Сталь и пепел. На острие меча - Вадим Львов

Сейчас, в разгар Третьей мировой, в которой Словакия, слава богу, не участвовала, вовремя соскочив с несущегося в пропасть натовского поезда, центр был закрыт. За ним постоянно приглядывали агенты словацкой информационной службы и секретного отдела МВД. Все-таки у DarkStar весьма неоднозначная репутация, да и война идет. А здесь, в Зволене, почти две сотни вооруженных мужчин с немалым боевым опытом — инструкторы и собственно рекруты, застрявшие в Словакии, после того как началась Третья мировая и Братислава закрыла свое воздушное пространство. Была еще одна причина такой бдительности словацкой службы безопасности и разведки к этому объекту.

Мало кому известно, но спецслужбы новорожденной Словакии, несмотря на прозападную ориентацию государственной власти, давно и взаимовыгодно работали с русской разведкой. Пожалуй, единственные из бывших соратников по «социалистическому лагерю». В последние семь-восемь лет эти контакты стали более частыми и полезными. Отношения не испортила даже «украинская авантюра». Словацкий контингент ОВС Евросоюза в боях себя никак не проявил, потом и вовсе ретировался обратно на радость русским и украинцам, открыв им тылы союзной группировки.

С началом Третьей мировой на территорию Словакии хлынул поток польских беженцев, следом — остатки разбитых польских воинских подразделений. Пограничная полиция их, понятное дело, разоружала, но существовала опасность, что под видом беженцев на территорию государства проникнет знаменитый польский спецназ и начнет совершать набеги на русские коммуникации, возвращаясь на территорию невоюющей Словакии. Вот этого Братиславе хотелось меньше всего, и Slovenska Informacni Sluzba совместно с армейской разведкой и безопасностью была ориентирована на контроль за польскими беженцами, появившимися в районе Баньска — Быстрица и Зволена. Заодно под плотный колпак спецслужб попал и центр DS.

Заместитель директора Slovenska Informacni Sluzba Вацлав Габорик внимательно выслушал доклад полевых агентов, контролирующих въезды и выезды с DS Camp, и еще раз изучил фотографии.

— Что-то подозрительная тишина, Иржи! — обратился он к начальнику краевого управления SIS, Иржи Бондре. — Вообще, что ли, никакого движения?

— Никакого, — подтвердил Иржи. — Никто из польских беженцев не крутится у ворот, и ничего не случилось за прошедшие восемь дней, шеф. Это с тех пор, как последний бизнес-джет прибыл из Швейцарии в Слиач. Тогда прилетевших встретили четыре мини-вена и перевезли на DS Camp. По документам там все чисто, типа раненные в Ираке контрактники… Были на лечении в Швейцарии, реабилитация здесь, на территории базы.

— Что за четверка прибывших, напомни, Иржи?

— Двое американцев, австралиец и канадец. Сотрудники DarkStar, работали инструкторами в Ираке.

— Странно, что, если им требуется уход, их не переправили в США или не оставили в Швейцарии.

— Это очень дорого, шеф. Здесь — в пять раз дешевле. Тем более в самих штатах, кхе-кхе… не очень спокойно, мягко скажем. Можно здесь отлежаться.

Вацлав пожал плечами. Эти четверо «инструкторов» прибыли за несколько часов до того, как Словакия вообще закрыла свое воздушное пространство. Прибыли из Берна, Швейцария, прямо из госпиталя. По свидетельству наружного наблюдения, у двух из четырех были основательно перебинтованы лица и их перевозили на креслах-каталках. Что-то здесь не так. Особенно учитывая то, что Швейцария — сущая мекка для людей, готовых сменить внешность за хорошие деньги, без лишних вопросов и с комфортным уходом. Какого черта тогда они сорвались сюда, в Словакию?

— Сильно болит? — поинтересовался Колин Грант у своего товарища по несчастью, сидящего напротив телевизора с бутылкой пива в одной руке и зажженной сигаретой в другой. — Вы первый раз делаете себе операцию, мистер Ямщиков?

— Да, — отрезал тот и отпил пива. Русский за прошедшую неделю умудрился замучить абсолютно всех, включая самого Гранта и обычно невозмутимого Доу. Ямщиков был крайне недоволен, что его вытащили из швейцарской клиники доктора Штаундорфа и переправили сюда, в Зволен. Колину казалось, что любое приближение к границам Руси вызывает у Ямщикова помимо приступа страха и паники еще фактически физическую боль. Да, тяжело быть предателем своей страны.

Ямщиков сделал очередной глоток, добив уже третью с утра пивную бутылку. Врачи категорически запрещали ему пить, это мешало заживлению тканей, но ему было плевать на эти запреты, как и на самих докторов и сраных америкашек. «Кретины, какие же они кретины», — злился Ямщиков.

Он преподнес им победу на блюдечке с каемочкой, а они не смогли даже уничтожить кортеж Стрельца. Именно его, Ямщикова, люди проделали дыру в непробиваемой московской зоне ПВО, куда должен был проскочить Spirit B-2 и разнести в клочья бронированный лимузин Стрельченко. Именно его верные люди сделали так, чтобы Стрельченко поехал на похороны своего родственника тем маршрутом, о котором знали заговорщики. И все впустую. Стрелец, этот дьявол, опять выкрутился.

Василий Егорович Ямщиков стал предателем по собственному желанию. По личным, так сказать, причинам. Он ненавидел Стрельченко и все его окружение. И дело здесь не в деньгах или даже званиях. Дело в утерянном статусе. Ямщиков был чекистом в третьем колене. Даже в глубоком детстве ему нравилось, что простые обыватели испытывали уважение, пусть и смешанное со страхом, к волшебной аббревиатуре КГБ СССР, оттесненной золотом на красных книжицах деда и отца. Это все закончилось с приходом Стрельца.

Своими реформами и чистками Стрельченко низвел «сверхлюдей», коими считали себя чекисты, до уровня обычных военнослужащих. Теперь их штрафовали за езду с превышением в нерабочее время, нещадно сажали за крышевание бизнеса и выгоняли за профессиональные промахи. Так же, как и всех остальных. Вот это было особенно невыносимо.

В довершение всего было продано с молотка монументальное здание на Лубянке, символизирующее нерушимость традиций советской и российской госбезопасности. В отличие от части коллег, с радостью окунувшихся в заговорщическую деятельность против Стрельченко, Ямщиков этого делать не стал. Наоборот, участвовал в показательных арестах и допросах неудачливых «революционеров в штатском». Тут судьба дала ему редкий шанс, которым ему грех было не воспользоваться.

Он встретил Ляхова, своего бывшего сослуживца по Казахстану. За прошедшие два десятка лет Ляхов завязал со службой в ФАПСИ, перешел на службу в корпорацию Стрельца, где постепенно поднялся до начальника его личной охраны. Стрелец к тому времени уже стал министром обороны, затем быстренько совершил в условиях вакуума власти военный переворот и отчаянно нуждался в надежных людях. Ляхов был одним из таких и получил под управление солидный кусок реформированных российских спецслужб. Так называемую Службу специальной безопасности, отвечавшую за личную безопасность высших чиновников, правительственную связь, криптографию и радиоэлектронную разведку. Естественно, Ляхову тоже пришлось набирать людей из своего круга, чтобы хоть на кого-то опираться. Тут ему и подвернулся Ямщиков.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});