Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив

Сузеб почувствовал беспокойство царя.

— Твоя стратегия безупречна, о великий, — произнес он. — Враг изможден, он понес большие потери во время этого безрассудного марша. Посмотри, сколько воинов Живого Города пало. Нас почти вдвое больше. — Полководец показал на фланги армии. — Прикажи правому и левому крылу продвинуться вперед. Когда начнется сражение, мы просто окружим армию Узурпатора и сотрем ее в порошок.

Акмен-хотеп задумчиво кивнул. На это он и рассчитывал, когда поднял знамя войны против далекого Кхемри и призвал остальных царей-жрецов объединиться в борьбе с Узурпатором. Нагаш не терпит вызовов. Он продемонстрировал это у Зандри более двух столетий назад. Поэтому Акмен-хотеп не делал тайны из своего наступления на Живой Город, зная, что Нагаш поспешит схлестнуться с ним до того, как искра мятежа воспламенит всю Неехару. И вот враг здесь, перед ними, за многие сотни миль от своего дома. В припадке тиранической ярости Нагаш заставил свою армию совершить усилия, превосходящие человеческие возможности.

Нагаш сыграл ему на руку. Это просто дар богов, и тем не менее, глядя, как враг готовится к битве, Акмен-хотеп не мог справиться с дурным предчувствием.

— Донесения лазутчиков есть? — спросил царь.

— Ни одного, о великий, — признался Сузеб и пожал плечами. — Скорее всего, патрули Узурпатора выгнали их ночью в пустыню, и они все еще ищут дорогу обратно. Наверняка скоро мы о них услышим.

Царь-жрец сжал губы.

— И из Бхагара тоже никаких известий?

Сузеб покачал головой. Бхагар — ближайший город Неехары, по сути купеческий, располагался на самом краю Великой пустыни. Тамошние князья поклялись, что их небольшая армия присоединится к воинам Акмен-хотепа, однако Бронзовое Войско выступило в свой неторопливый поход давно, а их до сих пор нет.

— Кто знает? Их могли задержать песчаные бури, а может быть, Нагаш выслал карательную экспедицию. Это не имеет значения. Против этого сброда их помощь нам не нужна. — Сузеб сложил на груди свои могучие руки и с презрением посмотрел на приближающееся войско Узурпатора. — Это будет даже не сражение, о великий. Мы перережем их, как ягнят.

— Возможно, — ответил царь-жрец. — Но ты, как и я, слышал истории про Кхемри. Если хотя бы половина того, что рассказывают купцы, правда, Живой Город и вправду превратился в мрачное и страшное место. Кто знает, с какими ужасными силами связался Узурпатор?

Сузеб хмыкнул.

— Посмотри вокруг, о великий, — произнес он, указывая на все увеличивающуюся толпу жрецов, — Боги с нами! Пусть Нагаш советуется с демонами; в наших жилах пылает сила Благословенной Земли!

Акмен-хотеп слегка приободрился. Он чувствовал, как сила Гехеба проникает в него и ждет возможности излиться на врага. Кто может устоять против благословений богов?

— Мудрые слова, друг мой, — сказал он, пожимая руку Сузеба. — Боги привели врага прямо нам в руки. Пора нанести сокрушительный удар. Иди и командуй колесницами. Когда я подам сигнал, разотри противника их колесами в прах.

Сузеб почтительно склонил голову, и его красивое лицо осветилось радостью в предвкушении сражения. Лев грациозно спрыгнул с царской колесницы, и его место тотчас же заняли один из ушебти и высокий лучник с проницательным взглядом.

Оставшись наедине со своими мыслями, Акмен-хотеп снова принялся разглядывать приближающуюся армию противника. Он был опытным полководцем, и вид безмолвного, изможденного вражеского войска должен был наполнить его сердце радостью, но он снова попытался отогнать прочь странное жутковатое предчувствие.

Царь-жрец поманил одного из своих гонцов и приказал:

— Передай Мастеру Лука, чтобы начинал стрелять, как только враг подойдет на достаточное расстояние.

Юноша кивнул, повторил приказ слово в слово и побежал в сторону боевых порядков.

Акмен-хотеп повернулся лицом к свирепо сверкавшему солнцу и стал ждать начала битвы.

Воины Кхемри хлынули с холмов, как пролившаяся из кубка вода, выгнулись темной дугой по белой равнине и неумолимо потекли к Бронзовому Войску. Позади изнуренных отрядов шли командиры с ввалившимися глазами, гремели кимвалы, стучали барабаны, выводя похоронный ритм. Грязные всадники следовали за пехотой и напоминали призрачные тени, то исчезая в пыльной завесе, поднятой ногами пехотинцев, то снова появляясь из нее.

Когда между противниками осталось каких-нибудь сто пятьдесят футов, вдоль боевых порядков с другой стороны запели трубы. Лучники Ка-Сабара выстроились ярдах в двадцати перед пехотинцами: три тысячи человек, три полка. Каждый воткнул в песок у своих ног по дюжине стрел. По сигналу лучники вытащили из песка первую стрелу, наложили на свои могучие луки и прицелились в безоблачное небо. Бронзовые острия сердито поблескивали на солнце. Лучники ждали, мышцы рук напряглись, и тут раздалась пронзительная нота сигнального рожка, и они, как один, отпустили тетиву. Три тысячи стрел, шипя, понеслись в сторону вражеских рядов. Их подгоняли молитвы, обращенные к Пхакту, богу неба.

Воины Кхемри пригнулись и подняли свои прямоугольные щиты. Наконечники стрел с сердитым стуком ударялись о дерево. Люди, раненные в руку или ногу, пронзительно кричали и падали, а некоторые валились на землю уже без признаков жизни. Но под этим безжалостным дождем пехота лишь замедлила продвижение и все же непреклонно продолжала идти вперед. Через несколько мгновений после первого потока стрел к небу взвился второй, а за ним и третий. Но враг упорно приближался, хотя число воинов сокращалось.

Вдруг послышался грохот копыт, из завесы пыли вырвались несколько эскадронов легкой кавалерии и помчались в сторону лучников. Конники натянули небольшие роговые луки, и со стороны воинов Кхемри тоже посыпался неровный град стрел. Кавалерия устремилась к лучникам. Над равниной смерти в обе стороны сыпались стрелы, лошади мчались вперед, из-под копыт летела земля и мелкие камни, но лучники Бронзового Войска не обращали внимания на огонь противника. Их защищали заклинания жрецов, и стрелы Кхемри либо ломались, либо едва задевали их обнаженные тела, не причиняя серьезного вреда.

Всадники приближались, в их руках сверкали бронзовые скимитары. Когда до столкновения оставалось не больше тридцати ярдов, лучники выпустили последний залп стрел, развернулись и побежали. Из передних рядов Бронзового Войска раздались ликующие крики — там готовились к вражеской атаке. Всадники Кхемри нахлестывали своих лошадей, но те слишком устали и не могли догнать бегущих лучников. Осознав тщетность своих усилий, всадники натянули поводья и остановились меньше чем в дюжине ярдов от орущих пехотинцев, повернули коней и поскакали назад, оставив несколько сотен павших соратников лежать на поле боя.

Однако самоотверженность кавалерии позволила пехоте Узурпатора почти вплотную приблизиться к врагу. В последний раз ударив в кимвалы и выбив дробь на кожаных барабанах, безмолвные ряды ринулись вперед, потрясая каменными топорами и размахивая булавами над истыканными стрелами щитами. Две армии схлестнулись, плоть ударилась о плоть, затрещало дерево, загремел металл, а громче всего звучали свирепые боевые кличи и пронзительные вопли умирающих.

Воины Бронзового Войска не отступили ни на шаг, несмотря на мощь вражеской атаки. Исполненные силы Гехеба, своего бога-покровителя, они, разбивая щиты и ломая кости, повергали врага на землю. Десятилетиями сдерживаемый гнев на тирана Кхемри вырвался наружу в громком бессловесном реве. Акмен-хотеп и продолжавшие свой речитатив жрецы кожей ощутили этот рев и пришли в состояние благоговения.

Вокруг схлестнувшейся массы воинов все гуще вздымалась пыль, не позволяя рассмотреть происходящее. Акмен-хотеп нахмурился, вглядываясь в самые последние ряды своих пехотинцев. Они рвались вперед, стремясь присоединиться к битве, и царь принял это за добрый знак. Он поискал взглядом жрецов Пхакта и увидел их неподалеку, окутанных клубами благовоний.

— Слава богу неба, подгоняющему наши стрелы! — прокричал Акмен-хотеп. — Да сотрет великий Пхакт пыль с наших глаз!

Сухет, верховный жрец Пхакта, стоял в центре круга жрецов, склонив бритую голову. Он открыл один глаз и выгнул тонкую бровь, глядя на царя-жреца.

— Пыль принадлежит Гехебу. Если хочешь, чтобы она улеглась, обратись к нему, а не к Ястребу Воздуха, — произнес он гнусаво.

Царь нахмурился, но не стал спорить, а повернулся к своему трубачу.

— Играй общее наступление, — приказал он.

Вдоль шеренг, вторя друг другу, запели трубы. Командиры пехоты подняли свои окровавленные мечи и прокричали приказ. Воины сделали шаг вперед, потом другой. Копья с бронзовыми наконечниками кололи и пронзали, текла кровь, и измученные воины Живого Города дрогнули.