Бита за Рим (Венец из трав) - Колин Маккалоу

В середине мая Сулла снова был в пути, на этот раз направляясь на восток. Катул Цезарь передал Титу Дидию свежие легионы под Геркуланумом, поэтому собственные два легиона Суллы вернулись к нему. Хотя Геркуланум в свое время дольше всех воздерживался от присоединения к италийскому восстанию, теперь он продемонстрировал, что очень хорошо понимает последствия, к которым привела бы его сдача римлянам. Несмотря на то, что целые улицы сгорели в результате бомбардировок со стороны флота, город продолжал оказывать Титу Дидию сопротивление еще долгое время после того, как остальные морские порты, занятые италиками, сдались.

Сулла со своими четырьмя легионами прошел мимо Нолы, не оглядываясь. Он только направил Метелла Пия Поросенка к командиру легиона, расположившегося перед Нолой, с указанием: претор Аппий Клавдий Пульхр не должен двигаться с места ни под каким предлогом — вплоть до полной капитуляции Нолы. Суровый — и недавно овдовевший — Аппий Клавдий только кивнул в ответ.

В конце третьей недели мая Сулла подошел к гирпинскому городу Эклануму, расположенному на Аппиевой дороге. По донесениям его разведки, гирпины начали здесь сосредоточиваться. В намерения Суллы не входило допускать дальнейшую концентрацию повстанцев на юге. Взгляд на укрепления Экланума вызвал у Суллы одну из его убийственных улыбок — с выставленными напоказ длинными клыками. Стены города, хотя и высокие и добротно построенные, были деревянными.

Хорошо зная, что гирпины уже послали гонцов за помощью к луканцу Марку Лампонию, Сулла разместил свои силы, не позаботившись даже об укрепленном лагере. Вместо этого он послал Лукулла к главным воротам потребовать сдачи Экланума. Ответ последовал в форме вопроса: не мог бы Луций Корнелий Сулла дать Эклануму один день на обдумывание и принятие решения?

— Они хотят выиграть время в надежде на то, что Лампоний завтра пришлет им подкрепление, — сказал Сулла Метеллу Пию Поросенку и Лукуллу. — Я должен подумать насчет Лампония. Ему нельзя позволить впредь хозяйничать в Лукании. — Сулла передернул плечами и тут же вернулся к текущему моменту. — Луций Лициний, передай городу мой ответ. У них есть час времени — и не более. Квинт Цецилий, возьми сколько нужно людей, прочеши все фермы в округе и собери дрова и масло. Разложи дрова и промасленное тряпье вдоль стен по обе стороны главных ворот. И размести на нескольких позициях наши четыре метательные машины. Как можно быстрее подожги стены и начинай забрасывать горящие снаряды в город. Готов поклясться, что там внутри все тоже деревянное. Экланум сгорит, как свечка.

— А если я буду готов начать действия раньше чем через час? — спросил Поросенок.

— Все равно зажигай, — приказал Сулла. — Гирпины бесчестны. Почему я в таком случае должен держать слово?

Поскольку дерево, из которого были сложены укрепления Экланума, было выдержанным и сухим, они горели бешеным огнем. Ворота распахнулись, и люди в панике устремились наружу, крича, что сдаются.

— Убейте их всех и разграбьте город, — потребовал Сулла. — Италикам пора понять, что от меня они пощады не дождутся.

— Женщин и детей тоже? — спросил Квинт Гортензий, второй старший военный трибун.

— Что, духу не хватает, адвокатик с Форума? — насмешливо глядя на него, спросил Сулла.

— Ты неправильно истолковал мои слова, Луций Корнелий, — сказал Гортензий своим ровным красивым голосом. — Я вовсе не чувствую необходимости спасать гирпинское отродье. Но, как любой адвокат с Форума, я люблю ясность. В таком случае я точно представляю себе свою задачу.

— Никто не должен остаться в живых, — проговорил Сулла. — Однако скажите людям, что они могут воспользоваться женщинами. Затем пусть убьют их.

— Ты не хочешь взять пленных, чтобы потом продать их в рабство? — спросил Поросенок, практичный, как всегда.

— Италики — не внешние враги. Даже если я разорю их города, они не будут рабами. Я предпочитаю видеть их мертвыми.

От Экланума Сулла повернул на юг по Аппиевой дороге и повел своих довольных солдат к Компсе, второму опорному пункту гирпинов. Ее стены также были деревянными. Однако весть о судьбе, постигшей Экланум, распространялась быстрее, чем продвигался Сулла. Когда он прибыл, Компса ждала его, открыв все ворота, перед которыми стояли городские магистраты. На этот раз Сулла смилостивился. Компса не была разорена.

Из Компсы Луций Корнелий послал письмо Катулу Цезарю в Капую и велел ему отправить в Луканию два легиона под командованием братьев Авла и Публия Габиниев. Им были даны приказы отбирать все города у Марка Лампония и очистить Попилиеву дорогу на всем пути до Регия. Тут Сулла вспомнил еще об одном полезном человеке и добавил в постскриптуме, что Катул Цезарь должен включить в луканскую экспедицию младшего легата Гнея Папирия Карбона.

Находясь в Компсе, Сулла получил два известия. В одном из них сообщалось, что Геркуланум наконец пал после ожесточенных боев за два дня перед июньскими идами и что Тит Дидий был убит во время штурма.

«Пусть Геркуланум заплатит за это», — написал Сулла Катулу Цезарю.

Второе сообщение пришло через всю страну из Апулии от Гая Коскония:

После исключительно легкого и спокойного путешествия я высадил мои легионы в зоне соленых лагун вблизи рыбацкой деревушки Салапии ровно через пятьдесят дней после отплытия из Путеол. Все прошло в точности как планировалось. Мы выгрузились ночью в полной тайне, напали на рассвете на Салапию и сожгли ее дотла. Я убедился, что все жители в этой местности перебиты, так что никто не мог сообщить самнитам о нашем прибытии.

От Салапии я пошел к Каннам и взял их без боя, после чего перешел реку Ауфидий и двинулся на Канузий. Пройдя не более десяти миль, я встретил большое количество самнитов, которых вел Гай Требатий. Избежать битвы было нельзя. Поскольку я уступал им в численности и местность была для меня неудобна, столкновение оказалось кровопролитным и стоило многих жертв. Но и Требатию тоже. Я решил отойти в Канны, прежде чем потеряю больше солдат, чем могу себе позволить. Там я привел войска в порядок и снова перешел Ауфидий, преследуемый Требатием. Тут я понял, какую уловку можно применить. Изобразив, что мы впали в панику, я спрятал войска за холмом на каннском берегу реки. Уверенный в себе, Требатий начал переходить Ауфидий, немного нарушив строй своих войск.

Мои люди были спокойны и готовы продолжить битву. Я приказал им пробежать полный круг, и мы напали на Требатия, когда он находился прямо в реке. В результате мы одержали решительную победу. Имею честь сообщить тебе, что пятнадцать тысяч самнитов были убиты при переходе через Ауфидий. Требатий и немногие уцелевшие бежали в Канузий, который приготовился к осаде. Я принудил их к этому.

Я оставил пять когорт моих людей, включая и раненых, перед Канузием под командованием Луция Луццея, а сам, взяв оставшиеся пятнадцать когорт, пошел на север, в земли френтанов. Аускул Апулий сдался без боя, как и Ларин.

В момент, когда я пишу этот рапорт, я получил известие от Луция Луццея о том, что Канузий капитулировал. Следуя данным мною указаниям, Луций Луццей разграбил город и убил всех поголовно, хотя Гаю Требатию снова удалось ускользнуть. Поскольку мы не имеем возможности возиться с пленными, и я не могу допустить, чтобы в хвосте моей колонны тащились вражеские солдаты, полное истребление всех в Канузий, очевидно, было для меня единственным выбором. Надеюсь, это не вызовет твоего неудовольствия. Из Ларина я продолжу движение в сторону френтанов, ожидая известий о твоих собственных перемещениях и твоих дальнейших приказов.

Сулла отложил письмо с большим удовлетворением и позвал Метелла Пия и его двух старших солдатских легатов, поскольку эти молодые люди себя превосходно проявили.

Сообщив им известия, полученные от Коскония, и терпеливо выслушав их восторженные излияния (он никому не говорил о путешествии Коскония), Сулла отдал новые приказы.

— Пришло время заняться самим Мутилом, — сказал он. — Если мы этого не сделаем, он нападет на Коскония с таким численным преимуществом, что ни одного римлянина не останется в живых, а это слишком скудное вознаграждение за столь храбро проведенную кампанию. Из моих источников информации известно, что в данный момент Мутил еще не решил, на кого выступит: на меня или на Гая Коскония. Мутил надеется, что я поверну на юг, на Аппиеву дорогу, и сосредоточу свои войска вокруг Венузии, которая достаточно сильна, чтобы на продолжительное время полностью занять мое внимание. Как только Мутил получит подтверждение своим предположениям, он обратится в сторону Гая Коскония. Поэтому сегодня же мы снимаемся с места и отправляемся на юг. Однако с наступлением темноты мы сменим направление и совершенно сойдем с дороги. Между нами и верховьями Вольтурна расположена неровная холмистая местность. Именно там мы и должны пройти. Самнитская армия уже давно стоит лагерем на полпути между Венафром и Эзернией, но Мутил не подает никаких признаков движения. Нам придется проделать трудный путь, прежде чем мы доберемся до него. Тем не менее, друзья, мы должны быть там через восемь дней. Мы должны быть полностью готовыми к битве.