Дурацкие игры магов. Книга вторая. - Анфиса Кохинор

Тихо застонав, Дима открыл глаза и уставился на пушистую еловую лапу, почти касающуюся лица. Голова болела нещадно: казалось, что сотни крохотных, озлобленных червячков задались целью просверлить дыры в черепе мага. Разум, окутанный мутной колдовской дымкой, отказывался воспринимать действительность. Откуда-то издалека донеслось звонкое птичье пение, ноздри затрепетали, уловив душистые запахи хвои, смолы и мёда, и Дмитрий сообразил, что находится в лесу. Он отвёл еловую лапу в сторону и поднялся. Боль понемногу стихала, но уходить насовсем не желала, мешая магу сосредоточиться и подумать о чём-то очень важном. Закинув голову, Дима заворожено смотрел, как качаются зелёные вершины, будто щекоча бело-голубое небо, как проносятся над ними тёмные стрелы птиц и неспешно плывут корабли-облака.

Белое солнце только пустилось в путь по небосклону, его лучи, сонные и неокрепшие, лениво скользили по кронам деревьев, а величественные сосны и стройные ели снисходительно принимали их тёплые ласки.

Дмитрий вдохнул полной грудью - утро выдалось безмятежно прекрасным. Оно дарило умиротворение, покой и свободу - вокруг не было ни стен, ни людей.

Улыбнувшись, маг отряхнул плащ и зашагал вперёд, с интересом поглядывая по сторонам. Точно добравшийся до оазиса путник, он впитывал в себя красоту и безмятежность леса, и улыбка на губах становилась шире и счастливее. Дима не задумывался, куда и зачем идёт. Ноги сами несли его вглубь векового леса.

Неожиданно к чарующим звукам утра добавилось громкое отрывистое хлюпанье. Сначала Дмитрий не обращал на него внимания, но хлюпанье переросло в жалобный вой, и он занервничал. Кто-то посмел испортить его сказочно прекрасную прогулку, и, яростно сжав кулаки, маг понёсся к источнику раздражения. Ловко лавируя между деревьями, он бежал и бежал, пока не оказался возле плотных зарослей орешника. Здесь, в тени круглых зелёных листьев, обнаружились двое мальчишек, похожих друг на друга, как две капли воды. Чёрные волосы, пухлые губы, тёмно-серые глаза. Пижамы на них тоже были одинаковые - синие, с золотистыми кармашками на груди. Близнецы сидели в обнимку, жалобно скулили, подвывали и дружно хлюпали красными носами.

Дмитрий остановился и с неприязнью воззрился на детей. Возиться с ними не хотелось, мага тянуло вернуться на тропу и шагать по ней, наслаждаясь прогулкой. Но тут боль, преследовавшая его с момента пробуждения, ушла, туман в голове развеялся, и мысли стали чёткими и ясными. Дима моргнул и оторопело уставился на внуков аргульского наместника.

- Морти? Макс? Что вы здесь делаете? - машинально спросил он и едва не зарычал от злости, осознав, кто затеял эту игру.

Вскинув голову, маг взглянул на белое солнце, почти целиком выбравшееся из-за макушек, и закричал:

- Что ты творишь, Тёма? Зачем?

Ответа не последовало. Дима скрипнул зубами и опустил голову: мальчишки с благоговейным страхом взирали на него и дрожали. Мысленно ругнувшись, маг присел на корточки, протянул руку и осторожно коснулся плеча одного из близнецов:

- Не нужно бояться. Я не причиню вам вреда.

По одинаковым тёмно-серым глазам он понял, что ему не поверили. "Неудивительно. Дети собственными ушами слышали, как Артём назвал меня братом. Брат принца Камии… Чудовище из ночных кошмаров! - с досадой подумал Дмитрий, убрал руку, и в пальцах задымилась сигарета. - Нет, ещё хуже. Чудовище, которому следует безоговорочно подчиняться". Маг выпрямился и, отвернувшись, произнёс:

- Вставайте.

Внуки Ральфа мгновенно оказались на ногах. Они жались друг к другу, как щенята, часто всхлипывали, но ни словом, ни жестом не возразили магу. Краем глаза Дмитрий смотрел на них, раздумывая, что делать. Он не знал, какую игру затеял Артём, но чувствовал, что Морти и Максу в ней уготована роль жертвенных агнцев. "И что я, ущербный маг, могу противопоставить самому опасному существу во Вселенной?"

В ответ на его вопрос таинственная сила, клокотавшая в глубинах сознания, штормовой волной врезалась в невидимый мощный барьер, откатилась, и неистовые удары посыпались один за другим. Барьер задрожал, и Диме показалось, что сила вот-вот вырвется на свободу. Но защита устояла, а магический тайфун, словно осознав тщетность своих усилий, стих и растёкся в сознании тёмной неподвижной гладью.

Маг глубоко затянулся, выпустил изо рта бледно-серую струю дыма и кинул быстрый взгляд на мальчишек. О том, чтобы куда-то идти не могло быть речи: Тёма выдернул близнецов из постелей, не удосужившись обуть их хотя бы в тапочки. "Значит, он предполагал, что всё произойдёт прямо здесь!" Взглядом приказав мальчишкам не двигаться, Дмитрий быстро обошёл ореховые заросли. Прямо за ними простиралась поляна в форме приплюснутого овала, посереди которой в гордом одиночестве рос могучий кряжистый дуб. И всё стало на свои места: сценарий, придуманный Артёмом, был предельно ясен: битва за жизнь детей. Дима смотрел на импровизированную сцену - он ощущал себя не защитником, а загнанным в ловушку зверем. Ему даже почудилось, что поляну ограждают верёвки с красными, как кровь, флажками.

Но выбора не было. Испытывая мрачную опустошённость, Дмитрий вернулся к мальчишкам, ни слова ни говоря подхватил их подмышки и потащил к дубу. Морти и Макс испуганно сопели, однако больше не плакали, точно поняли, что смерть близко, и в молчаливом смирении ждали её прихода. Дима вспомнил голубоглазого юношу, которого кайсара кинула ему на растерзание. Он тоже ждал смерти, но выжил. "Если бы я точно знал, как удалось тогда загнать магию за барьер, я бы рискнул…" Однако сознательно повторить то, что было сделано по наитию, Дима боялся. Откуда-то он знал, что не привык полагаться на удачу.

Сгрузив мальчишек под деревом, Дмитрий разогнулся, и вдруг под ноги ему упали позолоченные ножны. Саблю, когда-то подаренную кайсарой, он узнал сразу. Морти и Макс со страхом взглянули на оружие, потом друг на друга и побледнели так, будто собирались превратиться в сугробы.

- Прошу тебя, Тёма, давай сядем и поговорим. Ты же знаешь, я готов сделать всё, что ты захочешь, только не заставляй меня убивать, - одними губами прошептал Дмитрий.

"А если я хочу именно этого? Не упрямься, братишка! Ты должен ощутить на руках кровь. Тёплую, сладкую, пьянящую. Умойся, напейся ею, и ты воскреснешь. Ты станешь таким, каким сделал тебя великий Олефир, вспомнишь, как беззаветно любил его, и тогда мой карающий меч настигнет тебя. Но это потом… Сейчас время для возрождения, Дима. Бери саблю и убивай!" - прошелестело в голове и, чувствуя холодную пульсацию в глазах, маг потянулся к оружию.

Пальцы сомкнулись на рукояти, сабля мягко покинула ножны. Дмитрий развернулся к мальчишкам и вскинул руку. В ушах звучал радостный смех принца Камии, а его магия расплавленным серебром охватила тело, душу, разум. Содрогаясь от собственной беспомощности, Дмитрий взглянул в искажённые животным ужасом лица. Братья чувствовали, что их последний миг неотвратимо приближается, но пошевелиться были не в силах. Распахнутые до предела глаза не отрываясь смотрели на лезвие, блестящее в утренних лучах, а пересохшие губы шептали: "нет".

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});