М.С. - Владимир Чистяков

Старший подошел. Как в прежнее время козырнул. Смотрит колюче. Однако, представился.

— Начальник отделения милиции. Назовите цель посещения города.

— Болезнь. Узнала, что тут есть больница.

— Как долго собираетесь задерживаться.

— До выздоровления. Дней десять.

— У вас есть оружие?

Вопрос-то на деле в лучших традициях анекдотов про ментов из разряда: «водитель трамвая, сверните к обочине и остановитесь». О чем спрашивать, когда на плече автомат, на боку кобура, за голенищем револьвер, за другим нож, из за спины рукоять меча выглядывает? А у стены за спиной стоит АГЭс, два рюкзака и бронежилеты валяются. Будь глаз понаметаннее ещё бы кое-что рассмотрел. Рукоять меча замотана шелковой тканью, и особым образом лежат полотна. Старинный обычай, укрывать рукоять, если уходишь на долго, и оставляешь меч. Или если уходишь совсем — то узлы распустит только наследник. В рукояти таится угроза, и не дело когда нет войны пугать всех подряд. Из прославленных древних мечей рукоять «Глаза Змеи» ещё не самая зловещая. Каждый Великий Дом по-своему бинтовал мечи. Это было почти как фамильный герб. А рукояти зачастую и были гербами. Мечи по-прежнему носят очень многие, а этот обычай стал забываться. Но по тому, как замотана рукоять даже сейчас знающий человек поймет звание стоящего перед ним. М. С. перебинтовала рукоять не как принято у Еггтов, а как принято у высших офицеров. Знаток бы понял, что перед ним генерал. Но со знатоками напряженка даже в столице. Последним, кто узнал Еггтовскою перевязь оказался… мирренский военный атташе.

— Исключительно для самообороны. Время сейчас нервное.

— Обязуетесь не применять его на территории округа?

— Если меня не вынудят к этому, то обязуюсь.

Без малейшего дружелюбия изучают друг друга. М. С. и так выглядит вызывающе, да ещё черные очки демонстративно не снимает. Случись свара, этих-то она уложит без проблем, да и из города сможет выбраться. Только за какое место вытаскивать еле передвигающуюся Марину? Лишь бы ума хватило дождаться конца разговора. Каким бы он не был.

— Мама, что тут у тебя.

Марина как всегда не вовремя. Ни М. С., ни милиционеры, ещё толком не решили, будет ли драка или нет. Не оборачиваясь, М. С. бросила.

— Иди внутрь.

Старший махнул рукой. Секундное напряжение.

— Ребята, вы свободны, не забудьте проверить рынок.

Те, с винтовками, повернулись и ушли. М. С. взаимосвязи не уловила. Старший, прихрамывая, подходит поближе.

— Закуришь, или побрезгуешь?

М. С. затянулась. «Великий канал». Сколько лет, сколько зим!

— Ногу что ли сломала?

— Не, вывихнула.

— Не жалко её? Вон какая худющая, еле на ногах стоит.

М. С. промолчала. Они и в самом деле идут так быстро, как только могут. М. С. рвется в столицу. Скорее! А если и отмечает осунувшееся лицо Марины, то только самым краем сознания. Для неё уже давно неважно то, что другим сразу бросается в глаза.

— Остановиться есть где?

Хотелось сказать «Да», но глянула ещё раз на человека и сказала правду.

— Нет.

— Можно у меня. Тут недалеко.

— Пошли, раз близко.

И только сейчас обратила внимание: меч у него хотя и полицейский, но не стандартный, а наградной, а это лишь чуть пониже Золотой Звезды будет.

— Глава округа меня знает, вместе воевали.

— И что?

— Тебе точно так уж в столицу надо? А то оставайся. Свой участок хоть сейчас могу отдать, порядки ты знаешь. А то по совести, тебе бы на месте нынешнего начальника отдела было бы самое место.

Марина в первый же день перезнакомилась со своими сверстниками. М. С. как-то раз услышала: Эй, ты принцессу не видел — Она там-то.

Ну, до чего детки наблюдательные пошли!

Впрочем, местные мальчишки разинув рот смотрели не на Марину, а как раз на М. С. Самым старшим буквально года не хватило, что бы угодить в жуткую мясорубку последней войны. А вот перед ними пришелец прямо из красивых сказочек министерства пропаганды. Ребятки, знали бы вы насколько эти сказочки далеки от реальности!

Правда, если глянуть с другой стороны, иные сказочки с М. С.-то и списаны.

С кисловатой ухмылочкой обнаружила на книжной полке собственное произведение. Притом, одно из первых изданий. Вошел хозяин.

— Читали?

— Да как-то недосуг было.

— Прочтите. Не пожалеете. Давно написано, и не было тогда ещё никаких Чёрных. А книга словно про них. Такое прочтешь — и если честный — не захочешь, а почернеешь.

— Чёрный уголь дает красное пламя. Только… Знаешь ли ты, то какой черноты обугливает это пламя сердца?

— Не читали, а говорите словно бешеная девчонка из книги… Вы были бы похожи на неё.

— Я похожа только на себя. А если бумагомаратель угадал — ему больше чести. Ему слава нужна. Не мне. Я-то всегда останусь собой.

— Девочка ваша говорит как-то не по-нашему.

— Ну дык, в столице же учится, ну вот и набралась там словечек всяких разных.

— Ребятня уже заметила, что она словно городская- то принцессой, то миледи зовут.

— Так городской и будет, ей всяко в столице жить.

— Думаете осталась она, столица-то?

— Мы остались, а там люди были не хуже нас. Чтобы Бестия, да не отбилась — в жизни не поверю!

— Говорите, будто знаете её…

М. С. хитро прищурилась.

— Может, и знаю!

Потом эти дни казались им самыми спокойными за многие годы.

Местные красавицы очень злы. Все мальчишки о них позабыли. Увиваются воруг странной пришедшей девочки. Низенькая, худенькая, но, как говориться, всё при ней, чёрноволосая, очень строгое лицо. Но главное — в полной военной форме и с пистолетом в кобуре. Глупого смеха от неё не услышишь, вообще редко смеётся.

Недотрога, но говорить с ней интересно, хотя акцент своеобразный.

А уж после того, как отстрелялась по пустым бутылкам…

Мальчишки всегда любят поболтать об оружии. Особенно, в такое время. Проблема одна — покрасоваться познаниями в оружии перед девочками не получиться. Им это почему-то не интересно. Местным. А тут чужая появилась. В камуфляже. И с полным арсеналом. Впечатляющим, даже по местным меркам. Как-то над её хромотой попыток шутить не было. Чуют — и странная, и, как говориться, кусается. Но, зато, с ней о орижии и технике поговорить можно! Она абсолютно во всём разбирается. Как-то сама-собой появилось у неё прозвище «принцесса». Ну, а где принцесса появляется, там о прочих забывают.

Впрочем, и у отцов разговоров только про женщину-офицера, да про её стволы. Женам их разговоры не нравятся. Особенно, если учесть, что пить офицер любит. А уж компании вокруг неё как-то сами-собой собираются, в основном, из тех у кого про три-четыре войны за плечами и буйный нрав в нагрузку.

Вожак местнх мальчишек решил «пинцессу» подколоть. Потенциальные вожаки всегда стремяться скомпрометировать конкурентов.

— Да ты, принцесса, вообще стрелять умеешь?

Марина глянула в его сторону. Просто глянула. Парень, кому нескольких месяцев не хватило до попадания на Последнюю войну, чуть не поежился. Понял сразу от такого взгляда — стрелять она умеет. В отличии от него, не только по мишеням да зверушкам. Хотя по годам — как его младшая сестра.

Марина медленно встает. Вокруг стихает, как по команде. Прихрамывая, делает несколько шагов навстречу парню. Тот невольно пятиться. Он смел, но как-то раз в детсве, напоролся в лесу на старую рысь. Кошка так же глянула на него. С таким же убийственным спокойствием начала подниматься…

Так быстро он ни до, ни после не бегал.

С того случая прошли годы. Но и сейчас, будь он один на один, сбежал бы пожалуй. Но он не один. Бежать нельзя.

— Принесите пустых бутылок, — абсолютно без выражения говорит Марина, демонстративно расстегивая кобуру.

Бутылки приносят. Начинают расставлять.

— Подальше!

— Тут?

— Ещё дальше.

— Здесь?

— Да. Все отойдите!

Стреляет с абсолютно спокойным лицом. Ни один мускул не дрогнул. Кажется, совсем не целится. Десять бутылок разбито. Почти все знают — в обойме было десять патронов.

Марина спокойно убирает пистолет в кобуру. Пристально смотрит на спорщика.

Да уж, пожалуй, та рысь и то добродушнее смотрела.

— Ну ты… Принцесса… Снайпер просто!

— Лучше! — усмехается Марина, протягивая руку.

Рукопажатие.

Видимо, услышав шум, словно из-под земли, появляется грозная матушка Марины. Раскатисто хохочет. Роется в сумке и кидает гражданкую упаковку на тридцать патронов. Марина ловко ловит. Распаковав коробку, сноровисто снаряжает обойму.

— Учти — они у меня не бесконечные.

Хотя как раз матушка — воплощение хаоса, а дочь — порядка.

Но всё хорошее, как обычно, быстро заканчивается.