Kurohibi. Черные дни - Gabriel

голове почти сделало ее речь невнятной.

— Но знаешь, я дала тебе шанс, мы могли бы знатно повеселиться, ты был бы моей безделушкой на пару дней и мог бы легко отделаться. Однако ты отказался, и я решила вместо совместных забав открыть тебе один секрет, — голос Мари, тусклый и плавающий, сошел на шепот. — Вершина наслаждения — она в боли. И я тебе это покажу… У меня на тебя огромные планы, но главное — мы вместе создадим это чувство… Ты поможешь мне… Я уверена.

Зрение полностью отключилось, когда где-то рядом возникла еще одна фигура.

— Ты достал машину?

— Да, госпожа.

— Ладно тебе уже дурачиться. Грузи этого, анестетик, кажется, уже и на меня начал действовать. Только сцепи покрепче, он прыткий.

«Отпустите…»

Чувствуя, как тело сделалось бесчувственно ватным, и воспринимая лишь собственное дыхание, Синдзи в последних остатках рушащегося сознания ощутил ласковое прикосновение к своей щеке.

— Я устрою тебе ад, дорогой…

И затем он провалился во тьму.

Глава 16: Poison.

Пробуждение далось тяжело. Оглушающее эхо от затерявшихся еще до беспамятства мыслей громом ухнуло по всей голове, не дав сориентироваться и собрать воедино осколки воспоминаний. Давление в висках к тому же завладело собой всем вниманием, и разум в беспомощности смог только вспыхнуть тошнотной болью и разлить эту мерзкую муть ниже, в области живота.

Синдзи с трудом мог вспомнить свою фамилию, не говоря уже о месте нахождении и событиях минувших часов, да что уж там — дней. Память нехотя сливалась воедино, шаг за шагом проявляя в мозгу причину его выворачивающего состояния, а глаза тем временем невольно разомкнулись, когда вестибулярный аппарат дал критический сбой и комок рвоты подступил к опасной близости ко рту. Разумеется, он не имел ни малейшего понятия, сколько прошло в забвении часов или дней, где и в какой вселенной находится, да и жив ли вообще. Лишь пугающее чувство тревоги встретило его первым после пробуждения, будто пытаясь напомнить о чем-то важном и существенном.

Мучительно пробивающийся сквозь резкую пелену взор постепенно начал вылавливать элементы окружения, в которых очутился Синдзи: по-обычному обставленная квартира со скудной, но современной мебелью, большой яркий проем в стене, являющийся, по-видимому, окном, низкий столик в центре и светло-серые стены. Ни о чем эти предметы сказать ему не смогли, но тут вдруг разум вспыхнул памятью предшествующих его пленению событий, и сознание в гремящей болью резкости мгновенно склеилось воедино, отозвавшись жутким звонов в голове. Синдзи сначала вспомнил, что его накачали какой-то дрянью, потом перед глазами возник образ хитро ухмыляющейся Мари, а за ним и та жопа, в которой он очутился без жилья и еды, преследуемый полицией.

«Гр-р… — мысленно прорычал он, когда свет из окна едва ли не расколол его голову надвое, а сведенные за спиной затекшие руки отдались крепким давлением в области запястий. — Меня схватила эта психованная. Еще и чем-то отравила, тьфу… как мутит… Скорее всего, я связан — не могу пошевелить руками. Глаза тоже тяжело открывать, свет слишком дает по мозгам. Сколько времени прошло, без понятия. Положение не фонтан».

— О, проснулся, — девичий голос словно напильником резанул по ушам, заставив вновь скривиться от не самых приятных ощущений. — Хуже похмелья, да? Впервые использую медицинский анестетик.

Синдзи смог различить склонившуюся над ним тень и почувствовал, как та пальчиками открыла его рот и приложила к губам холодный край чашки.

— Вот, должно помочь. Это церукал, средство от химической тошноты, хотя, опять же, впервые его использую.

Связанный и обессиленный, он даже не смог воспротивиться полившемуся в горло потоку горькой жидкости, проглотив ее без остатка. Как ни странно, противный вкус только пошел на пользу, протолкнув обратно в желудок рвотный ком и ослабив давление в висках.

— Саму чуть не вытошнило, хотя я и сделала всего-то пару глотков. Ладно, если ты жив, значит, все в порядке, можем приступать к главному.

Она куда-то скрылась, и Синдзи остался предоставлен сам себе. Следя за тем, как по животу начали расплываться странные волны ощущений, он постепенно восстанавливал контроль над телом, сначала проявляя взгляд, а затем возвращая подвижность конечностей, которые, как он и предположил вначале, оказались связаны. Причем это была не просто веревка, а плотные кожаные ремешки, вполне комфортные и не режущие кожу, но притом намертво стягивающие запястья. Разумеется, так просто высвободиться от них не представлялось возможным, но Синдзи даже и не надеялся. Куда больше его взволновало следующее открытие — он находился на полу полностью обнаженным, и одежды его рядом нигде не наблюдалось. С легкой вспышкой испуга и тяжелым напряжением в глазах Синдзи рассмотрел свое тело, боясь найти на нем увечья или еще что похуже, но с облегчением не обнаружил ничего необычного.

Тут вдруг до его уха донеслось слабое шевеление под окном, и, резко вскинув взгляд и зажмурившись от яркого света, он вдруг разглядел в тени еще одну фигуру, также сидящую на полу и тоже, по-видимому, связанную. Изумление вызывал тот факт, что это была девушка с белыми длинными волосами и бледной кожей, одетая в черный джемпер и юбку, с поджатыми под себя ногами, облаченными в черно-белые полосатые чулки. Из-за яркого света в окне Синдзи не смог различить ее лицо, однако оно показалось ему смутно знакомым, особенно взгляд, сверкнувший на секунду алым сиянием.

Но не успел он осмыслить увиденное, как в комнату вновь вошла Мари, пропорхав бабочкой прямо к нему. Взгляд Синдзи моментально приметил ее обнаженные стройные ноги, отточенные гладкие бедра, тень на лобке, плоский животик, милые небольшие, но округлые грудки и опущенные плечи — фигуру девушки укрывала лишь одна ночная рубашка на бретельках, да и та выполненная из невесомой прозрачной ткани молочно-бежевого оттенка. Очки с хвостиками, впрочем, были на месте.

— Немного смущает, правда? Нашла в этой квартире, даже впору. Не знаю, птенчик мой, что ты помнишь из того, что я тебе вчера сказала, да и, откровенно говоря, я сама уже не помню — нас ведь обоих накрыло, но ситуация обстоит следующим образом. Мы сыграем с тобой в одну игру, правил которой и конечной цели тебе знать не обязательно. Не то чтобы их не было, просто тебе будет слегка не до этого. Скажу лишь наводящее слово — ревность.

Мари опустилась к нему на колени и, сладостно выдохнув, провела своими ладошками по его груди, далее ниже по животу и остановила их