У Великой реки - Андрей Круз

– Куда товар? – спросил подошедший Орри.

– В… – я задумался. – В Тверь не надо, кто пойдет в Тверь в разгар войны… В Астрахань. Далеко, дела нет никому. Что в Астрахань возить принято?

– Кожу, если из Гуляй Поля. – уверенно сказал гном. – К ним конская кожа по притоку идет от харазцев. И мука там всегда в цене – где им там в джунглях своих пахать да сеять? Один рис и растет. А в Гуляй Поле хлебный базар неплохой.

– Хлеб, вроде бы, из Царицына нашего лучше всего брать? – спросила Маша.

– Если в довесок к кожам, то выгодней вместе. – возразил гном.

– Как знаешь. Тогда надо решить, кто на барже на стоянке останется.

– Балин останется. Он все равно дизелю профилактику хочет сделать. И товаром он никогда не занимался. А я с Рарри куда только не ездил, наблатыкался.

– Ну и отлично. – кивнул я. – Бывал в Гуляй Поле?

– Бывал пару раз. А ты? – переспросил Орри.

– Ни, ни разу. – помотал я головой.

– Я была. – сказала Лари. – Если под купцов выступать будем, то останавливаться надо в "Галерном колоколе". Там как раз купцы в основном селятся, там в трактире и сделки заключают. Степенное заведение, тихое. Если пойдем в другое место – не поймут.

– А как с безопасностью баржи там будет? – уточнил я у гнома.

– Нормально. Без проблем. – отмахнулся Орри. – Главное швартовку оплатить, а там даже швабра с палубы не пропадет. С этим у них строго, отдельная банда охраной порта зарабатывает, сплошь друэгары. Сунется кто без спросу – на куски порвут. Гуляй Поле с торговли в немалой степени живет, все же весь товар с верховий Велаги контролируют.

– Там много чего контролируют. – хмыкнула Лари. – Всю торговлю краденым, например. Половину работорговли. Продажу дурной травы. Всех амулетов, использующих Зло. Созерцающих приютили. Что забыла?

– Игру и бордели с рабынями, где все можно, только плати. – добавила Маша.

Так мы в диалоге кратко описали настоящее лицо города, к которому приближались, и в котором планировали провести несколько дней. История города Гуляй Поле вообще своеобразно. Раньше он назывался Форт Левобережный и принадлежал к владениям Ярославля. Население его было смешанным. Наполовину город заселили особо предприимчивые и деловые пришлые, которым возможность заработать компенсировала тяготы жизни в глуши, да еще на фоне постоянно угрозы нападений эльфов и набегов харазцев, вторая же половина населения были из аборигенов, имеющих с ними общие дела. В общем, "пионеры".

Во время одного из крупных набегов харазцев командование пограничного форта приказало открыть огонь из пушек и минометов по городку, где еще продолжали сопротивляться нападавшим местные жители. Много людей погибло, городок выгорел почти полностью, харазцев отбили. Но… Местные военным этого не простили. И взяли форт в настоящую осаду, прервав связь пограничников со столицей. Те отбивались сколько могли, пытались даже устроить что-то вроде карательной экспедиции, но были почти полностью выбиты в многочисленных засадах. Остатки погранотряда прорвались к своим, после чего началась без малого пятнадцатилетняя война за эту территорию. К местным, отбивающимся от княжьего войска, присоединились авантюристы со всех Новых Княжеств, а заодно разбойники из аборигенов, пираты, контрабандисты и прочий подобный криминальный элемент. Многие старые государства и даже некоторые купцы из Новых княжеств по разным причинам поддерживали повстанцев материально, поставляя им винтовки, минометы, пулеметы, взрывчатку и боеприпасы.

Ландшафт и рельеф этой болотисто-лесной местности весьма способствовал войне партизанской, и препятствовал действиям регулярной армии. Леса прекрасно укрывали от авиации, вихлястое и изобилующее мелями русло реки Велаги давало возможность выставлять мины в фарватерах и всячески препятствовать входу в нее боевых кораблей. Сами берега отсутствовали как таковые, вместо них были заросшие камышом плавни и старицы. В конце концов повстанцы дождались того момента, когда начались проблемы в самом Ярославском княжестве – возник вопрос об унаследовании престола и, по большому счету, столице стало не до отколовшейся провинции.

Городок чуть сдвинулся от побережья Великой вверх по притоку, отстроился заново, населился бандитами и авантюристами со всех краев и переименовался в Гуляй Поле – разухабистую бандитскую республику, заодно ставшую популярным местом отдыха для толстосумов со всего Великоречья, ибо никто больше не предлагал развлечения в таком количестве и разнообразии, как этот город. В ином месте за некоторые развлечения и казнить могли, или, в виде милости, разве что оскопить публично.

Кроме того, постепенно утряслись отношения с агрессивным Харазом, и Гуляй Поле стало контролировать всю торговлю с этим богатым государством. Например, если говорить о торговле лошадьми, то не меньше половины ее проходит через Гуляй Поле. И почти вся торговля наркотиками как растительными, так магическими и алхимическими. А еще в Гуляй Поле нашли приют все запрещенные и преследуемые культы, все изгнанники и все беглецы. То еще местечко вышло.

Нельзя сказать, что Ярославль не пытался вернуть себе взбунтовавшуюся окраину. Попытки были. Но все закончились неудачей – воевать неудобно, противник все время усиливает оборону, к тому же использует напропалую силы всех волшебников и магов, нашедших убежище в городе. То ловушки срабатывают, то болота шалят, то еще что-то. И с реки не зайдешь – монитору или канонерке скрытно не подойти, а за это время успевают снять бакены, а неразмеченный теперь фарватер перекрыть минами. После затопления "Гоплита" атак с воды больше не было.

В довершение всего проскакивают время от времени слухи, что гуляйпольских тайно поддерживает Нижегородская республика, у которой есть неявный конфликт с Ярославлем по поводу огромного месторождения богатой металлом медной руды, что обнаружили выше по течению Велаги. Пока гуляйпольские контролируют устье Велаги, ярославцам туда ходу нет, а нижегородцы договорились, и гоняют оттуда баржи с ценным сырьем. А если Ярославль свою отколовшуюся землю снова к рукам приберет – поминай как звали такое выгодное дело.

К полудню мы прошли двойную цепь бакенов, охраняемую береговым фортом и сторожевиком, обозначавшую границу княжества. Дальше пошла настоящая анархия – никто рекой не правил. Мы снова вытащили из трюма "максим", установив в кормовой вахте. Ни один из нас в трюм не спускался, а мы с Балином в случае неприятных неожиданностей должны были бежать к пулемету, где я выступал за наводчика, а он за помощника, следящего, чтобы брезентовая лента подавалась без перекосов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});