История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II - Коллектив авторов

Во-первых, возрождение церковной жизни на территории, оккупированной германскими войсками, не только свидетельствовало о сохранившейся у многих советских граждан потребности иметь религиозную жизнь, но и активно использовалось нацистской пропагандой. Подобная ситуация требовала от коммунистического режима ответных мер пропагандистского характера в религиозной сфере, которые и стали осуществляться уже с 1942 г.

Во-вторых, ощутивший в конце 1930-х гг. необходимость обновить скудный арсенал интернационал-большевистской пропаганды лозунгами национал-большевистского характера Сталин еще до войны попытался перейти от идеологической политики замалчивания или поношения исторического прошлого России к политике использования русской истории в целях советской пропаганды. Сыгравшая громадную роль в становлении не только русской культуры, но и русской государственности Православная Церковь не могла не быть использована в этом новом пропагандистском проекте коммунистического режима и начавшаяся война лишь ускорила данный процесс.

В-третьих, необходимость иметь в войне с нацистской Германией союзников из числа западных демократий, общественное мнение в которых традиционно исходило из признания определяющего значения христианских ценностей, вынуждала Сталина цивилизовать политический облик СССР допущением в стране хотя бы в ограниченных рамках религиозной жизни.

В-четвертых, последовательная политическая лояльность, проявленная руководством Московской Патриархии по отношению к коммунистическому режиму даже в период жесточайших гонений на Церковь и в годы войны, убедила Сталина в готовности митрополита Сергия и его ближайших сподвижников осуществлять свою деятельность именно в тех рамках, которые определит для Русской Православной Церкви возглавлявшийся им режим.

Литература:

С.М. Майнер. Сталинская священная война. Религия, национализм и союзническая политика. 1941–1945. М., 2010.

4.2.22. Новое изменение сталинской идеологии – курс на русский национализм

Тема военной славы России и защиты Отечества усиленно использовалась официальной пропагандой СССР все годы войны. Сталин быстро понял, что водораздел между воюющими сторонами проходит не по классовому, а по национальному признаку. Большевики стали усиленно культивировать чувство именно национального (а не социалистического) патриотизма среди народа с первых же месяцев войны. Темы социализма, коммунизма, мирового пролетариата были сняты.

Были учреждены воинские награды – ордена Александра Невского, Богдана Хмельницкого, Александра Суворова, Михаила Кутузова, адмирала Нахимова и адмирала Ушакова. Воспроизводя Георгиевский крест, на ленте его цветов – оранжево-черной – был учрежден солдатский орден Славы трех степеней. Выжившие георгиевские кавалеры теперь выкапывали свои награды из земли, где они хранились двадцать лет, и вновь надевали на мундиры. В журналах появились фотографии седоусых солдат, у которых рядом с Георгиями на груди ордена Славы.

22 мая 1943 г. президиум Исполкома Коммунистического Интернационала по указанию Сталина объявил о роспуске организации. Подчеркнув важность Коминтерна в прошлом, президиум сделал вывод, что теперь борьба ведется не по классовому признаку, а «силами объединенной антигитлеровской коалиции против фашизма». За строками документа явно сквозила мысль – национальные чувства сильнее классовых: народ России и другие народы коалиции вдохновляются в борьбе не интернациональной классовой солидарностью, но патриотизмом – любовью к отечеству. Национальным коммунистическим партиям, ранее входившим в состав Коминтерна, было рекомендовано разрабатывать свою политическую линию в соответствии с собственными оценками национальной ситуации. По крайней мере, официально, для союзников по коалиции, Коминтерн прекратил свое существование. Что было подлинным – это угасание духа интернационализма в большевицкой среде. Говорить о «всемирной солидарности трудящихся» стало не принято. Тенденция, наметившаяся уже на VII конгрессе Коминтерна, окончательно победила – заграничные коммунистические партии превратились в проводников политики Сталина. А политика эта стала откровенно националистической.

Лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» был заменен на новый – «За нашу советскую Родину!» – на всех газетах, имеющих отношение к вооруженным силам, от «Красной Звезды» до дивизионных многотиражек. Вместо «Интернационала», с его постоянными обращениями ко всему человечеству, государственным гимном СССР стал положенный на музыку текст Михалкова, начинавшийся словами «Союз нерушимый республик свободных сплотила на веки Великая Русь». Существуют устные рассказы приближенных, что Сталин был готов ввести в 1942–1943 гг. трехцветный бело-сине-красный флаг, как флаг части СССР – Российской СФСР. Опять же, чтобы не выглядеть врагом русского национального чувства, в то время как армия Власова носила русские цвета на рукавах своих шинелей.

13 января 1944 г. в Ленинграде было принято беспрецедентное решение о возвращении исторических городских топонимов 20 важнейшим улицам и площадям, переименованным в первые годы большевицкой диктатуры. Проспект 25 Октября вновь стал Невским, площадь Жертв Революции – Марсовым Полем, площадь имени Урицкого – Дворцовой площадью, проспект имени Володарского – Литейным проспектом, Советский проспект – Суворовским проспектом. Особенно примечательно, что с карты города было стёрто даже имя Ленина – проспект Ленина (бывший проспект Петра Великого), был переименован в Пискаревский. Инициатором переименований стал главный архитектор Ленинграда Николай Варфоломеевич Баранов, но его письмо было одобрено лично Сталиным в декабре 1943 г., и уже 5 января 1944 г. на заседании Ленинградского бюро горкома ВКП(б) А.А. Жданов горячо агитировал за эту инициативу: «Советская улица, улица К. Маркса есть в каждом городе… значит в этом отношении специфика Ленинграда стёрта» (ЦГАИПД. Ф. 25. Оп. 2. Д. 4897. Л. 53).

Отказавшись от Коминтерна, Сталин обратился к старому русскому идейному оружию – к панславизму. Гитлер поработил или сделал своими сателлитами все славянские государства Балкан и Центральной Европы – Польшу, Чехию, Словакию, Болгарию, Сербию, а также православные неславянские Грецию и Румынию. Уже в августе 1941 г. в Москве был проведен Первый всеславянский съезд. Среди его организаторов было немало выдающихся писателей, ученых, художников из славянских государств и из славянских республик СССР. Съезд призвал к славянскому культурному единению и сотрудничеству. Через славян Сталин рассчитывал распространить свое влияние в послевоенной Центральной и Юго-Восточной Европе. Возрождение православной церкви в России преследовало подобную цель – сделать Москву всемирным центром православия и так распространить влияние СССР на Балканах и на арабском Востоке, где немалая часть населения оставалась православной.

10 апреля 1945 г. состоялась встреча Патриарха Алексия, митрополита Николая и протопресвитера Николая Колчицкого со Сталиным. Основной темой этой беседы стала перспектива участия Русской Православной Церкви в послевоенной внешнеполитической деятельности советского государства и предложение Сталина о создании в Москве международного православного центра с комплексом зданий.

В октябре 1942 г. был упразднен институт комиссаров, в армии введено единоначалие; 6 января 1943 г. последовал указ Президиума Верховного Совета о знаках различия на военной форме. Для офицерских чинов были введены золотые погоны – символ всего того, против чего Красная армия боролась в Гражданскую войну. Надел погоны и Сталин, ставший вскоре маршалом Советского Союза, а потом и генералиссимусом. Введение погон вызвало в армии острое недовольство старых политруков, но пришлось переучиваться. Вскоре, в 1946 г. и Красная армия будет переименована в Советскую армию. Переименование подчеркивало, что теперь это не армия авангарда мировой революции, но советского государства. Слово «советский» окончательно утратило смысловую связь с советами рабочих и солдатских депутатов и стало новым прилагательным, определяющим национальную принадлежность жителей СССР и государственных институтов СССР.

Изменение символики вызывало надежды на перерождение режима. Подобно тому, как в Отечественную войну 1812 г. крестьяне надеялись, что в благодарность за их усилия Александр I отменит крепостное состояние, так и теперь множились слухи, что после войны Сталин отменит и колхозы, и концлагеря, и цензуру – вот тогда заживем! Но вся эта смена внешнего облика была только декорацией. Сущность коммунистического режима вовсе не изменилась. Колхозы Сталин, пожалуй, мог бы переименовать в крестьянские общины, но крестьян он не освободил бы никогда, так же как и заключенных по 58-й статье, никогда не отменил бы цензуру. Он преследовал все те же большевицкие цели безраздельного властвования над душой и телом России и распространения своей власти как можно шире в окружающем мире. Человек оставался для него средством для воплощения честолюбивых замыслов. Новый идеологический набор был только приспособлением к изменившейся ситуации. Сталин думал, что, оседлав русский национализм, он достигнет своих вожделенных целей быстрее и полнее, чем на охромевшей кобыле пролетарского интернационализма.