Когда осенние печали. Часть 3. - Эвелина Пиженко

Позвонив вчера в справочное аэровокзала, она с огорчением узнала, что регион, куда отправился Александр, накрыт стихией, и неизвестно, когда будут принимать самолёты. Решив, что быстрее и вернее будет доехать на поезде, Анна около полуночи вместе с сыном отправилась на железнодорожный вокзал.

Непонятная болезнь Александра вызывала нешуточную тревогу… Анну не остановили ни уговоры Нелли, ни путёвка в санаторий, ни отсутствие билетов онлайн — отпускной сезон был в самом разгаре. Билет можно было достать через концертного директора Дмитрия, но для этого нужно было задержаться минимум на сутки. Ждать Анна не стала…

Ей повезло — за час до прибытия проходящего скорого поезда, следовавшего в нужном ей направлении, появились несколько билетов в общий вагон.

— Девушка, может, есть СВ?.. — Дима, который провожал мать, обаятельно улыбнулся кассирше.

— Только общий! — «девушка», которой было уже далеко за сорок, проигнорировала его улыбку. — Осталось одно единственное место.

— Я беру! — Анна торопливо достала кошелёк и паспорт.

— Мам… как ты в общем–то поедешь?.. — сын тревожно нахмурился. — Там сидячие места и вентиляции нет!

— Ничего… Как–нибудь доеду…

…Она даже представить себе не могла, каким окажется это «как–нибудь». Вагон, в который села Анна, был набит до отказа — ей, привыкшей к комфорту, было неприятно видеть свисающие со вторых полок мужские ноги в несвежих носках. Сидящие внизу люди ютились по трое на каждой полке, и отыскать одно–единственное свободное местечко было не так–то просто. Казалось, что людей больше, чем посадочных мест, но, похоже, это не смущало проводников. Все пятнадцать часов пути Анне пришлось ехать, тесно прижавшись к бокам других пассажиров. Задремать получилось лишь под утро, но ненадолго. Относительная ночная тишина сменилась дневным людским гвалтом и суетой. На каждой остановке кто–то выходил, но уже через несколько минут в проходе появлялись новые пассажиры, выискивающие свободные места. От жары не хватало воздуха, но абсолютно все окна были почему–то наглухо закупорены. Ни о какой вентиляции не было и речи…

…Откинувшись на стенку купе, Анна прикрыла глаза… Казалось, что эта пытка духотой никогда не закончится. Ужасно хотелось в душ, или хотя бы умыться холодной водой, но сомнительная чистота в туалете сделала и это желание несбыточным — увидев не первой свежести умывальник, Анна брезгливо ограничилась лишь мытьём рук, после чего долго вытирала их чистым носовым платком. Вернувшись на своё место, попыталась уснуть, но мешали голоса людей и перестук колёс.

…А ещё мешали мысли… Чем дальше уносил её поезд от родного города, тем сильнее становился страх перед встречей с мужем… Она не знала, как встретит её Александр… Именно поэтому и попросила Диму не сообщать отцу о её приезде.

В измену мужа Анна не верила. Она знала: он не умеет врать. И поэтому не стал бы придумывать такую причину, как болезнь. Мог бы просто сослаться на желание подольше побыть в гостях… Но он сказал о болезни, значит, так оно и есть… Возможно, он лежит в больнице… ведь по телефону этого не узнаешь.

…Что с ним?.. Аппендицит ему вырезали десять лет назад… Что–то с желудком?.. Но он никогда не жаловался… Отравление?.. Перелом?.. А вот это — возможно… он говорил, что собирается вместе с Петром перекрывать крышу на бане… Воображение рисовало супруга, обёрнутого в гипсовые бинты…

…А что, если права Нелька?.. Вдруг Саша кем–нибудь увлёкся, и теперь не хочет возвращаться домой… Ведь она сама своими признаниями подтолкнула мужа к возможной измене…

Что ж… если это так, то ей лучше сразу узнать правду.

…Резко заболела голова. Анна вспомнила, что не взяла с собой аппарат для измерения артериального давления — в последние годы её мучила гипертония. Несмотря на выпитую таблетку, почувствовала слабость… Неожиданно потемнело в глазах… гул голосов слился воедино с нарастающим шумом в ушах…

— Женщина, вам плохо?.. — кто–то тряс её за плечо. — Женщина!..

Анна не сразу поняла, что обращаются к ней. Приходя в сознание, почувствовала, как в лицо ударила струя свежего, прохладного воздуха… Кто–то поднёс нашатырный спирт — мотнув головой от резкого запаха, Анна открыла глаза: женщина в форме проводницы держала перед её носом открытый пузырёк.

— Ну, слава Богу, очнулась…

— Безобразие!.. Окна все закупорены, вы хоть бы одно на весь вагон открыли! — чей–то голос раздался сбоку. — Мы тут скоро все сознание потеряем!..

— Уже открыла, не видите, что ли? — огрызнулась проводница, затем вновь повернулась к Анне. — Вам лучше?

— Да, уже лучше… — та слабо кивнула головой. — Спасибо…

— Ничего, больше жары не будет, в ливень въехали.

…Последние два часа в поезде Анна провела под приоткрытым окном — проводница нехотя уступила требованиям пассажиров. Жаркая погода и в самом деле сменилась дождливой прохладой. Несмотря на это, Анна всё ещё чувствовала слабость после обморока. С трудом дождавшись, когда поезд, наконец, затормозит на нужной ей станции, осторожно спустилась по ступенькам на мокрый перрон и ещё несколько минут просто стояла под дождём, глубоко вдыхая свежий воздух… Головокружение никак не проходило, время от времени темнело в глазах, и Анна медленно направилась к зданию вокзала. Идти на автобусную остановку было страшно — она боялась, что вновь потеряет сознание. Решив обратиться за медицинской помощью, дёрнула ручку привокзального медпункта, но он оказался закрытым. Чтобы немного прийти в себя, прошла в зал ожидания и устало опустилась на скамейку…

* * *

На железнодорожный вокзал Александр торопился по двум причинам: во–первых, не хотелось сидеть и тупо ожидать, когда разрешат вылеты, хотелось находиться в каком–то движении… А, во–вторых, он помнил, что через пару часов в его направлении должен проходить пассажирский поезд, и, если на него будут билеты, то завтра утром он окажется дома… Он уже представлял, как переступит порог своей квартиры, как увидится с сыном, невесткой, с внуками…

Анне он больше не звонил — зачем?.. Раз уехала, то так тому и быть… У него будет время ещё раз всё обдумать. В крайнем случае — примерить на себя будни холостяцкой жизни.

…Войдя в здание вокзала, Морозов сразу же свернул в кассовый зал. Очередь была внушительной — работала всего одна касса. Прикинув, что стоять придётся долго, Александр дождался следующего пассажира, и, сдав ему полномочия «последнего», направился к выходу. После обеда в доме сестры прошло уже несколько часов, захотелось чего–нибудь перекусить. Путь к вокзальному буфету лежал через зал ожидания — войдя в него через большие стеклянные двери, Александр торопливо двинулся вперёд по центральному проходу…