Цветы в Пустоте - Александра Сергеева

　　 Однако, возвращаясь к полезным размышлениям: было и ещё одно обстоятельство, которое он упускал поначалу из-за чрезмерной усталости и прошедшей на данный момент аллергии. Заключалось это обстоятельство в том, что теперь Сильвенио хотя бы примерно знал, каким способом может выбраться. Ситуация с Троксом выглядела безнадёжной; здесь же, как ни странно, у него появился крохотный шанс выполнить всё же данное Мартину обещание. Если в случае с Тихим Львом ему пришлось бы непременно использовать для этого свою силу, чего он позволить себе не мог — потому как не мог пренебречь возложенной на него за эту силу ответственностью — то сейчас ему всего лишь нужно было позаимствовать у одного из пиратов браслет-телепорт. Хищение чужой собственности, конечно, тоже не входило в его обычные принципы, но, во всяком случае, это уж точно никому бы не принесло вреда. Тем более, что браслет, уже переместившись, наверняка можно было отправить назад отдельно в ту же минуту. Главная проблема состояла в том, что для выполнения этого нехитрого плана Сильвенио требовалось, чтобы Стрелок или Ядовитый Рог оставили бы свой браслет без присмотра, а они, казалось, ходили с этими браслетами даже в душ и в спальню, а эрландеранец не хотел лишний раз привлекать их внимание к своей персоне, потому не рисковал пока заходить в столь приватные места, чтобы попробовать взять браслет уже оттуда.

　　 Но Судьба, разумеется, терпеть не могла, когда он вообще строил какие-либо планы.

　　 Страшный грохот снаружи базы заставил Сильвенио, старательно оттиравшего пятно машинного масла на полу в коридоре, вскочить на ноги и испуганно замереть на месте. Грохот повторился — создалось ощущение, будто на базе по меньшей мере рухнуло несколько десятков стен. Мимо него в сторону ангара промчался Ядовитый Рог, успевший нацепить боевое снаряжение и взять катаны. Неугомонное любопытство тянуло Сильвенио во внутренний двор, чтобы увидеть всё своими глазами, но, поразмыслив, он решил, что будет там в случае чего слишком хорошей мишенью — и поспешил в огромный торжественный зал, из окна и прозрачного потолка которого обзор открывался почти такой же, как из двора, но при этом там была некая гарантия безопасности в виде бронированного стекла.

　　 Целая вереница военных кораблей угрожающе зависла над бывшей базой Федерации, заслоняя собой небо. Чуть ниже, явно приготовившись к бою, под ними застыли два пиратских истребителя.

　　 — Это бывший флот миротворцев, — прогремело на всю базу из центрального корабля. — И мы требуем членов Альянса пиратов освободить Сильвенио Антэ Лиама, проходящего под нашей юрисдикцией. Отказ приравнивается к объявлению войны!

　　 Мартин!.. Как он узнал?..

　　 Значит, вот как он решил поступить: объявить себя "бывшим" миротворцем и обменять безобидные корабли своего флота на вооружённые линкоры… И в этом целиком и полностью была вина одного лишь Сильвенио, потому что он слишком долго медлил с выполнением обещания.

　　 Правило номер два в жизни Сильвенио Антэ Лиама: если у тебя что-то впервые получается — например, солгать — это определённо приведёт к дурным последствиям.

　　 — Ууу, какие мы грозные! — отозвался Стрелок из своего истребителя так же по громкой связи, и голос его, искажённый динамиками, резал слух ещё неприятнее, чем обычно. — Знаешь, может, я бы и отдал твоему вонючему флоту таких же вонючих хиппарей мою новую игрушку, но ты сказал, что отказ будет означать войну — а это, по-моему, гораздо веселее! Так что — сам понимаешь. Это, как бы, отказ.

　　 Их с Ядовитым Рогом истребители стартанули одновременно, вонзаясь в небо с умопомрачительной скоростью. Пока корабли миротворцев тратили драгоценные секунды на то, чтобы перестроиться и приготовить пушки, истребители уже прошли навылет сквозь бреши в их тесных рядах и таким образом оказались над ними. Такой простой манёвр — а они уже получили преимущество! В них, разумеется, тут же направили огонь из всех орудий, но они уворачивались почти лениво, почти играючи. Сильвенио, неотрывно наблюдая за разворачивающимся в небе действом, с трудом заставил себя прекратить делать аналитические прогнозы на исход боя. Хотя, надо признать, всё выглядело достаточно очевидным: несмотря на то, что судна пиратов значительно уступали линкорам в размерах и в количестве, всё же во внимание следовало принять тот решающий факт, что Стрелок и Сайго Крэйен занимались этим чуть ли не всю свою жизнь, а Мартин — как, наверняка, и большинство его нынешних верных последователей — сражался впервые. Господи, да ведь он не был стратегом! Ни стратегом, ни воином, ни генералом, ни военным пилотом, приученным к сложному маневрированию — Мартин не был никем из них, он был всего лишь наивным идеалистом, верящим до поры до времени, что все конфликты можно разрешить мирно — а ведь в это не верил уже даже Сильвенио! Мартин был прирождённым дипломатом, талантливым лидером, возможно, любимцем толпы, ценителем искусства и просто замечательным человеком; и теперь этот человек должен был нацелить себя и своих людей на чьё-то убийство, на насилие, на серьёзный бой, в котором цена не имела значение. И всё — из-за глупого-глупого Сильвенио, который не смог вовремя переступить через себя, чтобы этого не пришлось делать кому-то другому. Из-за глупого, эгоистичного, жалкого Сильвенио, который знал, что никогда себя за это не сможет простить.

　　 Яркие вспышки выстрелов, раскрашивающие небо над базой подобно каким-то страшным фейерверкам, мешали разобраться, что происходит, и видны были только отдельные отрывки разразившейся битвы. Вот истребитель с характерным фиолетовым шипом на носу в очередной раз увернулся от серии атак, уйдя в тройной штопор. Вот Стрелок подбил сразу два двигателя погнавшегося за ним судна, после чего одним самоубийственным виражом превратил тщательное построение противника в полнейший хаос, хотя, по идее, один так называемый "стервятник" не должен оказывать такого эффекта на тяжеловесные военные суда. Миротворцы — бывшие миротворцы — не умели стрелять, не имели должного напора, отступали по привычке, хоть и сразу же атаковали, но как-то несмело, неуверенно. Сильвенио вжался лицом и ладонями в стекло, в безмерном напряжении ожидая чего-то, чего и сам пока не хотел осознавать. Нервы его были натянуты так, будто бы их поочерёдно пытал на дыбе какой-то невидимый маленький инквизитор; ему казалось, что он сейчас пройдёт через бронированное стекло, растворится в этом бое, станет чистым сознанием, распылившимся на мириады невообразимо долгих секунд, которые с громким тиканьем отсчитывали время сражения у него в голове. Вот оба истребителя синхронно, отработанными за годы практики манёврами, вывели линкоры за пределы кислородного купола — Сильвенио, не осознавая собственные действия, ударил по стеклу, заскрёб по нему пальцами, ощущая, что пираты что-то задумали. Миротворцы снова перестроились — зачем, хотелось завопить ему, не делайте этого ни в коем случае! — и сомкнули ряды, как будто это могло им чем-то помочь. Сердце Сильвенио завыло в голос, заметалось пойманной в силок птицей, когда почти одинаковые "стервятники" залетели в слепую зону, пристроившись у самого хвоста флагмана, и почему-то неподвижно там зависли, не обращая внимание на то, что могут стать там лёгкой мишенью, стоит противнику немного сконцентрироваться…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});