Путешествия к Лобнору и на Тибет - Николай Пржевальский

Детально, по месяцам, нынешние наши наблюдения дают следующие выводы.

В первой трети ноября холода в Северной Гоби стояли умеренные, в Урге до -24,5 °C на восходе солнца.[645] Затем, после сильного северо-западного с заметелью ветра, термометр на солнечном восходе 9 ноября упал до -33,5 °C, на следующее утро до -37 °C (ночью же, вероятно, и более), а 11 ноября, не только на восходе солнца, но даже при наблюдении в 8 часов утра, ртуть замерзала. Столь низкую температуру, при всех своих путешествиях по Центральной Азии, я наблюдал до сих пор лишь однажды, именно в Джунгарской пустыне в первой трети декабря 1877 г., когда ртуть термометра замерзала по утрам и даже по вечерам пять суток сряду.

Вышеуказанному охлаждению атмосферы Северной Гоби отчасти способствовал и снег, который, как уже было говорено, нетолстым (1/4-1/3 фута) слоем почти сплошь покрывал землю в окрестностях Урги и верст на 150 далее к югу. Этот снег выпал в конце октября, когда сильный сибирский буран пронесся внутрь Гоби до хребта Хурху, быть может и далее. В открытых равнинах пустыни снег вскоре был сдут ветром в овраги, частью смешался с песком и уничтожился на солнце, частью же прямо испарился в здешней сухой атмосфере.

Лишь только исчез снежный покров, как сразу стало теплее, ибо почва днем отчасти нагревалась солнцем. В особенности делалось тепло в тихую ясную погоду в последней трети ноября, когда термометр, при наблюдениях в 1 час пополудни показывал в тени до -1,8 °C, но все-таки не выше точки замерзания. Однако местные монголы сообщали нам, что подобное тепло в это время года составляет у них (под 45 и 44° с. ш.) явление исключительное. Средняя температура описываемого месяца, выведенная из трех ежедневных наблюдений,[646] составляет -18,1 °C, максимум средней температуры дня -9,7 °C, минимум -34,1 °C.

Буря в ноябре случилась лишь одна, но дней с сильным ветром,[647] то есть почти бурей, считалось еще семь. Как эти ветры, так и другие, более слабые, имели преобладающее западное направление, с редкими отклонениями к северу и югу. Затишья выпадали также нередко. Атмосфера стояла почти постоянно ясною. Вполне облачных дней в течение всего ноября было только 4, полуоблачных 3. Облака чаще всего являлись слоистыми и перисто-слоистыми. Снег за весь месяц падал лишь однажды, еще в окрестностях Урги, да и то небольшой.

В декабре, который мы провели в Средней Гоби и Северном Ала-шане между 44 и 39°с. ш., холод распределялся равномернее, хотя по временам случались весьма крутые скачки температуры. Так, 2 декабря в 1 час пополудни термометр в тени поднялся до +5,8 °C, на следующий день в тот час наблюдения было -10,0 °C, а еще через день -16,8 °C; или 20 декабря в 1 час пополудни наблюдалось в тени +2,0 °C, а на другой день в тот же час -10,8 °C. При этом следует оговорить, что в течение всего описываемого месяца выше нуля в тени замечено лишь два вышеуказанных раза. Минимум ночной температуры доходил в декабре лишь до -27,7 °C. Средняя температура всего месяца была значительно меньшая, чем для ноября, всего -13,0 °C; максимум средней дневной температуры равнялся -5,7 °C, минимум -19,5 °C. Ветры в декабре дули гораздо чаще, чем в ноябре. Между ними преобладали западные и северо-западные; в северном же Ала-шане нередко случались ветры юго-западные и южные. Настоящих бурь было 4; дней с сильным ветром также 4 и столько же ночей. В Средней Гоби, севернее гор Хурху, лишь при буре атмосфера наполнялась пылью и песком; как только стихал бушевавший ветер, воздух становился чистым. Южнее же названных гор, где залегают обширные песчаные и лёссовые площади, не только каждая буря, но даже иногда слабый ветер поднимали в воздухе более или менее густую пыль, от которой атмосфера уже не очищалась. Пыль эта в тихую погоду держалась слоем не толще 600–700 футов от земли, как это пришлось нам наблюдать с высоких Алашанских гор.

Снег в декабре падал пять раз, всегда мелкими, сухими, как песок, кристалликами и в небольшом количестве. Приносился он северо-западными ветрами. Несколько дольше и ровнее лежал лишь в саксаульных зарослях. В более же открытых местах сдувался бурями в небольшие, в форме валиков или языков, сугробики на подветренной стороне кустов, камней и других неровностей почвы, представляющей тогда невообразимую пестроту. Непогода и облачность в описываемом месяце выпадали сериями; затем все-таки ясных дней было 22 и полуясных 2. Теплее в декабре стало в последней его трети, когда мы вошли в Ала-шань. Здесь, в тихую, ясную погоду при -7,0 °C в тени в 1 час пополудни, песок на крутых склонах, обращенных к солнцу, нагревался до +27,5 °C. Миражи в декабре случались нередко в тихую, ясную погоду на галечных и солончаковых равнинах Средней Гоби; реже замечалось названное явление в песках Ала-шаня. В этом последнем, именно в средней и южной его частях, мы провели почти весь январь, который при значительно меньшем, чем предыдущий месяц, холоде вообще характеризовался сравнительно теплой погодой в первой своей половине и более холодной во второй. Средняя температура для всего января была лишь -8,4 °C; максимум средней дневной температуры -1,9 °C, минимум -12,9°. Хотя по ночам морозы и в первой половине января стояли довольно значительные (до -22,0 °C), но при наблюдениях в 1 час пополудни термометр десять раз показывал выше нуля (до +5,9 °C); погода почти постоянно была (ясная, хотя и пыльная) тихая или маловетреная. Снегу в Южном Ала-шане не встречалось вовсе. Хотя он и выпадал здесь ранее нашего прихода (вероятно, при буранах в половине декабря), но был задут песком и уничтожен солнцем.

Со второй половины января стало гораздо холоднее, ибо погода сделалась облачной и начали дуть ветры, преимущественно северо-западные, иногда же и восточные. Однако собственно бурь в январе случилась лишь одна. В последней трети описываемого месяца по временам шел небольшой снег, обыкновенно после значительной, как и всегда в Гоби, предварительной потуги. Замечательно, что этот снег падал хлопьями, если был принесен восточным ветром, то есть из собственно Китая. Всего дней ясных в январе (за исключением четырех последних его суток, когда мы были уже на нагорье Гань-су) считалось 13, полуясных 3; так что облачность в этом месяце была гораздо значительнее, чем в ноябре и декабре.

Глава вторая

Через Гань-су, Куку-нор и Цайдам

[27 января/8 февраля—9/21 мая 1884 г. ]

Окрайний к Ала-шаню хребет. – Степь Чагрынская. – Новая антилопа. – Пребывание в горах Северно-Тэтунгских. – Стоянка близ кумирни Чертынтон. – Погода в феврале. – За хребтом Южно-Тэтунгским. – Опять в кумирне Чейбсен. – Дальнейшее наше движение. – Ожидание близ деревни Бамба. – Следование на Куку-нор. – Слепыш и пищуха. – Климат ранней весны. – Путь по северо-западному берегу Куку-нора. – Бедный пролет птиц. – Переход до кумирни Дулан-кит. – Следование по Восточному Цайдаму. – Прибытие к князю Дзун-засаку. – Погода в апреле и начале мая. – Сведения о хошуне Шан

Окрайний к Ала-шаню хребет. Южной границей песчаной пустыни Ала-шань служит хребет Нань-шань, образующий восточную часть громадной, нигде не прерывающейся горной стены, которая огораживает собой все нагорье Тибета к стороне Южной Гоби и котловины Таримского бассейна. Эта гигантская ограда, принадлежащая системе Куэн-люня [Кунь-Луня], несет по местностям различные названия и имеет различный физико-географический характер. Но общий топографический ее склад одинаков на всем протяжении и представляет, подобно тому как для некоторых других хребтов Центральной Азии, только в большем масштабе, полное развитие дикого горного рельефа к стороне низкого подножия; наоборот, несравненно меньшее распространение тех же горных форм в противоположном склоне на высокое плато.[648]

Та часть Нань-шаня, через которую как теперь, так и в прежние путешествия нам пришлось подниматься от г. Даджина на нагорье Гань-су называется китайцами Мо-мо-шань[649] и нигде не достигает снеговой линии. Вечноснеговые группы Кулиан и Лиан-чжоу лежали западнее нашего пути и теперь вовсе не были видны в пыльной атмосфере.

Подъем от Даджина через окрайний хребет весьма пологий; он идет ущельем небольшой речки; дорога колесная. Через 28 верст от входа в названное ущелье лежит на абсолютной высоте около 8 тыс. футов перевал; от него небольшой спуск к маленькому китайскому городку Да-и-гу. Отсюда колесная дорога направляется на г. Сун-шань и далее в г. Ланьчжоу, но мы свернули к западу, чтобы следовать на Куку-нор прежним горным путем, достаточно нам знакомым. Двигаясь в этом направлении, мы вскоре пересекли еще две рядом лежащие ветви окрайнего хребта, из которых задняя имеет перевал на абсолютной высоте около 10 тыс. футов.

Весь окрайний хребет в направлении, нами пройденном, состоит исключительно из песчаников, и только в ближайшем к г. Даджину нижнем поясе встречается тальковый сланец. Эти горные породы лишь изредка обнажены, но большей частью засыпаны лёссовой пылью, постоянно приносимой из соседней пустыни. Части хребта, ближайшие к Ала-шаню, почти совершенно бесплодны, но далее в глубь гор, с увеличением абсолютной высоты, лёссовая почва, смачиваемая летними дождями, становится плодородной и покрывается травой. В самом верхнем поясе наружного хребта и следующей затем его ветви появляются небольшие еловые леса и в изобилии растут свойственные горам Гань-су кустарники – Caragana jubata, Potentilla, Salix [карагана – верблюжий хвост, лапчатка и ива]; луга здесь превосходные. При этом необходимо заметить, что по ущельям как описываемых, так и других гор Гань-су растет ядовитая трава (Lolium? [Stipa inebrians – ковыль]), которую местный скот не трогает, но пришлые животные едят без разбора и через то сразу слабеют, иногда же издыхают, если много наедятся.