Записки партизана - Петр Игнатов

Свою последнюю гранату — единственную противотанковую гранату, которую он получил у нас в отряде — Володя швырнул себе под ноги, когда эсэсовцы бросились к нему, чтобы схватить его живьем…

Казалось, все было кончено… И вдруг, будто в ответ на последний гранатный разрыв, неожиданно раздался треск ружейной стрельбы на дороге у леса, где стояли немецкие машины.

Эсэсовцы тревожно озирались по сторонам. А когда выстрелы стихли, они осторожно, выслав вперед разведчиков, двинулись к дороге. Эсэсовцы увидели: горели оставленные машины, лежали трупы немецких солдат. Большинство их было убито ударом кинжала. Кругом — никого…

Вскоре из Краснодара пришли еще машины с автоматчиками. Широкой цепью немцы начали прочесывать лес. Но они нашли в нем лишь трупы немецких солдат…

Пройдя лес, немцы вышли к плавням. Стеной стояли безмолвные камыши. И сунуться в них немцы не решались. Впрочем, даже если бы они вышли на берег реки, то увидели бы только: далеко, далеко, недоступная винтовочным выстрелам, плыла большая лодка. Это друзья Володи увозили женщин и раненых…

В этот же вечер в ауле немцы устроили повальный обыск: фашисты искали раненых, оружие — и ничего не нашли. Старшина аула, высокий благообразный старик, только что вернувшийся из Краснодара, был, как всегда, немногословен. Да, он слышал выстрелы в лесу, но не знал, кто стрелял, и не знал, где женщины, которых немцы погнали в город…

Впоследствии выяснилось, то старшина вернулся из города как раз к тому времени, когда в лесу разгорелся бой. В аул прибежал племянник старшины — один из Володиных друзей. Он рассказал, что черкешенки освобождены, что они идут к реке, но Володя в опасности: спасая женщин и друзей, он отвлек на себя врагов и теперь бьется один против них.

Старики выслушали юношу и молча, не сговариваясь, направились к лесу. Они шли с винтовками, спрятанными еще со времен гражданской войны, с охотничьими ружьями, с кинжалами. Шли сумрачные, суровые, непреклонные в своем решении, и никто из них даже не взглянул на старшину, стоявшего у своей сакли. Тот глядел на стариков — на своих друзей, с которыми провел всю жизнь. Неужели он отстанет от них, останется один, всеми презираемый, отверженный?..

Старшина решился. Он пошел со стариками, сжимая в руке револьвер, недавно подаренный ему комендантом аула.

Стариков вел юноша, который принес весть из леса. Он надеялся, что еще удастся спасти Володю неожиданным ударом в тыл врага. Он привел стариков к машинам, стоявшим на дороге.

Натиск был стремителен: немцев, которые не были сражены пулями, черкесы закололи кинжалами. Но все же старики опоздали: их первые выстрелы совпали по времени с взрывом противотанковой гранаты, которой Володя подорвал себя и окружавших его эсэсовцев…

Уничтожив охрану машин, черкесы скрылись в зарослях колючего терна.

На следующий день на закате солнца из аула вышло пять седобородых старцев. С молчаливой торжественностью они зарыли Володю у подножья дуба, где храбрый юноша взорвал себя последней гранатой. С тех пор эта могила стала священной у черкесов.

Через несколько дней после гибели Володи немцы в ауле были встревожены исчезновением ночного патруля. Потом неожиданно и так же загадочно вспыхнули амбары с зерном и взорвалась на мине машина с боеприпасами.

Немцы понимали: где-то тут, в ауле, притаился враг. Но до конца своих дней на Кубани они так и не разгадали, что во главе новой партизанской группы стоял тот самый высокий, благообразный старый черкес, которого они назначили старшиной аула…

Глава IX

И еще об одном батуринце я хочу рассказать: о юноше Грише и о женщине-матери, о ее великой материнской любви и высокой гражданской доблести…

Гришу Азардов направил в район станицы Старо-Щербиновки.

Эту станицу хорошо запомнили немцы, наступавшие на Кубань. Когда Советская Армия отходила на восток, здесь долго гремели бои. Казаки верхом на конях бросались в атаку на немецкие танки. Легкие казацкие конные батареи не раз заставляли откатываться назад колонны бронированных машин. Казачки перевязывали раненых, ребятишки подносили бойцам патроны…

Но силы были слишком неравны — и казаки отошли к перевалам Кавказских гор. Здесь же в районе Старо-Щербиновки, остались старики и молодежь, горячо преданные своей Родине. Они спрятались, притаились, потеряли связь друг с другом. Их предстояло найти и объединить для борьбы. Вот для этой-то цели и был послан Гриша.

Азардов долго раздумывал, к кому из жителей станицы направить молодого батуринца. Дело в том, что связь Краснодара со Старо-Щербиновкой не была налажена и там до сих пор не было ни одной явочной квартиры. Азардов знал лишь несколько фамилий как будто верных людей, которые по всем признакам оставались в районе. Но этого было, конечно, мало: в то трудное время люди неожиданно менялись.

— Я могу направить тебя к человеку, которого в сущности, мало знаю, — сказал Азардов Грише. — Будь осторожен. Не болтай. Присматривайся. И, пока не проверишь хорошенько этого человека, не раскрывай своих карт. Ты идешь на трудное дело. Быть может, на смерть. Поэтому неволить не хочу. Решай сам…

Гриша шел в станицу по ночам: после захода солнца немцы не любили ездить по проселкам. Он без труда нашел указанного Азардовым человека.

Это был пожилой лысый мужчина с рыжей бородой.

Он с первого взгляда не понравился Грише.

Отослав свою жену из хаты, этот человек сбивчиво и торопливо стал рассказывать, что в станице существует небольшая подпольная организация. Пока она себя никак не проявила. Эта ненужная и преждевременная откровенность смутила Гришу… А рыжебородый продолжал говорить о том, что все истосковались по живому делу и ждут лишь связи с подпольным центром…

— Я приведу их всех сюда. Ты посиди… Я мигом слетаю!..

Когда за ним хлопнула дверь, Грише показалось, что снаружи щелкнула щеколда.

Гриша посмотрел в окно. Рыжебородый не шел, он почти бежал по улице, то и дело оглядываясь на свою хату. Когда он скрылся за углом, Гриша бросился к двери. Дверь оказалась запертой снаружи…

Гриша понял: он попал к врагу в ловушку. Он вынул свой маленький револьвер, обошел хату. Попробовал выломать дверь… Нет, это ему не под силу…

Неожиданно где-то совсем рядом раздался жалобный собачий визг. Шевельнулась занавеска — за ней Гриша увидел настежь раскрытую дверь!

Из двери в кухню кубарем вкатился черный как смоль щенок. Он посмотрел на незнакомца, испуганно поджал хвост и мгновенно исчез.

Гриша осторожно выглянул наружу. Двор, за ним огород, какие-то сараи — неоглядная степь с темно-синими сумеречными далями.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});