Ведьмак (сборник) - Анджей Сапковский

– Не понимаю.

– Этому-то я как раз нисколько не удивляюсь.

– Поэтому вы с ним ругались? Кто они, собственно, такие, эти скоя’таэли? Эти…

«белки»?

– Цири. – Ярпен яростно растрепал бороду. – Это не для маленьких девчонок.

– Ну вот, теперь ты на меня злишься. Я вовсе не маленькая. Я слышала, как о «белках» говорили солдаты на заставе. Видела… двух убитых эльфов. А рыцарь говорил, что они… тоже убивают. И что среди скоя’таэлей не только эльфы. Краснолюды тоже есть.

– Знаю, – сухо сказал Ярпен.

– А ты ведь тоже краснолюд.

– Это уж точно.

– Почему же ты боишься «белок»? Они вроде бы дерутся только с людьми.

– Все не так просто, – задумался он. – К сожалению.

Цири долго молчала, покусывая нижнюю губу и морща носик. Потом сказала:

– Знаю. «Белки» борются за свободу. А ты хоть и краснолюд, но работаешь в специальной секретной службе короля Хенсельта и ходишь как пес на поводке у человеков.

Ярпен хмыкнул, утер нос рукавом и выглянул с козел, проверяя, не подъехал ли Венцк слишком близко. Но комиссар, занятый беседой с Геральтом, был далеко.

– Слух у тебя что надо, деваха, прям как у сурка, – широко ухмыльнулся он. – Да ты и попонятливее тех, кому на роду написано рожать детей, варить похлебки да прясть. Тебе кажется, будто ты знаешь все? Это потому, что ты еще ребенок. Не делай дурашливых рожиц, годков тебе это не прибавит, только становишься еще некрасивее, чем обычно. Удачно, признаю, ты поняла скоя’таэлей, понравилось тебе это словцо. Знаешь, почему ты так хорошо их понимаешь? Потому что скоя’таэли тоже вроде детишек. Шпань, которая не понимает, что ее подзуживают, науськивают, что кто-то использует их ребячью дурость, подкармливая сказочками о свободе.

– Но ведь они действительно борются за свободу. – Цири подняла голову, взглянула на краснолюда широко раскрытыми зелеными глазами. – Как дриады в лесу Брокилон. Они убивают людей, потому что люди… некоторые люди творят им зло. Потому что когда-то это была ваша земля, краснолюдов и эльфов и этих, как их, низушков, гномов и других… А теперь тут поселились люди, вот эльфы и…

– Эльфы! – фыркнул Ярпен. – Уж если быть точным, как раз они-то тут такие не пришей кобыле хвост, как и вы, люди, хоть и прибыли на своих белых кораблях за добрых тысячу лет до вас. Теперь-то они наперебой лезут со своей дружбой, теперь-то мы братья, теперь-то лыбятся, болтают: «Мы сородичи, побратимы, мы Старшие Народы». А раньше ети их… хм, хм… Раньше-то у нас мимо ушей свистели их стрелы, когда мы…

– Так первыми в мире были краснолюды?

– Если быть точными – гномы. В этой части света. Потому что мир невообразимо велик, Цири.

– Знаю. Я видела карту…

– Не могла ты видеть. Никто еще не нарисовал такой карты, и сомневаюсь, что это вскоре случится. Никто не знает, что лежит там, за Огненными горами и Великим морем. Даже эльфы, хотя и похваляются, мол, знают все. Ни хрена они не знают, поверь мне…

– Хм… А теперь… Ведь людей гораздо больше, чем… чем вас.

– Потому что плодитесь вы как кролики, – скрежетнул зубами краснолюд. – Ничего вам не надо, только бы трахаться вкруг, без разбора, с кем попало и где попало. А вашим бабам стоит сесть мужику на штаны, как живот вздувается… Ну, чего покраснела, ровно мак полевой? Хотела понять? Вот тебе голая правда и верная история мира, которым владеет тот, кто удачнее разделывает другим черепа и быстрее накачивает своих баб. А с вами, людьми, трудно конкурировать как в смертоубийстве, так и в… траханье…

– Ярпен, – холодно сказал Геральт, подъехав на Плотве. – Сдержись немного, будь любезен, в выборе слов. А ты, Цири, перестань играть в возницу, загляни к Трисс, проверь, не проснулась ли и не надо ли ей чего.

– Давно уже проснулась, – проговорила слабым голосом чародейка из глубины фуры. – Но не хотела… прерывать очень, поверь, любопытную беседу. Не мешай, Геральт. Хотелось бы… побольше узнать о влиянии траханья на прогресс общества.

* * *

– Можно согреть немного воды? Трисс хочет умыться.

– Валяй, – разрешил Ярпен Зигрин. – Ксавьер, сыми вертел с огня, наш заяц готов. Давай котел, Цири. Ого! Полный до краев! Одна притащила от ручья такую тяжесть?

– Я сильная.

Старший из братьев Дальбергов прыснул.

– Не суди по внешности, Паулье, – серьезно сказал Ярпен, ловко разделывая обжаренного зайца на порции. – Не над чем смеяться. Она девица щупленькая, верно, но, вижу, крепенькая и выносливая. Она навроде кожаного ремня: тонкий, а руками не разорвешь. Да и повесишься – тоже выдержит.

Никто не засмеялся. Цири подошла к развалившимся вокруг костра краснолюдам. На этот раз Ярпен Зигрин и четверка его парней развели собственный костер, потому что зайцем, которого подстрелил Ксавьер Моран, делиться не собирались. Им самим едва хватало на один, ну два укуса.

– Подкинь-ка в огонь, – сказал Ярпен, облизывая пальцы. – Вода шибчей закипит.

– Вода – дурь, – заметил Реган Дальберг, выплюнув косточку. – Мытье хворой токмо навредить может. Да и здоровому тожить. Помните старого Шрадера? Жена ему однажды велела помыться, и вскорости после того помер Шрадер-то.

– Потому как бешеный пес покусал.

– А не мылся б, то и пес не покусал бы.

– Я тоже думаю, – заметила Цири, проверяя пальцем температуру воды в котле, – что ежедневно мыться – это уж слишком. Но Трисс просит, а однажды даже заплакала… Вот мы с Геральтом и…

– Знаем, – кивнул старший Дальберг. – Но то, что ведьмак… Никак надивиться не могу. Эй, Зигрин, ежели б у тебя была баба, ты бы мыл ее и чесал? Носил бы на руках в кусты, чтобы она…

– Заткнись, Паулье, – прервал Ярпен. – Ты про ведьмака не того… Это порядочный мужик.

– А я чего? Я ничего. Удивляюсь токмо…

– Трисс, – задиристо вставила Цири, – вовсе не его баба.

– Тем больше удивляюсь.

– Тем больший ты дуб, стало быть, – подвел итог Ярпен. – Цири, отлей малость воды на кипяток, запарим чародейке еще шафрана с маком. Сегодня ей вроде получшало? А?

– Пожалуй, – буркнул Янник Брасс. – Ради нее пришлось задерживать обоз всего шесть разов. Я, конечным делом, знаю, нельзя отказывать в помощи на тракте, дурак тот, кто мыслит иначе. А кто откажет, тот воще сверхдурак и подлый сукин сын. Но слишком уж долго мы в этих лесах топчемся, слишком долго, говорю вам. Искушаем судьбу, холера, слишком уж мы судьбу испытываем, парни. Тут опасно. Скоя’таэли…

– Сплюнь, Янник.

– Тьфу, тьфу. Ярпен, я драки не боюсь, и кровь лить не впервой, но… Ежели придет дело драться со своими… Мать их! Почему это нам выпало? Этот засратый груз должна сопровождать засратая сотняга конных, не мы. Чтоб черти побрали умников из Ард Каррайга, чтоб их…

– Заткнись, говорю. Давай лучше горшок с кашей. Зайчатинкой, мать его так, червячка заморили, теперь надо чего-нибудь съесть. Цири, поешь с нами?

– Конечно.

Долго было слышно лишь чавканье, чмоканье да стук сталкивающихся в горшке деревянных ложек.

– Зараза, – сказал Паулье Дальберг и протяжно рыгнул. – Я б еще чего съел.

– Я тоже, – поддержала Цири и тоже рыгнула, восхищенная простецкими манерами краснолюдов.

– Только не каши, – сказал Ксавьер Моран. – Уже в глотке стоит эта пшенка. Солонина тоже обрыдла.

– Ну так нажрись травы, ежели у тебя такой изячный скус.

– Иль березу ошкурь зубами. Бобры – вон те этак делают и живы.

– Бобра б я, пожалуй, съел.

– А я – рыбки, – размечтался Паулье, с хрустом разгрызая добытый из-за пазухи сухарь. – Хоцца мне рыбки, ей-бо.

– Так наловим рыбы.

– Где? – проворчат Янник Брасс. – В кустах?

– В ручье.

– Тоже мне ручей. На другой берег нассать можно. Какая там могет быть рыба?

– Есть там рыбы. – Цири облизнула ложку и сунула за голенище. – Я видела, когда ходила по воду. Но какие-то больные. У них сыпь. Черные и красные пятна…

– Форель! – рыкнул Паулье, брызгая крошками сухаря. – А ну, ребяты, к ручью! Реган! Скидывай портки! Сделаем сачок из твоих портков.

– Почему из моих?

– Стаскивай мигом, не то по шее получишь, молокосос! Тебе мать что сказала? Меня слушать!

– Поспешите, если хотите рыбачить, вот-вот стемнеет, – сказал Ярпен. – Цири, вода вскипела? Оставь, оставь, ошпаришься и вымажешься котлом-то. Знаю, что сильная, но уж позволь, я отнесу.

Геральт уже ожидал. Они издалека заметили его белые волосы между раздвинутыми полотнищами фуры. Краснолюд перелил воду в бадейку.

– Помощь нужна, ведьмак?

– Спасибо, Ярпен, Цири поможет.

Температура у Трисс уже спала, но слабость была прямо-таки чудовищной. Геральт и Цири уже наловчились ее раздевать и мыть, научились притормаживать ее благородные, но пока непосильные порывы к самостоятельности. Дело шло на удивление справно – он держал чародейку в объятиях, Цири мыла и вытирала. Одно только Цири удивляло и раздражало – Трисс излишне уж крепко, по ее мнению, прижималась к Геральту. В этот раз даже пыталась его поцеловать.