Собрание сочинений в 2-х томах. Т.II: Повести и рассказы. Мемуары. - Арсений Несмелов

Ли удовлетворительно хмыкнул, но Федосья опять забеленилась.

— Дак раба же! — зашумела она. — Рабы мы и есть. А ты расскажи-ка, бабушка, что с нами, бабами, хунхузы-то делали, когда мы в их власть попали. Как Семена-то моего пытками в гроб загнали. Вот ты про Любку сказываешь, а что с ней делали как надругались, пока ее Корявый на выкуп не взял!

— Это действительно! — согласилась Марковна. — Все мы тут горя хлебнули. Что было, то было. Да уж и быльем поросло. Вспоминать об этом — только жизню свою портить. Что отцы-то и деды говорили: живи как можется, а не как хочется. Терпи! Господь терпел и нам велел. И господ гостей не расстраивай, дух их не смущай. Вишь, залетели все-таки к нам хорошие люди, как первые ласточки весной, — и, поднявшись, Марковна стала прощаться.

Когда она ушла, разговор принял деловой характер. Так как деревенским старшинкой оказался как раз сам Ли, то все обстоятельства пребывания приезжих в деревне очень упростились. Скрябин с Гвоздевым показали ему свои харбинские паспорта, на которые тот едва взглянул, и стали просить об оказании им содействия в их коммерческом деле, как в его деревне, так и в соседних, которые они тоже собираются посетить. Никакого возражения со стороны Ли сделано не было. Слушая своих постояльцев, он лишь утвердительно качал головой, а когда они упомянули ему и о поощрительном проценте в его пользу, так он и совсем просиял и стал, загибая пальцы (между прочим, тонкие и красивые, с крепкими чистыми ногтями), называть тех хозяев, имеющих свиней, к которым, по его мнению, приезжим следовало обратиться в первую голову.

Всё время, пока длился ужин, Вера была в фанзе, помогала матери подавать на стол и убирать посуду. Она двигалась быстро, и в движениях ее была легкость и грация. Скрябин поймал себя на том, что любовался ею. Ловил и он на себе ее взгляды, но когда их глаза встречались, девушка опускала голову. Пялил на Веру глаза и Сашка.

Вскоре после ужина стали укладываться спать — все вместе, на длинном кане. Семья поместилась на том его краю, что был наиболее удален от двери. Между гостями и хозяевами оказалось порядочное свободное место. Керосиновую лампочку погасила Вера; перед этим она перекрестилась на образ. И через несколько минут с хозяйского конца кана уже раздался чей-то храп.

IV

На другой день Скрябин с Сашкой стали обходить крестьянские дворы, сообразуясь с теми указаниями, которые дал им Ли. Как и следовало ожидать, крестьяне удивлялись, почему Харбину в такое несезонное для щетины время понадобился этот товар, и заламывали несуразную цену. Ничего почти не сделав — не сделать ничего было бы подозрительно, — Скрябин с Сашкой к обеду повернули домой.

— Всё идет как гайка по винту! — довольно сказал Сашка. — После обеда остатних хозяев обойдем; если придется, малость еще купим. А завтра и в соседнюю деревню можно будет смотаться. План-то не потерял, Антон Петрович?

— Ты скорей голову потеряешь, чем я план, — ответил тот. — Но вот что. Со щетиной этой мы скоро покончим. Дня еще много останется. А до помеченного места по берегу меньше трех верст. Надо бы сходить, посмотреть, как там, — нет ли людей в полях, фанз нет ли? Понимаешь, просто сначала оглядеться…

— Это дело! — согласился Сашка. — Как в уставе говорится: ознакомиться с пересеченной местностью. Можно бы с барышней сходить, — мечтательно продолжал он. — Без всяких подозрениев. Словно, скажем, цветочки собирать.

— Пойдет ли, да и пустят разве?

— А почему? — пожал плечами Сашка. — У них на этот счет просто. У них только на людях за ручки нельзя держаться. У них это действительно не полагается. Попросим будто красивые виды показать.

— Хорошо, попробуем, — согласился Скрябин.

Лениво облаиваемые бурыми лохматыми псами, они шли по середине мягкой от серой пыли деревенской улицы. Постоялый двор был уже невдалеке. Тут, заулыбавшись какой-то совсем незнакомой для Скрябина легкомысленной улыбкой, но избегая взгляда спутника, Сашка начал такую речь:

— Хочу я вам, Антон Петрович, одно свое сердечное намерение раскрыть и, можно сказать, даже совета попросить. Потому что уважаю вас и за ум, и за образованность. Вы, заметил я, всё как по уставу решаете: в точку.

— Говори, — ответил Скрябин, поднимая глаза на Сашку: что это он словно юлит? — И не финти. Что глазки в землю тычешь?

— Немножко действительно конфужусь, — усмехнулся Саша. — Потому что получается вроде любовной истории. Я относительно Верки, Антон Петрович. Во-первых, вижу я, что она мне по душе приходится. Это раз. Потом, ежели рассудить по настоящим пунктам и параграфам, чего ей тут себя с китайцами губить?

— Замуж хочешь взять? — даже остановился Скрябин, упирая в лицо Гвоздева заострившийся взгляд.

— Да уж так, — ответил тот. — То есть, конечно, законный брак по писанию. Но здесь где же! Здесь это невозможно.

— Почему же? — усмехнулся Скрябин. — Марковна и повенчает. Будем на свадьбе гулять.

— Вы не смейтесь, Антон Петрович, — уже без смущения стал защищаться Саша. — Мне хоть и у Марковны, отчего же? Святая женщина, вроде старицы. А в Харбине довенчаемся по полному православному уставу. Стало быть, у Марковны вроде репетиции будет. Но ведь не отдадут ее так за меня, отчим не отдаст, потому что выдать у них девушку — всё равно что продать. А где ж у меня капитал?

— А если завтра разбогатеем?

— Тогда, конечно, другое дело. Но камни же, говорите, бриллианты. Кто тут за них настоящую цену может дать? Да если мужики и раскумекают, так разве тут можно себя с бриллиантами обнаруживать? Убьют!

— Ага, это ты понял.

— А как же. Дело секретное.

— Так чего же ты от меня хочешь, чудило каппелевское? — засмеялся Скрябин. — Да с Верой-то ты говорил уже, что ли? Спелись?

— И не говорил вовсе, — даже удивился Сашка. — Чего с ней много говорить? Только шепнуть. Разве она своего счастья не понимает? Не дура, видать. Ведь в Харбин поедет, русской православной супругой станет.

— А вдруг она в медвежью харю твою расхохочется?

— Ну как! — опешил Сашка. — Почему такое? Из китайской дыры да в Харбин за русского. Зачем вы даже такое говорите, Антон Петрович!

— Всё же, прежде чем строить планы, надо тебе с ней договориться, — сухо сказал Скрябин, трогаясь с места. — Будет ее согласие — обещаю вам обоим всячески и во всем помогать. Хотя бы пришлось уворовать ее. Ты этого хочешь от меня?

— Так точно! — по-строевому выпалил Сашка, вытягиваясь даже. — Потому что одному мне это дело никак не обтяпать. Покорнейше благодарю вас, Антон Петрович. Уж оченно мне девка по вкусу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});