Kurohibi. Черные дни - Gabriel

щели влагалища вырвался настоящий ручей спермы, однако Мари быстро подставила под нее свободную ладонь и вдруг легко погрузила ее прямо между распухшими дольками, утопив в мягкой плоти нутра. По ее запястью тут же устремились вязкие дорожки семени, однако лицо девушки вспыхнуло наслаждением, заставив ее высунуть язык и восторженно вытянуться, и вот рука почти целиком скрылась во влагалище, чья кожица плотно облепила запястье, перекрыв вытекающий поток жижи. Мари пискнула, начав водить рукой внутри себя, невольно сгорбилась и закатила глаза в экстазе, и тут на ровной плоскости ее животика, прямо над холмиком лобка с аккуратными каштановыми волосиками, изнутри стали проступать пальцы ерзающей в чреве ладони. Сначала еле заметные бугорки, вздымающиеся над гладью кожи, а потом настоящие вздутие образовалось в основании ее живота от елозящей руки, то сжимающейся в кулак, то вытягивающейся и проскальзывающей все глубже.

— Вот… почти… Мха-а-а-ах!.. Проникла… Ах!.. Почти проникла… в матку… А-а-а-ах!!!

Ее пальцы утонули где-то в глубине чрева, ноги девушки затряслись, обезумившие от лавины возбуждающих чувств глаза закатились, и тут рука вырвалась наружу, оросив землю клубками белесой жидкости, но притом держа в сжатой лодочкой ладони целую горсть спермы. Не долго думая, Мари сразу же отправила ее в рот, залив в горло молочную массу из поднятой над головой руки, и сразу же начав неистово облизывать пальчики с ладонью, словно кошка валерьянку.

Изумленный Синдзи, не в силах проронить и слова, смотрел за этим действом, чувствуя, как все больше начинала кружиться его голова. Несмотря на всю дикость ситуации, его член поддался первичному позыву и стал медленно набухать в брюках. А девушка, вычистив руку до блеска от слюны, довольно вздохнула, чавкнула, лениво прожевав остатки спермы во рту, облизнулась и, наконец, произнесла:

— Прости, не удержалась. Она так болталась в моем влагалище, что, кажется, сделай я еще один шаг, и пластырь тут же сорвало бы, залив мне все бедра семенем. Все-таки подарок от трех мужчин, ух, какие они неудержимые были. Ну, сейчас, вроде, полегчало.

Сквозь помутневший взгляд Синдзи с трепетом, раздавшимся жаром по всему телу, заметил, как прищурилась Мари.

— Черт, не могу больше терпеть, — промурлыкала та. — Давай поиграем в игру.

Она поднялась, развернулась спиной к Синдзи, задрала юбку, раздвинула ноги пошире и нагнулась, обнажив сияющую расплывшейся белесой влагой щелочку киски.

— У тебя три минуты, чтобы дать мне кончить. Награда, возможно, будет не столь велика, но за поражение последует куда более серьезное наказание.

— Что?.. — спросил Синдзи, чувствуя, как запульсировали его виски и надавило в груди.

— Заставь меня кончить. Любым способом. Это будет элементарно, я уже вся на взводе. Две пятьдесят.

Она завиляла задом, невольно заставив половые губки затереться друг о дружку и вытолкнув из влагалища остатки спермы.

— Давай, Синдзик, не робей. Не брезгуешь же ты на самом деле, после всех твоих приключений? Просто вставь свой член в любую из дырочек, как тебе нравится. Или, если желаешь, можешь всосаться в мою киску ротиком. А может быть, тебе нравится попка? Она читая, поверь, там можно глубоко язычком поработать. Ну чего же ты, Синдзик, осталось всего две с половиной минуты.

Тот следил за виляющим задом девушки с такой открытой и манящей щелочкой, с аккуратной дырочкой ануса, чувствуя, как начала закипать его кровь и член уже с болью уперся в ширинку, но все же не двигаясь. Тогда Мари шлепнула себя по ягодицам, чуть раздвинув их одной рукой, а вторую пропустила под животом и стала ласкать себя, мастурбируя киску.

— О-ох… уже промокла насквозь, Синдзик… Смотри как там все мягко и гладко… Ах… как громко чавкает… Ну чего же ты сидишь, балда?.. Сделай уже хоть что-то, пронзи меня своим колом, отшлепай, растерзай, я тебя ни в чем не ограничиваю!.. Скорее же, осталось полторы минуты…

Внутри все будто вскипело, зрение то расплывалось, то концентрировалось на невероятно возбуждающих гениталиях девушки, сейчас сгорающих от вожделения и ласки, однако Синдзи не шевелился, ощущая нависшую в душе грозу.

— Ах… А-а-ах!.. — дыхание Мари уже сорвалось в стон. — Да сделай ты ну хоть что-нибудь! Я уже так взвинчена, что готова кончить от одного твоего касания! Синдзи, ну умоляю, поглоти меня, накинься, как ты это обычно делаешь, изнасилуй со всей свой страстью, со всей силой, причини мне всю возможную боль, прошу тебя!!!

Она почти взвыла, рухнув на колени, и, не переставая теребить свою воспаленную киску, подползла к нему вплотную, остановившись всего на расстоянии ладони.

— Давай же, давай, доставь мне это чувство!.. Осталось меньше минуты… Бей меня, Синдзик, сокруши меня, переломай мне все кости, порви мою плоть, доставь меня на вершину, прошу! Прошу тебя!!!

С ее красного лица закапала слюна, разгоряченный взгляд, будто опьяненный, заметался между его глазами и ширинкой, вздымающейся от возбужденного члена, но Синдзи за бурей будоражащих душу чувств ощущал все сильнее охватывающий его страх, сковавший тело.

— Ну же, просто прикоснись, моя киска уже хлюпает сама по себе!!! Она готова поглотить твой член до самого дна, дай мне только ощутить тебя, Синдзик, умоляю! Тридцать секунд!!!

Мари выгнулась дугой, приставив к его лицу свое трепещущее лоно, ритмично пульсирующее и сокращающееся будто само по себе, начав еще дополнительно ласкать губки с такой силой, что почти вырвала их с корнем, оттягивая на невероятную длину и раздвигая складки до гладкости нежной плоти.

— А-А-А-АХ!!! Я на грани!!! Еще миг!!! Я уже готова кончить!!! СИ-И-И-ИНДЗИ-ИК!!!

Его обхватил яркий одурманивающий аромат, исходящий из киски, настолько притягивающий, что член почти начал источать эякулят, сам подойдя к пику наслаждения, и Синдзи уже почти поднял дрожащую руку, не в силах бороться дальше.

— Ну же!!! Ну же!!! Десять!!! Просто лизни!!! ЛИЗНИ МЕНЯ!!! ХОТЯ БЫ ПОДУЙ НА МОЮ ЩЕЛКУ!!! СИ-И-И…

И вдруг она замолкла, резко вскочила и сухим тоном произнесла:

— Ноль.

В ту же секунду Синдзи ощутил, словно его голову окунули в чан с вином, сознание, озарившись ослепляющей вспышкой, стало меркнуть в непреодолимой сладкой пелене, и спутавшиеся в неконтролируемом хаосе мысли обрушились в мутную бездну. Сквозь пелену слабо различающихся разводов перед глазами, буквально пинками заставляющих его разум отключиться, до его слуха донеслись едва различимые слова:

— Такой наивный… Тебя так легко было подловить.

Слова девушки словно потонули в непроницаемой мути, облепившей мозг.

— Неужели ты мог подумать, что я стану твоей игрушкой? Нет, дурачок, все обстоит как раз наоборот.

Эхо в