Путешественница Книга 1. Лабиринты судьбы - Диана Гэблдон

Гнев уже исчез с его продолговатого лица, остались лишь усталость и легкая печаль. Убывающий вечерний свет подчеркивал его худобу, впалые щеки и выступающие кости.

— Просто малый любит тебя, Джейми, — проговорил он тихо. — Я вижу, как он смотрит на тебя, когда ты приезжаешь, и как рассказывает о том, что ты делаешь. Я вижу его лицо. Ему кажется, что ты живешь восхитительной, полной приключений жизнью и все это так далеко от обыденности. Не то что выгребать козье дерьмо из матушкиного огорода.

Джейми улыбнулся зятю в ответ и расправил плечи.

— Что ж, это нормально для его возраста. Мы с тобой тоже были такими…

— Хочет он того или нет, но от приключений того рода, с какими его можешь познакомить ты, мальчику лучше держаться подальше, — резко перебила его Дженни, качая головой и неодобрительно глядя на брата. — Сдается мне, что добрый Господь охраняет твою жизнь, иначе бы ты уже десять раз умер.

— Это вполне возможно. Наверное, у Него есть свои соображения насчет того, для чего меня хранить.

Джейми с улыбкой посмотрел на меня и завладел моей рукой. Дженни тоже бросила на меня взгляд и с непроницаемым видом вернулась к теме разговора.

— Что ж, может, оно и так, — сказала она. — Но я не могу сказать, что это справедливо в отношении юного Айена.

Она снова посмотрела на Джейми, но на сей раз выражение ее лица немного смягчилось.

— Я ничего не знаю о твоем образе жизни, Джейми, зато я достаточно хорошо знаю тебя и могу сказать, что это не тот образ жизни, который годится для моего мальчика.

— Ммфм, — изрек Джейми, потер рукой заросшую щетиной челюсть и попробовал снова: — Ладно, я ведь не к тому, чтобы он жил как я. Просто в последнюю неделю он вел себя как взрослый мужчина, вот в чем дело. Поэтому мне кажется, что было бы неправильно сечь его как мальчишку.

Дженни презрительно подняла брови.

— Надо же, он уже и мужчина, а? В его–то детские годы. Джейми ему всего четырнадцать!

Несмотря на раздражение, Джейми улыбнулся.

— Дженни, я сам в четырнадцать лет уже был мужчиной, — тихо сказал он.

Она фыркнула, но в глазах ее неожиданно блеснули слезы.

— Это ты так думал. — Дженни встала и резко отвернулась в сторону, моргая. — Я прекрасно помню тебя в ту пору, — сказала она, стоя лицом к книжной полке и даже ухватившись за нее, словно чтобы удержаться на ногах. — Ты был красивым мальчиком, Джейми, когда отправился с Дугалом в свою первую вылазку, прямо как картинка со сверкающим клинком на бедре. Мне было шестнадцать, я думала, что краше никого и быть не может: такой высокий, прямой, ловко сидишь в седле. Помню и твое возвращение: явился весь в грязи, физиономия расцарапана, оттого что навернулся в куст ежевики, а Дугал все расхваливал тебя отцу, какой ты герой. Получил палашом плашмя по голове и даже не пикнул.

Совладав–таки со своим лицом, Дженни снова повернулась к брату.

— Так что, это и значит быть мужчиной.

Джейми посмотрел на нее с лукавством.

— Ну и это, но и нечто большее.

— Правда? — произнесла она еще более сухо. — Интересно, что именно? Способность переспать с девушкой? Или убить человека?

Я всегда считала, что Джанет Фрэзер обладала удивительной, прямо–таки мистической прозорливостью, во всяком случае, когда дело касалось брата. Похоже, однако, что этот ее талант распространялся и на сына.

Выражение лица Джейми не изменилось, но румянец на нем загустел.

Глядя на Джейми, она медленно покачала головой.

— Нет, Айен–младший еще не мужчина. А вот ты — мужчина, братец, и ты знаешь, в чем тут разница.

Айен, некоторое время завороженно наблюдавший за парочкой Фрэзеров, высекавших друг из друга искры, прокашлялся.

— И долго еще будем толочь воду в ступе? — проворчал он. — Между прочим, малец уже четверть часа дожидается порки. Заслужил ли он ее и стоит ли его драть — это другой вопрос, но мучить парня ожиданием в любом случае негоже.

— А что, Айен, ты и вправду считаешь, что должен его высечь? — предпринял последнюю попытку Джейми, обратившись к зятю.

— Ну, — медленно произнес Айен, — я честно сказал малому, что он заслужил порку, и он сам знает: это чистая правда. Что заслужил — то и получи. Но вовсе не обязательно, чтобы это делал я.

В его глазах промелькнуло веселье. Он полез в ящик буфета, достал кожаную плеть и вручил Джейми.

— Вот. Тебе, как говорится, и плетка в руки.

— Мне? — испуганно вскричал Джейми, пытаясь вернуть плеть не обращавшему внимания на его потуги зятю. — Ты что? Я не могу!

— А я думаю, что можешь, — спокойно возразил Айен. — Ты часто говорил, что любишь его как сына. — Он склонил голову набок, и, хотя выражение его лица осталось мягким, карие глаза были непроницаемы, — Что ж, я скажу тебе, Джейми: не так–то легко быть его отцом, лучше всего тебе пойти и не мешкая выяснить это.

Джейми долго смотрел на Айена, потом перевел взгляд на сестру. Она подняла брови, заставив его опустить глаза.

— Ты заслужил это не меньше, чем он, Джейми. Так что иди.

Джейми плотно сжал губы, его ноздри побелели. Не сказав больше ни слова, он развернулся и вышел. Прозвучали удаляющиеся шаги, потом в дальнем конце коридора хлопнула дверь.

Дженни бросила быстрый взгляд на Айена, еще более быстрый на меня и отвернулась к окну. Мы с Айеном подошли и остановились у нее за спиной. Снаружи быстро темнело, но света еще хватало, чтобы различить бедолагу Айена–младшего, маявшегося, подпирая калитку ярдах в двадцати от дома.

Оглядевшись по сторонам при звуке шагов, он увидел приближавшегося дядю и распрямился от удивления.

— Дядя Джейми! — И тут его взгляд упал на плетку. — Ты… ты будешь пороть меня?

Вечер был тихим, и я услышала, как Джейми резко выдохнул сквозь зубы.

— Наверное, придется, — сказал он откровенно. — Но сперва я должен попросить у тебя прощения, Айен.

— У меня? — Юноша определенно растерялся: как–то не привык он к тому, чтобы взрослые просили у него прощения, особенно перед тем, как отходить плеткой. — Не нужно, дядя Джейми.

Рослый дядюшка прислонился к калитке рядом с юнцом.

— Нужно. Я вел себя неправильно, позволяя тебе оставаться в Эдинбурге, и, наверное, не должен был рассказывать тебе всякие истории, которые и навели тебя на мысль о побеге. Я брал тебя в такие места, куда не следовало, подвергал тебя опасности и причинил твоим родителям больше беспокойства, чем мог бы ты сам. Вот за это, Айен, я и прошу меня простить.

— О! — Не находя слов, Айен взлохматил волосы. — Ну это… да, конечно… прощаю, дядя.

— Спасибо, племянник.

Они постояли молча. Айен вздохнул и расправил плечи.