Генеральный штаб в годы войны - С Штеменко

Советская делегация сумела тогда разрушить реакционный замысел Черчилля относительно "балканского варианта" наступления войск западных союзников, настояла на проведении неизмеримо более эффективного и политически важного плана высадки англо-американских армий на территории Франции. Тегеранская конференция явилась блестящим итогом славных побед советского оружия в 1943 г. и в то же время послужила определяющим началом для взаимосвязанных единым замыслом сокрушительных ударов войск антигитлеровской коалиции на фронтах Европы в следующем году.

Во второй половине 1944 г., когда Советские Вооруженные Силы развернули великий освободительный поход за рубежами СССР и был открыт второй фронт, вопрос о взаимодействии коалиционных сил стал решаться практически и в полном объеме. В связи с этим Генштабу прибавилось работы. Приходилось ежедневно информировать союзников относительно положения на фронте наших войск, определять объекты и рубежи бомбовых ударов советской и союзной авиации, согласовывать сроки действий и направления усилий войск и флотов. Для англо-американской авиации, летавшей на бомбежку объектов противника из Италии и Англии, мы отвели несколько аэродромов в районе Полтавы.

Встречи А. И. Антонова, Н. В. Славина и других работников Генштаба с начальниками и представителями миссий, различного рода делегациями и отдельными лицами от союзников стали привычной составной частью наших рабочих будней. Согласованные на таких встречах вопросы выносились затем на решение Ставки.

Высшим органом коалиции антигитлеровских сторон являлись конференции руководителей трех великих держав, на которых принимались основные решения, определявшие характер, время и силы предстоящих операций вооруженных сил, направление главных ударов союзных армий.

О Тегеране уже было сказано. Но кроме того, имели место еще Крымская и Потсдамская конференции. Они проводились соответственно с 4 по 11 февраля и с 17 июля но 2 августа 1945 г.

На первой была произведена координация стратегических планов, которые в последующем тщательно выполнялись. А. И. Антонов делал доклад с анализом военного положения и прогнозом на будущее. То же сделали начальники генштабов других двух стран "большой тройки". Советский Генштаб выразил пожелание, чтобы союзные армии учли ослабление гитлеровских сил на Западе, вызванное выходом Красной Армии на Одер, и перешли в наступление в первой половине февраля 1945 г. На заседаниях в Ливадийском дворце были определены время и условия вступления СССР в войну против Японии.

Наконец, на Потсдамской конференции была выработана совместная политика участников антигитлеровской коалиции в германском вопросе. Это являлось центральным пунктом переговоров. В Потсдаме же Советское правительство подтвердило свое обязательство о вступлении в войну против Японии. Разгром этого милитаристского хищника принес освобождение порабощенным японскими оккупантами народам и означал окончание второй мировой войны.

Кроме конференций неотложные вопросы войны, в частности по операциям вооруженных сил, решались с помощью срочной переписки. Так было, например, зимой 1945 г., когда у союзников сложилось критическое положение в Арденнах. Тогда по письму У. Черчилля, который завершил свое послание фразой: "Считаю дело срочным", было принято решение ускорить начало Висло-Одерской операции. Наши войска нанесли удар 12 января.

Ко всем трем конференциям Генеральный штаб готовил материалы по военным вопросам для главы Советского правительства.

Решая многочисленные и важные задачи, Генеральный штаб обеспечивал Верховному Главнокомандованию управление войсками на всех фронтах войны. Начиналось это с подготовки предложений по решению и заканчивалось контролем за его выполнением. Наряду с большой, важной и кропотливой работой по сбору и обработке данных обстановки штаб организовывал и поддерживал постоянную и непрерывную связь с войсками.

Скрытое управление войсками - тоже очень важная сторона деятельности Генерального штаба. Шифры, коды, обеспечение сохранения тайны - всем этим ведал специальный орган. Всегда буду с благодарностью вспоминать старшего лейтенанта П. С. Баклыкова, который ездил со мной на фронты. Он же обеспечивал военную шифр-связь во время Тегеранской конференции. В 1970 г. мы с Петром Степановичем, теперь полковником, случайно встретились и с удовольствием вспомнили прошлое.

С конца 1944 г, задача управления для Генерального штаба приобрела некоторую дополнительную сложность, поскольку институт представителей Ставки стал существовать в крайне ограниченном масштабе.

Как помнит читатель, необходимость в представителях Ставки определилась уже на первом году Великой Отечественной войны, и работа представителей с тех пор являлась хотя и временным, но все же важнейшим элементом стратегического руководства. Но накануне завершения войны снова встал вопрос: должно ли сохраниться данное звено этого руководства? Дела на фронтах шли успешно, командующие были умудрены опытом. Но тут же возникало и сомнение - сумеет ли Ставка непосредственно из Москвы руководить огромными по масштабу боевыми действиями на сухопутных фронтах и морских просторах, не потеряет ли она при неожиданных поворотах в ходе войны рули управления вооруженными силами?

Нужно сказать, что этот вопрос возник у И. В. Сталина, когда ему докладывали первоначальные наметки Генерального штаба по планам операций завершающей кампании войны. А. И. Антонов попросил время на размышление. Верховный Главнокомандующий отнесся к просьбе Антонова с пониманием, но задал такой же вопрос Г. К. Жукову. Тот полагал, что на данном этапе войны без представителей Ставки обойтись можно: количество фронтов уменьшилось, протяженность линии фронта сократилась, руководство фронтами из центра наладилось, а полководческое искусство командующих возросло. Все это, по его мнению, давало возможность уверенно управлять фронтами без помощи представителей Ставки.

Антонов, как всегда в таких случаях, немедленно связался с начальником Генштаба А. М. Василевским, который был тогда в Прибалтике. Посоветовались. Генштаб не согласился с мнением о немедленной и полной ликвидации института представителей Ставки. Причин было много: протяженность линии фронта хотя и сократилась, но составляла более 2000 км: причем наступать в зимней кампании предстояло на всем этом фронте. Удаленность командных пунктов фронтов и армий была очень большой. Обстановка на различных участках фронта резко отличалась и менялась иной раз коренным образом (под Балатоном, например). Поэтому Генштаб полагал, что отказаться от представителей Ставки можно будет лишь в отдельных случаях, когда устойчивость и оперативность руководства из центра окажется вполне обеспеченной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});