Три недели в Советском Союзе - Александр Абердин

— Всё, парень, ты своё на сегодня отъездил, но не спеши уходить в кубрик, мы уже едем по Аркадии.

Сергей остался было сидеть на своём месте, но Леонид Ильич похлопал его по плечу и он был вынужден пересесть в пассажирское кресло. На нём время от времени сидели их механики, которые приносили им кофе, чай и домашние пирожки, которых напекла им в дорогу на весь экипаж заботливая Виктория Петровна. Через полчаса Фёдор плавно снизил скорость и когда они подъехали к развилке, повернул направо и вскоре они подъехали к небольшому кратеру, имевшему в поперечнике метров триста. Возле него он остановился и Леонид Ильич сказал:

— Быстро мы доехали до пылевой ванны и всё благодаря Серёге. Ну, парень, пойдём, мы сделаем из тебя пыльного волка.

Все шестеро они вышли в тамбур и облачились в утеплённые термоскафандры. Температура за бортом была минус пятнадцать, но до настоящего марсианского севера им было ещё далеко, как и до серьёзных морозов, когда даже на таких машинах, как марсианский «КамАЗ» двигаться нужно было очень осторожно, плавно и без рывков. Выбравшись из машины, они быстро поднялись на гребень, окружавший кратер, и Сергей Чистяков, увидев перед собой самое настоящее озеро, воскликнул:

— Это что ещё за чудо? Неужели целое озеро пыли?

Смеясь, пятеро крепких мужиков схватили его за руки и ноги, бегом спустились вниз и зашвырнули в озеро пыли, которая собралась в этом кратере неизвестно по какой причине. Ощущение у Сергея было такое, словно он действительно угодил в воду. Он пробил полутораметровый слой пыли и шлёпнувшись на зад, скрылся под ней, но тут же вскочил, испугавшись, что она проникнет в нагнетатель углекислого газа, но Леонид Ильич быстро успокоил его, сказав спокойным голосом:

— Не волнуйся, Серёжа, я закрыл клапан, а ты у нас теперь настоящий пыльный волк. Гоняешь очень уж хорошо. В своём первом рейсе ещё никто так быстро не пересекал Амазонию. Даже я, вот потому-то мы тебя и посвятили в наше марсианское шоферское братство. Жаль всё же, что водилы не хотят заводить никаких знаков отличия, а то бы я тебе с удовольствием прицепил что-нибудь на грудь. Зря они от этого шарахаются, большая стройка, конечно, будет ещё продолжаться, но и она лет через десять закончится, а мы будем глотать пыльные километры всегда.

Сергей встал и пошел к берегу. Закинули его довольно далеко, метров на двадцать и когда он подошел к берегу, сразу несколько рук протянулось ему навстречу. Он выбрался из пыльной ванны, отряхнулся и сказал:

— Ну, спасибо, мужики, за то, что приняли меня в пыльные волки. Хотя марсианская пыль теперь ценится чуть ли не на вес золота, я попрошу, чтобы это озеро наши пылееды его не трогали, но оно всё равно долго не продержится. Всё равно мы атмосферу на Марсе сварганим, хотя это и трудное дело.

Похлопывая Сергея Чистякова по плечу, Леонид Ильич сказал ему довольным голосом:

— По сравнению с тем, Серёга, что мы все уже сделали, это как раз будет плёвое дело. Уж если мы на Марсе такой город построили всего за каких-то неполных два года вместо того, чтобы свою планету уничтожить, то атмосферу как-нибудь соорудим.

Все вместе они спустились с кольцевой стены кратера, дошли до тягача и быстро поднялись на борт этой мощной машины, в первый, противопыльный тамбур. Там Леонид Ильич включил атмосферный нагнетатель и они стали быстро счищать щётками пыль со своих термоскафандров. При всех своих полезных свойствах она всё же была гадкой штукой. Слюна от неё во рту быстро густела, появлялся железный привкус, но что хуже всего, от марсианской пыли вскоре начинался изнурительный кашель. Когда приборы показали, что концентрация пыли в тамбуре пришла в норму, они ещё и приняли душ, после чего Брежнев включил фен и разрешил всем войти в главный тамбур, где они принялись снимать с себя термоскафандры. Точно такую же процедуру марсианские водители проделывали всякий раз и этим Марс очень сильно отличался от Луны, где частицы пыли были в сотни раз крупнее, но зато лунной пыли мог позавидовать любой наждак.

Фёдор сел за руль, который водители уважительно называли штурвалом, включил прожекторы, уже темнело, и стал выезжать на трассу, внимательно поглядывая на дорогу. Пока Сергея Чистякова экипаж посвящал в пыльные волки марсианской пустыни, мимо кратера промчалось три тягача и им ещё повезло, что они успели сесть последнему на хвост. Обгоны на Марсе были строжайше запрещены и поэтому дальше они ехали четвёртыми и были вынуждены держать уже заданную тягачом-лидером скорость. Так они и доехали до района разработок водяного льда, где Сергею позволили развернуть автопоезд и сдать задом к ледяной стене. Тут работала уже одна только техника. Из последнего прицепа выдвинулся агрегат для плавки льда и работа закипела в полном смысле этого слова. Струи горячего пара плавили лёд, он превращался в воду, а мощные насосы закачивали её в прямоугольные кузова из углепластика, где она быстро замерзала, не успевая улетучиться в виде пара. Этой работой занимался Денис Богданов, старший механик экипажа.

На то, чтобы принять в автопоезд две с половиной тысячи тонн льда, ушло всего шесть часов и за это время автопоезд превратился в самого настоящего снеговика. Сергея за рулём сменил Леонид Ильич, который каждые несколько минут, как он сам сказал, шевелил колёсами. Хотя они и были металлическими и даже обогреваемыми, примёрзнуть к грунту можно было на раз. Загрузившись под завязку, «Виктория» легла на обратный курс. Дорога домой уже не была такой быстрой. Тягач тащил автопоезд со скоростью всего в сто тридцать километров в час, да, и ехали они по другой дороге, отстоящей от первой на сорок-пятьдесят километров. Колея здесь была более глубокой и широкой.

Когда настала очередь Сергея сесть за штурвал, он едва не опрокинул автопоезд, когда понял, что ещё через несколько десятков метров тягач ляжет на брюхо и стал сходу выбираться из колеи. Может быть его спасло шоферское чутьё, может быть тому имелась другая причина, но он каким-то чудом не только вытянул машину из колеи, когда они в ночной мгле выехали на равнину Аркадии, но и вовсе покинул её, пробив новую развилку. Леонид Ильич немедленно взял в руки микрофон и известил водителей, ехавших сзади властным, громким голосом:

— Парни, наш Быстрый Бегун перерезал-таки колею на въезде в Брюходёрню. Это уже конченый участок и мы сейчас прорежем новую дорожку в свежем грунте, а туда можно будет запустить ремонтников. — После чего добавил — Молодец, Серёга. У меня в прошлый раз духа не хватило выехать из колеи, а начать пробивать новую трассу, совести. Эту ещё не убили в хлам.

— Ничего, Ильич, не долго ждать осталось. — Успокоил его Сергей — Скоро с Земли пришлют мягкие тапки для тягачей и можно будет проложить до полюса нормальную дорогу. Между прочим я ещё и потому к тебе напросился, что мне не понравился тот проект дороги на полюс, который разработали ребята Старого Петера. Дорогу нужно поднимать над поверхностью метра на полтора и делать её горбушечкой, чтобы пыль сдувало, и не из базальтовых блоков, а из плавленого камня с марсолитовым покрытием. Она, правда, гладкая будет, как стекло, но я ведь и тапки для тягачей заказал специальные, из очень эластичной резины с вакуум-присосками, так что передние колёса тягача будут сметать пыль с дороги, а остальные семь приклеятся к ней крепко.

Леонид Ильич, сидевший в пилотском кресле закинув руки за голову, посмотрел на Сергея с улыбкой и сказал:

— Вот за что я тебя особенно люблю, Серёжа, так это за то, как грамотно ты ко всему подходишь. Всё у тебя просчитано заранее, всё выверено до миллиметра. Раньше я думал, что все эти твои затеи с космосом это так, одно баловство и способ воодушевить народы, но после того, как ты превратил Луну в самый лучший санаторий для стариков, понял, что ошибался. С Марсом у тебя и вовсе всё получилось, как в самой настоящей сказке про молодильные яблочки. Да, видно прав Яшка, тебя сам Господь Бог во всех твоих делах на верный путь направляет.

Сергей усмехнулся и попробовал отшутиться:

— Ильич, относительно Луны я действительно точно знал, зачем там нужна колония, а с Марсом мне просто повезло. Когда я летел сюда, то думал только о том, чтобы найти на этой планете хоть какую-то зацепку, малейший шанс оправдать все те затраты, в которые влез сам и втянул всех своих друзей. Мы же со Старым Петером были уже на грани полного банкротства и вдруг я узнаю на Марсе, что это просто какой-то рай.

В ответ на это Брежнев громко цыкнул зубом и рыкнул:

— Брось, Серёга! Нечего тут мне арапа заправлять про какое-то везение. Здесь и сейчас одна только «Виктория» имеет право везти тебя, но уже очень скоро везение тебе действительно понадобится. Хотя я давно уже не генеральный секретарь КПСС, а простой секретарь парткома не самой крупной парторганизации, товарищи с Земли регулярно докладывают мне о том, что там происходит, Серёжа, а происходят там какие-то странные вещи. Пару месяцев назад на Земле объявился ни с того, ни с сего какой-то Конгресс Наций, будто нам одной ООН было мало. Более того, в него пролезла всякая мелкотравчатая шушера из числа тех засранцев, которые вечно чем-то недовольны. В том числе и из нашего Верховного Совета. Зря ты тогда не дал мне его разогнать к чёртовой матери! Так вот Серёжа, все те бездельники, что отирались во всяких там конгрессах и парламентах, называющих себя оппозиционно настроенными избранниками народа, а попросту оппортунистами на мой взгляд, затеяли такую пакость. Они начали расследовать всю твою деятельность начиная буквально с первого дня, а поскольку ты дал им огромное количество информации о том, чего на Земле не случилось, то и выводы они постараются сделать не в твою пользу. Вот мне и хочется теперь знать, что ты намерен предпринять в этой связи и какая тебе может быть помощь от нас, Великих стариков, ведь всем своим величием, друг мой, мы обязаны только тебе и не спорь со мной, а то сейчас остановлю «Вику» и намну тебе бока.