Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

я ни о чем особенном не думал.

— Нет, думал. Что-нибудь случилось?

— Нет, конечно, ничего. Да и что могло случиться? — добавил он. — Получил счет от водопроводчика.

— Ах вот в чем дело! И этот счет, — догадалась Таппенс, — вероятно, значительно больше, чем ты предполагал.

— Естественно, — ответил Томми, — иначе и быть не может.

— Непонятно, почему мы не сделались водопроводчиками, — сказала Таппенс. — Если бы ты в свое время овладел этим ремеслом, а я пошла бы к тебе в подмастерья, мы бы купались в деньгах.

— Весьма недальновидно было с нашей стороны упустить такую возможность.

— А теперь ты снова смотришь на его счет?

— О нет, это просто просьба о пожертвовании.

— Неблагополучные подростки? Или расовая дискриминация?

— Да нет, организуют очередной приют для стариков.

— Ну что же, это гораздо более разумно, — сказала Таппенс, — но я не понимаю, почему у тебя такой обеспокоенный вид, когда ты смотришь на это письмо.

— Ах, я совсем о нем не думал.

— Тогда о чем же?

— Просто, глядя на него, я вспомнил… — пробормотал мистер Бересфорд.

— О чем же? — спросила Таппенс. — Ты же знаешь, что все равно мне скажешь.

— Да в общем-то ничего важного. Я только подумал, что, может быть… словом, вспомнил о тетушке Аде.

— А-а, тогда ясно, — с пониманием протянула Таппенс. — Да… — задумчиво добавила она. — Тетушка Ада.

Их взгляды встретились. К сожалению, это правда, что в наши дни почти в каждой семье есть своя тетушка Ада. Имя может быть любое — тетя Амелия, тетушка Сьюзен, тетушка Кейзи, тетушка Джоана. Это может быть бабушка, престарелая кузина или даже двоюродная бабушка. Они существуют и представляют собой проблему, требующую разрешения. Их нужно куда-то пристраивать. Найти соответствующее учреждение, осмотреть его, задать кучу всевозможных вопросов. Нужно разузнавать у врачей, друзей и родственников, у них есть своя тетя Ада, которая была совершенно счастлива до самой своей смерти в «Лаврах», что в Бексхилле, или в «Счастливых лугах» в Скарборо.

Прошли те времена, когда тетушка Элизабет, тетушка Ада и все прочие продолжали жить в своем доме, в котором жили до того много лет, под присмотром преданных, хотя порой и деспотичных, старых слуг. Обе стороны были вполне счастливы таким положением вещей. Кроме того, существовали бесконечные бедные родственницы — нуждающиеся племянницы, не вполне нормальные незамужние кузины, мечтающие жить в хорошем доме, три раза в день сытно есть-пить и спать в мягкой постели. Спрос и предложение взаимно удовлетворялись, и все были счастливы. А теперь времена изменились.

Решить проблему современной тетушки Ады значительно сложнее. И не только потому, что она может страдать артритом и то и дело падает с лестницы, если живет в доме одна; или ее терзает хронический бронхит; или она постоянно ссорится с соседями и оскорбляет продавцов в лавках.

К сожалению, тетушки Ады доставляют гораздо больше хлопот, чем представители противоположной возрастной группы. Ребенка можно отдать в приют, можно кинуть его на родственников, приискать ему подходящую школу и держать там даже во время каникул, устроить в лагерь или в школу верховой езды, причем, куда бы вы ребенка ни определили, он, как правило, очень редко против этого возражает. А вот тетушки Ады — дело совсем другое. У Таппенс Бересфорд была собственная тетушка Примроуз, вернее, двоюродная бабушка — удивительно беспокойная особа. Ей невозможно было угодить. Стоило поместить ее в какое-нибудь заведение, которое гарантировало престарелым дамам уютный дом со всевозможными удобствами, как она, написав предварительно племяннице несколько благодарственных писем, в которых превозносилось это заведение, с возмущением его покидала, даже ни о чем не предупредив. «Они невыносимы. Я не могу там оставаться ни минутой дольше».

В течение одного года тетушка Примроуз побывала в одиннадцати таких заведениях и наконец однажды сообщила племяннице, что встретила очаровательного молодого человека. «Такой преданный мальчик. Он лишился матери в детском возрасте и так нуждается в заботе. Я сняла квартиру, и он будет жить вместе со мной. Нам обоим будет так хорошо. Мы совершенно родственные души. Ты можешь больше ни о чем не беспокоиться, дорогая Пруденс, мое будущее определилось. Завтра я встречаюсь со своим поверенным — нужно же как-то обеспечить Мервина на тот случай, если я умру раньше его, что, впрочем, было бы так естественно, хотя, уверяю тебя, сейчас я чувствую себя просто великолепно».

Таппенс помчалась на Север (все это происходило в Абердине). Однако случилось так, что полиция прибыла туда раньше ее и выдворила душку Мервина, который уже довольно давно разыскивался по обвинению в вымогательстве. Тетушка Примроуз была исполнена негодования, объявила это несправедливым преследованием, однако, побывав в суде (там разбиралось еще двадцать пять подобных афер Мервина), была вынуждена изменить мнение о своем протеже.

— Я считаю, что мне нужно навестить тетушку Аду, Таппенс, — сказал Томми. — Я уже давно у нее не был.

— Наверное, ты прав, — согласилась Таппенс без всякого энтузиазма. — А сколько прошло времени?

Томми подумал.

— Наверное, уже почти год.

— Гораздо больше. По-моему, гораздо больше года.

— Боже мой! Как быстро летит время, верно? Не могу поверить, что это было так давно. Но ты права, Таппенс. — Он подсчитал. — Просто ужасно, как быстро забываются такие вещи. Мне, право, очень стыдно.

— По-моему, ты напрасно себя коришь. Ведь мы посылаем ей подарки, пишем письма.

— Да, конечно. Очень мило с твоей стороны, Таппенс, что ты это делаешь. Но все равно иногда, в особенности когда читаешь о подобных вещах, делается очень неловко.

— Ты имеешь в виду эту ужасную книгу, которую мы брали в библиотеке? — спросила Таппенс. — О том, как скверно жилось бедным старушкам, как они страдали.

— Но это, наверное, правда? Ведь это взято из жизни?

— О, конечно, — согласилась Таппенс. — Такие заведения существуют. И некоторые люди действительно страшно несчастны, они просто обречены страдать. Но что можно с этим поделать, Томми?

— Нужно хотя бы как можно тщательнее выбирать соответствующее заведение, все о нем разузнать, нужно постараться, чтобы за человеком наблюдал хороший врач.

— Согласись, трудно найти врача лучше, чем доктор Меррей.

— Да, — признал Томми, и лицо его просветлело. — Меррей первоклассный врач. Добрый, терпеливый. Если бы что-нибудь случилось, он бы непременно нам сообщил.

— Вот мне и кажется, что тебе не следует волноваться. Сколько ей теперь лет?

— Восемьдесят два. Нет-нет, кажется, восемьдесят три. Это ужасно — пережить всех на свете.

— Это нам так кажется. Они так не думают.

— Ну, этого знать нельзя.

— А вот твоя тетушка Ада прекрасно знает. Разве ты не помнишь, с каким злорадством она рассказывала, скольких своих приятельниц пережила? А кончила она так: «Что до Эми