Дети Древнего Бога - Джон Байлс

— Я никому не продам свою душу, — заявил Тодзи.

Регент вздохнул.

— Нет такого понятия, как душа, если только не считать ей мечты. Но я сильно сомневаюсь, что здесь небеса, хотя многие люди живут здесь после смерти. Вы бесполезны для Трона Кошмаров, но я мог бы использовать вас в Бодрствующем Мире, вместо того, чтобы держать в заключении здесь. Все что мне нужно — обязательная присяга повиновения. Ваша душа не имеет значения, то что происходит с вами наяву — вот что важно.

— Я НИКОГДА не буду служить тебе! — Кассильда выхватила косу.

Регент взмахнул рукой, и Кассильда застыла, охваченная со всех сторон янтарем.

— Вы не можете даже надеяться победить меня в сражении здесь, в пределах города, дарованного Внешними Богами. У вас есть выбор. Вы можете по собственной воле присягнуть мне, и получить то, что я предложил. Или можете наблюдать, как умирают ваши друзья, затем наблюдать, как я пожру мечту Кенсуке, единственную его часть, которая остается им. И затем, я придумаю, что бы такое забавное сделать с вами… Возможно, снова и снова скармливать вас Херувимам, каждый раз, когда вы засыпаете и видите сны, — он пристально посмотрел на них, хотя они не могли видеть его глаза за маской, — Я утомился. Делайте ваш выбор.

— Думаю, даже если бы мы поклялись, вы не дали бы нам того, что мы хотим, — сказал Тодзи, — И вообще, может все это только иллюзия в бутылке.

Аска колебалась. Сама мысль о том, чтобы присягнуть на преданность ему была ей отвратительна, но то, что он предложил… в конце концов, он мог знать… как нанести поражение Ангелам раз и навсегда… Но Тодзи конечно прав. Регент не имел никакой причины сдержать свое обещание, даже если бы они поклялись ему в верности. И тут у нее родилась идея. Она взяла фонарь Ариэля и открыла его.

— Попробуйте повторить это в свете истины.

Регент напрягся, но свет прошел сквозь него. Его маска, исчезнув на миг, показала только звездную пустоту за ней. Голос невнятно говорил в голове Аски: "Внимающая пустота. Внимающая пустота. Звездноокий Лорд. Ньярлахотеп, геральд Внешних Богов", — голос усиливался, кричал на множестве различных языков, и она глушила его, как только могла.

Голос Регента отразился эхом, словно они стояли в большом пустом зале.

— Да будет так. Вы должны умереть.

* * *

Два меча покинули ножны. Один был охвачен оранжево-красным пламенем, другой сиял бледным лунным светом. Они взметнулись, рассеяв мрак, царивший на балконе, и опустились в одновременном рубящем ударе. Регент поймал по мечу каждой рукой и поглотил и свет и огонь.

— Огонь умирает и свет исчезает, — он повернул руку и выдернул пылающий меч из руки Аски, отбросив его к ногам замороженной в янтаре Кассильды. Лунный меч просто треснул в его руке и рассыпался в пыль.

Он посмотрел на щит, которым прикрывался Тодзи, отчаянно ища какое-нибудь оружие.

— Ах, да, устрашающий Древний Знак.

Аска прыгнула к нему, нанося удар в пах, но Регент просто скользнул в сторону, и ее нога лишь задела его одежду. Он схватил ее за ногу и небрежно вывернул, отбросив Аску на щит Тодзи. Она ошеломленно упала на пол.

— Вижу, она лучше действует под прикрытием щита. Это легко исправить.

Он придавил ногой лежащую Аску, схватил щит и разорвал его, как полоску бумаги.

— Нет ничего непробиваемого для меня, поскольку я рука единственной непреодолимой силы. Если бы Король в Желтом был свободен, в рассвете своей славы, ваш жалкий знак не смог бы остановить его, и для меня это не преграда. Я истинный Разбивающий Миры, — он отбросил щит.

Не обращая внимания на слабые удары Тодзи, он схватил его за горло, затем, подобрал Аску, которая начала приходить в себя. Подойдя к краю балкона, он поднял их обоих над пропастью. Бутылка с Кенсуке висела у него на поясе, мягко качаясь от ветра.

— Это ваш последний шанс. Клянитесь, или умрете.

— ХРЕН ТЕБЕ! — закричала Аска.

Тодзи рассмеялся.

— Да, поцелуй меня в ЗАДНИЦУ, ты, дерьмовый ублюдок! Теперь, мы поклялись, ты должен опустить нас.

Аска продолжала осыпать Регента бранью, сбиваясь на немецкий, которого Тодзи не понимал. Регент уставился на нее, то ли удивленный, то ли из вежливости, ожидая, пока она закончит. Тут у Тодзи появилась идея.

Он потянулся своими руками, которые были свободны, но не к Регенту, а к его поясу. Он сорвал пробку с бутылки и Кенсуке вырвался из нее, все еще одетый в свою школьную форму. Он оставался полупрозрачным, и парил, очевидно не нуждаясь ни в какой опоре, в нескольких шагах от Регента. Тодзи уронил бутылку.

— Уупс. Не хватает рук, чтобы держать и нас и свой пояс, а? — в этот момент, его больше всего интересовало, как он ухитряется так свободно говорить, с рукой сжатой вокруг своего горла. Отложив выяснение этого вопроса на потом, он продолжал. — Ты облажался, жопа. Кенсуке свободен, я сделал то, ради чего, черт возьми, я прибыл сюда. Убей меня, или делай, что хочешь, меня это не волнует. Я устал от всей этой проклятой вселенной, я хочу вернуться домой. Но даже если ты убьешь меня, ты все равно останешься ЖАЛКИМ НЕУДАЧНИКОМ!

На мгновение повисла тишина, а затем раздался хохот Регента. Аска замолчала, прервав поток оскорблений и увидев висящего рядом Кенсуке. Она почувствовала, как коченеет ее тело, под порывами пронизывающего, холодного ветра, возникшего как по мановению волшебной палочки. И ей стало ясно, что она должна сделать.

— Похоже, Внешним Богам следует уволить тебя, и взять Тодзи в качестве нового геральда. Уж поверь мне, раз Тодзи смог перехитрить тебя, значит мозгов у тебя не больше, чем у булыжника. Ну и неудачник же ты. Ангел Мохнатый Шар был более опасен, чем ты.

Его смех становился все громче, вместо ответа, он бросил ее и обратил все внимание на Тодзи, который показывал ему язык.

Аска молча падала, открывшись силе внутри себя. Ее кровь гудела, и она вновь слышала песню, но теперь вместе с песней в нее в нее вливалась сила зимних ветров, сила Вендиго, ее сила, похожая на причудливую мелодию флейты. Зима опустошала и убивала, ее холод высасывал жизнь из всех, кого касался, но все это было частью жизненного цикла, и, в конце концов, природа вновь создавала плоть и наделяла ее разумом. Зима убивала, но она также очищала землю перед приходом весны. В этом было ее назначение. Осознав это, она призвала вихри.

Они услышали ее зов и боролись, подобно укрощаемым диким лошадям, но в конце концов, прежде чем Аска ударилась о землю, они признали ее хозяйкой и преклонились перед ней. Дикое ликование охватило ее сердце, и она испустила громкий и яростный победный крик.