Властелин мира - Адольф Мютцельбург

Лоран отвесил графу поклон, взял бумагу и кошелек и исчез. Шум винтов вскоре стих, и от яхты отвалила небольшая лодка. Она благополучно добралась до берега и высадила Лорана, затем вернулась на судно. Паровая машина опять была пущена в ход, и яхта продолжила свой путь, держа курс к югу.

Пока она приближалась к северо-восточному побережью Сардинии, граф успел подготовить еще два листка бумаги с перечнем названий.

— Бертэн! Фило! — позвал он, и двое мужчин, видом и одеждой похожие на Лорана, незамедлительно явились на его зов. — Я распорядился высадить вас здесь, на побережье Сардинии, — обратился к ним Монте-Кристо. — Ты, Бертэн, направишься к югу. Основные места, где следует искать, я тебе перечислил. Ты, Фило, обогнешь северное побережье и продвинешься как можно дальше в западном направлении. Даю вам обоим полтора суток. За это время вам предстоит выяснить, не высаживались ли где-то на берегу двое мужчин и женщина с ребенком. Вот вам деньги. Обращайтесь первым делом к контрабандистам и бандитам — они знают все укромные места. Через полтора суток будьте на том же месте, где вас высадят. Тот из вас, кто нападет на след беглецов, получит сто тысяч франков и должен будет решить, останется у меня или отправится куда пожелает.

После благополучного возвращения лодки, доставившей на берег Бертэна и Фило, яхта с удвоенной скоростью двинулась дальше и обследовала все побережье острова, но никаких следов лодки Тордеро обнаружить не удалось.

В условленное время все трое, высаженные на берег по распоряжению графа, были опять подняты на борт судна. Они сделали все, что было в человеческих силах, чтобы выполнить поручение, но результаты оказались плачевными: они ничего не узнали, поэтому чувствовали себя несчастными не меньше графа.

Монте-Кристо испытывал невыносимые душевные муки.

— Боже! Боже правый! За что ты так караешь меня? В чем мое прегрешение? Верни мне их, и весь остаток жизни я проведу в раскаянии и смирении. Боже, почему кара за мою вину должна обрушиться на мою жену и моего сына?

Сраженный бесконечными неудачами, граф вдруг зашатался и опустился на стул. Неожиданная слабость вынудила его склонить голову на стоящий рядом стол с географическими картами. В такой позе, лицом вниз, он и сидел некоторое время, пока яхта медленно продолжала свой путь под шум волн и свист ветра.

— Тордеро! — позвал он наконец, подняв голову от стола. Лицо его опять было спокойным и невозмутимым. — Скажи штурману, чтобы подошел ко мне!

Тут же явился штурман. Граф поинтересовался, нет ли на судне кого-нибудь, кому был бы хорошо известен фарватер пролива Бонифачио и кто был бы достаточно знаком с побережьем. Штурман чуть было не дал отрицательный ответ, но в последний момент решил все же удостовериться еще раз. Вернувшись, он доложил, что таких людей на яхте нет.

— Вели приготовить большую шлюпку на шесть гребцов! — распорядился граф. — Пусть в нее загрузят паруса, оружие и провиант. Ты будешь ждать меня на яхте именно на этом месте! Если через три дня я не вернусь, разузнаешь, что со мной случилось, и в случае моей гибели отправишь в Париж это письмо.

С этими словами он положил на стол запечатанный конверт. Глубоко потрясенный всем увиденным и услышанным, штурман отправился выполнять приказание графа.

Вскоре большая шлюпка была спущена на воду, и гребцы заняли свои места. Граф тем временем скрылся в своей каюте и вышел оттуда совершенно преобразившимся — костюм корсиканца сделал его неузнаваемым. Даже Тордеро, которого граф окликнул, вначале опешил при виде незнакомца, которого узнал только по голосу.

— Возьми эти вещи и переоденься, — сказал ему Монте-Кристо. — Нельзя, чтобы Бенедетто разоблачил тебя. И поторапливайся! До наступления ночи нам предстоит пройти достаточно длинный путь по берегу. Как только будешь готов, спускайся в шлюпку!

Сам он спустился в суденышко и проверил, все ли в порядке. Вскоре появился и Тордеро, также облаченный в наряд корсиканца. Рука у него была уже не на перевязи, хотя рана еще не зажила. Он рассудил, что так будет надежнее, ибо повязка могла привлечь внимание Бенедетто и тем самым нарушить все планы графа.

Гребцы налегли на весла, и лодка направилась к берегу. Граф приказал держать курс на запад и двигаться как можно медленнее, чтобы он мог рассмотреть каждый уголок побережья. Наконец шлюпка графа поравнялась с какой-то рыбацкой лодкой. Сидевший в ней старик невозмутимо забрасывал в море свою сеть, вновь и вновь терпеливо повторяя незамысловатую операцию, хотя обычно она оканчивалась безрезультатно.

— Послушай, старик, — обратился к рыбаку граф. — Ты, верно, знаешь каждую лодку в округе?

— Пожалуй, знаю, ваша милость. Они все похожи одна на другую, и все же я умею их различать!

— Тогда, быть может, несколько дней назад ты заметил незнакомую тебе лодку, а в ней двух мужчин и женщину?

— Хм! Пожалуй что так, — ответил после некоторого раздумья рыбак. — Она пришла оттуда, — он указал на восток, — а ветер был, помню, свежий. Я как раз не мог рыбачить. И вот к вечеру появилась такая лодка. Я еще подумал, что эти люди рискуют головой — море-то штормит не на шутку.

— Куда же они направлялись?

— Туда, ваша милость, на запад. Скоро я потерял их из виду. Как бы они не отдали Богу душу, место здесь дурное.

— И давно это было? Два, три, четыре дня назад?

— Может быть, и пять, — ответил, подумав, старик.

— А до тебя не доходило никаких слухов, что этим людям все же удалось высадиться на берег?

— Никаких, ваша милость! — ответил рыбак. — Думаю, все они — на дне моря.

— И тем не менее они могли спастись — один из них был опытным моряком, — заметил граф. — Может быть, они пристали к берегу тайком, в укромном месте. У одного из них были причины опасаться таможенников и жандармов. Жаль, мне так хотелось найти их как можно скорее. Разве здесь, на побережье, нет укромных мест, где может причалить тот, кто избегает лишних свидетелей?

— Сколько угодно, ваша милость! — ответил старик. — Да только чужакам они неизвестны.

— Мне кажется, тот, о ком я веду речь, здесь не совсем чужой.

— Это другое дело. Только он должен хорошо знать наши места, если собирается иметь дело с камерами. Это штука опасная!

— Камеры? Что это такое? — спросил, насторожившись, граф.

— Как, разве ваша милость этого не знает? — удивился старик. — Их еще называют гротами… Говорят, они — порождение моря. От сотворения мира морские волны подмывают скалы. Вот и получаются в них пещеры, да такие хитрые, что и вход в них не всегда отыщешь. А бывает, со стороны моря и вовсе нет входа, и попасть в них можно только сверху, со скал. Вот они какие, наши камеры!