Власть книжного червя. Том 3 (ЛП) - Kazuki Miya

Мысленно извиняясь, я вложила всю себя в игру, чтобы не проявить неуважение к богу. Вот только я сразу же почувствовала, как моя магическая сила втягивается в кольцо, как если бы я произносила молитву о благословении.

«Ч-что происходит?!» — хотелось мне закричать. С каждой строкой песни, магическая сила превращалась в полноценное благословение. Я поспешно остановила поток силы в кольцо, но было уже слишком поздно — синий свет вырвался из моего кольца, взмыл над сценой, превратившись в благословение, и пролился дождём в зал.

На лицах всех присутствующих читались шок, трепет и замешательство. В поисках помощи я взглянула на Фердинанда и увидела, что он с закрытыми глазами потирает виски. Судя по выражению его лица, я только что сделала нечто странное.

Тем не менее я не была уверена, можно ли сейчас остановить выступление, а потому продолжила играть. Когда я закончила своё выступление, то почти не слышала аплодисментов. Бо́льшая часть толпы, казалось, просто не знала, как реагировать, и хлопали только близкие мне люди.

«А-а-а! Простите за то, что получилось так неловко! Я не хотела!», — мысленно извинилась я. Затем, передав свой фешпи́ль Розине, я медленно слезла со стула. Ко мне твёрдым шагом подошёл Фердинанд. Я смотрела на него, гадая, что он собирается делать, как вдруг он подхватил меня и высоко поднял.

— Да будет благословлена святая, что несёт благодать Эренфесту! — провозгласил он.

Все дворяне тут же подняли вверх штапы, и свет благословений заструился над ними. Я слышала, как люди в зале бормотали: «Значит, она действительно святая».

Я поняла, что Фердинанд решил воспользовался этим, чтобы сильнее распространить легенду о святой! От этого у меня перехватило дыхание, но Фердинанд шёпотом приказал мне улыбнуться и помахать толпе. Я сделала, как он сказал, изобразив элегантную улыбку, которой меня учили, и изящно помахала рукой, заработав оглушительные аплодисменты.

* * *

Фердинанд со мной на руках спустился со сцены и направился прочь из зала, а я продолжала улыбаться и махать толпе. Он шёл быстро, широко шагая, остановившись и отпустив меня, только когда мы оказались в предоставленной ему комнате ожидания. Из магических инструментов, хранящихся у него на поясе, он выбрал блокирующий звук.

— Розмайн, — сказал он и сунул инструмент мне в руку.

Когда я сжала его, у нас обоих одновременно вырвался усталый вздох. Затем Фердинанд пристально посмотрел на меня и спросил:

— Розмайн, почему твоё выступление превратилось в благословение?

— Я не знаю. Это произошло само собой.

На самом деле, я надеялась, что это он объяснит мне, что произошло. Услышав мой ответ, Фердинанд нахмурился и в задумчивости скрестил руки на груди.

— Но этого никогда не происходило, когда ты практиковалась, верно? Почему же сейчас твоя песня внезапно стала благословением?

— Думаю, потому, что во время практики я никогда не молилась всерьёз, — ответила я и тихо добавила, — Практикуясь, я всегда сосредоточена на движениях пальцев и пении, чтобы попадать в ноты, так что на самом деле не молюсь.

Фердинанд принялся легонько постукивать пальцем по виску.

— Так ты полагаешь, это произошло потому, что ты искренне молилась?

— Да. Я почувствовала как моё кольцо само поглощает магическую силу. И пусть я поспешно остановила поток, но было уже слишком поздно. Думаю, в будущем мне сто́ит играть без кольца.

Магическая сила вытягивалась из меня потому, что на моей руке было кольцо. Если его снять, то это должно решить проблему. Но в ответ на моё предложение Фердинанд покачал головой и сказал:

— Для детей дворян, что прошли церемонию крещения, немыслимо снять магическое кольцо. У тебя есть только два варианта: либо отточить свой ум так, чтобы магическая сила не утекала, либо принять свою судьбу в качестве святой.

— Сознательно сдержать магическую силу будет довольно сложно — она обычно вытекает из меня так быстро, что я даже не понимаю этого, пока не становится слишком поздно. В любом случае, нужна ли нам всё ещё эта история о святой? Я думала, это было нужно только для того, чтобы моё удочерение прошло более гладко, — сказала я, надувшись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Фердинанд на мгновение задумался, а затем спокойно посмотрел на меня.

— Будет полезно иметь объяснение, почему ты настолько странная. Никто не отвергнет святую с таким обилием магической силы, когда она столь полезна для герцогства, — сказал он, опустив глаза.

Другими словами, я должна быть полезна, иначе даже моё большое количество магической силы не поможет, если из-за моих странностей люди начнут отвергать или презирать меня. Видя горький взгляд Фердинанда, я могла лишь прикусить губу.

В дверь постучали, и в комнату вошла Рихарда.

— В зале все обсуждают историю о святой. Никто не был в настроении для церемонии дарения, поэтому её пропустили и перешли сразу к обеду. Юный господин Фердинанд, переоденьтесь как можно быстрее.

Затем Рихарда повела меня в банкетный зал, попутно расхваливая за хорошо проделанную работу. Более того, она мимоходом упомянула, что и до сегодняшнего дня знала, что я особенная девочка, поскольку ранее уже стала свидетельницей моей церемонии крещения, церемонии звёздного сплетения и моего участия в образовании Вильфрида.

— Леди, не так уж много дворян хорошо вас знают, а потому большинство были шокированы вашим благословением. Но хорошо знакомые с вами не были удивлены. Как приёмной дочери герцога, вам нет нужды беспокоиться о демонстрации своего огромного количества магической силы, — успокоила меня Рихарда.

Её слова словно сняли груз с моих плеч, и я тихонько вздохнула.

* * *

После обеда мы вернулись в зал, где должна была проводиться церемония дарения. Она была довольно простой — новым студентам дворянской академии вручались накидки и броши. В церемонии участвовало четырнадцать детей, что намного больше, чем через три года будет на моей.

Там к нам присоединилась Розина, которая обедала где-то в другом месте. Она, как и всегда, улыбалась, но я почувствовала, что ей немного не по себе.

— Розина, что-то случилось?

После моего вопроса беспокойство на её лице только усилилось.

— Госпожа Розмайн, дело в том… Со мной только что говорила госпожа Кристина, — ответила она.

Я удивлённо моргнула. Кристина была священницей и покровительницей искусств, которой Розина служила до меня. Она относилась к Розине как к подруге и обеспечивала ей комфортную творческую жизнь, что вызвало проблемы с другими служителями, когда я впервые привела её в свои покои. По этой причине такая напряженность Розины после новой встречи с Кристиной заставила меня забеспокоиться.

— Она что-то сказала тебе? Что-то обидное? — спросила я.

Розина медленно покачала головой.

— Нет. Полагаю, она намеревается прийти и забрать меня в будущем.

— Что? — спросила я, снова удивлённо моргая.

Розина повторилась, на этот раз с заметной радостью вместо тревожности.

— Она сказала, что планировала забрать меня после окончания дворянской академии и обретения бо́льшей свободы. Она никогда не думала, что я стану вашим личным музыкантом, госпожа Розмайн.

Видя, как её голубые глаза светятся от радости, а на лице играет счастливая улыбка, у меня заболело сердце. Не будет ли она более довольна служением покровителю искусств, вроде Кристины?

— Розина, ты хочешь вернуться к служению Кристине? — спросила я.

У меня на сердце было неспокойно. Если бы она сказала, что хочет этого, то, возможно, мне стоило позволить ей вернуться к Кристине?

Я посмотрела на Розину, сжав руки в замок перед собой, и несколько раз моргнула. Розина покачала головой и ответила:

— Я довольна своей нынешней жизнью, а потому не собираюсь возвращаться к госпоже Кристине. Просто до этого момента я думала, что она бросила меня в храме. Зная, что она никогда не забывала обо мне, я смогу жить с миром в сердце.