Могучая крепость (ЛП) - Вебер Дэвид Марк

Он мгновение постоял, глядя на собор, а затем начертил знак скипетра поверх огромного переплетенного тома Писания, прежде чем открыть его. В прислушивающейся тишине собора раздался шелест переворачиваемых страниц, и когда он мягко откашлялся, этот звук показался почти шокирующе громким.

— Сегодняшняя проповедь, — сказал он, и его глубокий голос донёсся до каждого уха, — взята из «Книги Чихиро», главы девятой, стихов с одиннадцатого по четырнадцатый.

— {i}Затем сказал Господь архангелу Лангхорну: „Вот, Я создал свою Святую Церковь, чтобы она была матерью всех мужчин и женщин на лице этого мира, который Я создал. Проследи, чтобы она растила всех детей Моих. Чтобы она учила молодых, поддерживала поступь и мудрость тех, кто вырос, заботилась о пожилых. И, прежде всего, что она воспитывала в детях Моих, как они должны поступать.{i}

{i}Найди среди священников Моих людей, достойных этого великого поручения. Наставь их во всех их обязанностях, исследуй их и измерь их души, взвесь их на чашах весов Моих, сожги их в печи Моей дисциплины, выкуй их на наковальне Моей любви.{i}

{i}И когда ты сделаешь это, когда будешь уверен ты, что это священники, достойные вести и пасти овец Моих, поставь их на места власти. Дай им то, что им нужно, чтобы исполнять волю Мою, и напомни им, и священникам, которые придут после них, и всем священникам, которые последуют за ними, что цель их, их обязанность и их долг — исполнять волю Мою, и, всегда и везде, всеми силами, служить Моему народу.{i}

{i}И выслушал Архангел Лангхорн все эти наставления Всевышнего и Святейшего, и склонил Архангел лицо своё к земле, и сказал Господу, своему Богу: «Воистину, да будет так, как Ты повелел».{i}

Архиепископ положил руку на раскрытую книгу, глядя на собор.

— Это Слово Божье для Детей Божьих, — сказал он им.

— Благодарение Богу и Архангелам, что являются Слугами Его, — ответили прихожане, и в этом ответе чувствовалась напряжённость. Своего рода затаившее дыхание удивление по поводу того, как Стейнейр предложил обратиться к этим стихам.

— Садитесь, дети мои, — пригласил он, и они повиновались ему, заскрипев ногами и зашуршав одеждой в громком вздыхающем бормотании.

Он подождал ещё добрую половину минуты, слегка сжимая руками Святое Писание. Он пристально смотрел на них, его глаза обежали весь собор, позволяя им увидеть, как он смотрит на них, и давая им, в свою очередь, время осмотреть его. Перед ним не было никаких признаков каких-либо записок, даже ни одной карточки с пометками, и он улыбался.

Она была совершенно удивительной, эта улыбка. Нежной и тёплой, гостеприимной и — главное — настоящей. И она не была натренированной улыбкой актёра. Она исходила откуда-то из глубины человеческой души, и Гарвей почувствовал странное лёгкое движение, скорее ощутимое, чем услышанное, пронесшееся по собору, когда верующие увидели её.

— Я намеренно выбрал сегодняшнее место Писания, — сказал он им затем. — Но я уверен, что большинство из вас уже поняли это, — добавил он с идеальным чувством времени, и его улыбка почему-то стала озорной.

Тихие смешки — смешки, удивившие самих смеющихся — пронеслись по собору, и его улыбка на мгновение стала ещё более ослепительной.

— Конечно же, я выбрал его намеренно. — Его улыбка исчезла, а голос стал серьёзным, став немного тише, так что им пришлось слушать чуть внимательнее. — Все вы слышали этот отрывок много раз. На самом деле, у него есть название, вы же знаете? Мы называем его «Великим Поручением». И мы называем его так, потому что так называли его Архангелы, и потому что это действительно Великое Поручение. Этот отрывок, этот священный текст, является фундаментальной основой Матери-Церкви, собственным Божьим распоряжением относительно её сотворения и рождения. Его наставление Святому Лангхорну содержит не только Его повеление о создании Матери-Церкви, но и описание её обязанностей. Цель — предназначение — ради которой Он постановил её создание. Он говорит нам, что она должна делать, простыми, понятными словами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он сделал паузу, позволяя своим словам проникнуть в умы и мысли слушателей, а затем продолжил.

— Конечно, «просто и понятно» — это не то же самое, что «легко». Никакая великая задача, какой бы простой она ни была, никогда не бывает «лёгкой», а какая задача может быть более важной, чем та, которую Сам Господь возложил на Мать-Церковь? И какое другое учреждение этого мира могло бы завоевать преданность, уважение и любовь детей Божьих сильнее, чем Его собственная Церковь? Нам предписывается снова и снова, раз за разом, в каждой книге Священного Писания любить Бога, соблюдать законы Его, исполнять волю Его, жить во исполнение Его плана, а также почитать и повиноваться Его Церкви.

Тишина в соборе стала ещё более напряжённой, более сосредоточенной, и он снова грустно улыбнулся, словно почувствовал, что на него наваливается это физическое давление.

— Конечно, так Он и сказал, — спокойно сказал им всем архиепископ-раскольник. — В Божьих наставлениях по этому вопросу нет возможностей для «интерпретации», дети мои. Никаких серых теологических областей, где учёные и богословы могут спорить, дискутировать и анализировать язык. Это не предложение, не приглашение, не предложение — это приказ. Это Божья заповедь, так же верная, как Он заповедал нам соблюдать святые Среды или любить друг друга так же сильно, как мы любим самих себя.

Он покачал головой.

— И всё же сам факт того, что я стою здесь перед вами в этом соборе, является доказательством того, что Церковь Черис не подчиняется Церковным декретам. — Теперь его голос звучал жёстко. Не сердито, не осуждающе, даже не бросающе вызов, но непоколебимо, как меч.

— Я был отлучён от Церкви Великим Викарием, — продолжил он, и напряжение в соборе усилилось, когда он столкнул их лицом к лицу с этим фактом. — Я был лишён — по его повелению — моего статуса священника. Я был заочно осуждён за ересь, вероотступничество и измену и приговорён понести Наказание Шуляра за мои многочисленные преступления и грехи. «Церковь Черис» восстала против декретов Викариата, Великого Инквизитора… самого Великого Викария. Мы отвергли указания Храма. Мы лишили сана и повесили за убийство священников, действовавших от имени Великого Инквизитора. Мы создали наших собственных епископов и архиепископов, рукоположив наших собственных священников, и в каждом уголке Черисийской Империи мы бросили вызов Матери-Церкви и осмелились пойти ещё дальше. Мы встретились с её ставленниками в битве, и завоевали другие земли — даже вот это Княжество Корисанд — силой оружия, несмотря на объявленную волю Матери-Церкви. И я говорю вам сейчас, что всего лишь вопрос времени, и не очень большого, прежде чем Мать-Церковь объявит Священную Войну против Церкви Черис, Черисийской Империи и любого человеческого существа — любого чада Божьего — которое настолько утратило своё послушание Матери-Церкви, что поддержало её врагов. Мы пришли к вам сюда не с миром, дети мои, и я не буду притворяться, что мы это сделали. Нет, мы пришли с мечом, и этот меч в наших руках так же верен, как неповиновение в наших сердцах.

Тишина теперь была настолько напряжённой, что Гарвей был немного поражён тем, что она не разрушилась, когда он вдохнул. Стейнейр позволил этой тишине задержаться, позволил ей греметь в ушах верующих. Он стоял в солнечном свете, который лился сквозь витражные стёкла, окутанный завихрениями благовоний, словно каменная глыба на дне глубокого холодного колодца тишины.

— Да, — сказал он наконец, — мы отказались от нашего послушания Матери-Церкви, несмотря на приказ самого Господа. Но есть причина, по которой мы это сделали, дети мои. Несмотря на всё, что вы, возможно, слышали, Королевство Черис и Церковь Черис не объявляли войну Матери-Церкви.

Ноги и тела протестующе зашевелились, но он резко покачал головой, и шевеление прекратилось.

— Мать-Церковь объявила нам войну, дети мои. Она приказала уничтожить Черис, и она использовала вашего князя, ваш флот, ваших мужей, отцов, сыновей и братьев, чтобы осуществить это уничтожение. Она начала свою атаку без предупреждения или объявления. Она не упрекала нас, никогда не говорила нам, что мы впали в доктринальную ошибку, никогда не наставляла нас в том, что мы могли бы делать лучше, более послушно. Она просто распорядилась о нашем уничтожении. Чтобы мы были разбиты вдребезги и стёрты из истории Сэйфхолда. Чтобы наши люди были убиты в их собственных домах, и чтобы эти дома были сожжены над их головами. И поэтому мы защищали себя, защищали наши дома — наши семьи — от этого разрушения… и за это — за это — нас объявили еретиками и отлучили от церкви.