясь и встряхнув головой, от чего косички разлетелись по плечам хитроумной накидкой. — И тыл этот такой зна-атный, глубо-окий, прям настоящая задница, а не тыл. Н-дя, и мы в ней главный геморрой.

На скромные попытки справиться с тяжёлыми засовами створки не поддавались, даже не скрипели, только пропускали по шаловливым ручкам небольшие импульсы силы от вплетённых заклятий. Пока они только пощипывали исцарапанную кожу и заставляли хаотично сокращаться мышцы, но в том, что при малейшем покушении на свою целостность беглянку оглушит или парализует, девушка даже не сомневалась. Выход через окно, пусть не самый разумный в условии полного неглиже и марширующих по двору охранников, оказался вне досягаемости, хотя и был достаточно абсурдным, чтобы принести успех. Подёргав за ручки ещё какое-то время, пока кожу на ладонях не начало ощутимо припекать, Алеандр гордо развернулась на пятках, вздёргивая острый подбородок:

— Мы пойдём другим путём: не катаньем, так мытьём!

Грозного запала и дерзости ей, правду, хватило только на пару шагов, чтобы подобрать с пола упавшую штору и поплотнее запахнуться в неё, спасаясь от липких чужих взглядов, мерещащихся за каждым углом. Несмотря на занятия анатомией в Академии, работу с пациентами и рисование с натуры в угоду материнскому желанию сделать дочь всесторонне образованной, предательская стеснительность и неловкость не позволяли даже мысли допустить о том, что её могут застукать в таком виде. Будучи натурой эмоциональной и увлекающейся, она, конечно, могла представить себя в роли бравой воительницы, что не разменивается на мелочи и одной силой мысли заставляет мужчин падать к своим ногам, на практике же приходилось кутаться в старенькие портьеры и воровато оглядываться по сторонам, не волочётся ли кто-нибудь следом за обломками карниза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});