Люди легенд. Выпуск первый - В. Павлов

Пятнадцать красноармейцев моей роты, пятнадцать отважных, отправились со мной по тылам врага. Приказ обязывал нас взять «языка», который был бы не первым попавшимся под руку фашистом, пусть даже и офицером. Приказ требовал от нас захватить в плен и доставить в целости и невредимости в штаб армии, в Золотоношу, такого гитлеровца, который бы располагал важными сведениями о планах вероломного и подлого врага.

Двое суток пробирались мы по тылам оккупантов. Двое суток отыскивали их штабы. Не раз, выдавая себя за «их» немца, я обманывал фашистскую охрану, нагоняя страх на полицаев, и таким образом благополучно проводил своих ребят через такие места, где, казалось, не избежать было нам потасовки. Наконец мы облюбовали подходящий объект; с наступлением темноты бесшумно сняли охрану, поставили наших часовых. С несколькими красноармейцами я быстро вошел в помещение гитлеровского штаба, и через несколько минут мы вынесли оттуда связанного по рукам и ногам офицера. «Язык» был благополучно доставлен в Золотоношу. Командование армии получило от него Еесьма ценные сведения о планах наступления оккупантов. Это, между прочим, позволило вовремя перебросить часть наших сил под Чернигов, где гитлеровцы не рассчитывали встретить сопротивление.

В операции за «языком» мы не понесли никаких потерь. Все пятнадцать моих «братков» получили за нее правительственные награды — орден Красной Звезды, а я был представлен к ордену Ленина.

Но получить эту первую правительственную награду мне не пришлось. Очень скоро, 12 сентября, я был тяжело ранен в бою под Борисполем, и след мой затерялся на земле, захваченной врагом.

3

Как это случилось, рассказал партизанский комбат 6, один из героев книги П. П. Вершигоры «Рейд на Сан и Вислу», нынешний председатель колхоза на Украине Андрей Калинович Цымбал:

— И остался он раненый на огороде, когда фашисты в Борисполь из Киева прорвались. Лежит танкист Клейн пластом, рядом с подсолнечником спелым. Нога перебитая — ни подняться, ни уползти. Он стебель подсолнуха зубами перегрыз, до решета добрался, выгрыз все семечки — и вроде сыт. Тут пить захотелось, а воды нет. Сами понимаете: солнце в полдень добре припекает. Горит весь наш Клейн. Разум стал мутиться. Словом, смерть… День так прошел, ночь миновала, новая заря на востоке занялась. И вдруг вышла на огород дивчина — хозяйская дочка. Увидела раненого. «Солдатику, тикай», — шепчет. — Немец у нас во дворе». А раненый свое: «Пи–ить». Глянула она на его рану страшную, тихо ойкнула… и убежала. Ну, думает Клейн, конец. Небо у него в глазах черным–черно стало: потерял, значит, сознание. А через полчаса приходит в себя и чует — весь воротник мокрый. Это девчонка та самая зубы ему разжала и в рот воды из глека льет… Берет та дивчина серп и начинает кукурузу жать. Жнет и кладет бодылья прямо на раненого. Целую скирду поналожила. Шуршат сухие листья. А затем словно ветерок подул — шепчет она: «Солдатику, ты живой?» «Живой», — отвечает Клейн. «Когда возможность будет, я опять приду и тебя сховаю», — говорит та дивчина и сует под бок тыкву с водой…

Роберт Александрович взволнован нахлынувшими воспоминаниями.

— Никогда в жизни не забуду я свою спасительницу — девушку Катерину, ее мать — пожилую крестьянку, всю их семью, принявшую меня, как родного сына и брата. Пробыл я у них до весны сорок второго. Прятали они меня, где и как только могли, выдавали за родственника, отыскали поблизости какого‑то фельдшера, тоже верного, советского человека. Он меня и лечил. Словом, сделали все, что было в их возможностях, не посчитались с тем, что свои жизни ставили под удар.

Долго не был я в состоянии встать. А когда к весне с грехом пополам рана зажила, то оказалось, что левая нога стала у меня короче правой.

Весной настало время расставаться Клейну с его спасителями. Захваченная фашистами украинская земля полнилась слухами о непокоренных людях — партизанах. Воспрянул духом раненый танкист.

— Решил я, — рассказывает мне Роберт Александрович, — теперь для меня самый правильный путь — к партизанам. Но вступить на него нужно с толком и не с пустыми руками. Найду‑ка я здесь, в Борисполе, надежных людей, сколочу с ними подпольную группу, и сделаем все, что только сможем, во вред оккупантам, на пользу Красной Армии. А уж потом двинем на Малую землю, в партизанский лес.

Этот план я стал осуществлять. Для начала устроился работать в бывшей МТС, в маленьком городке Переяславе. Затем, осмотревшись, предложил свои услуги гаражу Переяславского гебитскомиссариата. Тем временем искал и находил преданных Родине советских людей, которые в силу разных трагических обстоятельств очутились на территории, захваченной ненавистным врагом.

Постепенно сколачивалась боевая группа, которую мне, командиру Красной Армии, можно было в нужный момент, не колеблясь, привести в действие.

Раздобыл я себе подходящий аусвайс, на русском значит удостоверение. Аусвайс помог мне втереться в доверие к новой власти. Она на оккупированной земле создавала свою администрацию, пыталась налаживать хозяйство и, конечно, обратила внимание на меня, немца, поверила в мою придуманную биографию.

И вот я поставлен на пост начальника гаража гебитскомиссариата в Переяславе.

4

О том, что произошло дальше, рабсказывает Касым Кайсенов в своей книге «Из когтей смерти».

Казах Касым Кайсенов воевал на Украине. Он был в числе первых организаторов партизанских отрядов в Киевской области. Партизанский отряд под командованием Кайсенова, отряд «Васи» — так любовно называли Касыма его боевые соратники, — прошел по всей Украине от Киевщины до Закарпатья, совершая одну за другой дерзкие, крупные операции.

Вот как впервые встретились они с Робертом Клейном.

В штабе партизанского соединения имени Чапаева шло оперативное совещание с командирами. Вдруг вошел дежурный по соединению.

— Товарищ командир, — доложил он, — к нам прибыл какой‑то человек из Переяслава. Говорит, что ему очень нужно повидаться с вами.

— Пусть войдет, — ответил командир, а когда в землянку шагнул незнакомец, спросил его:

— Кто вы? Зачем пожаловали?

— Я из подпольной организации автомобильного гаража переяславского гебитскомиссариата, — последовал ответ. — Меня послал к вам начальник этого гаража.

— Что ты мелешь? — сурово перебил вошедшего командир одного из отрядов. — Начальник гаража в Переяславе — немец. Зачем это ему понадобилось посылать тебя к партизанам?

— Ну и что же, что немец, — возразил командиру отряда комиссар соединения. — Немцы не все одинаковы. Некоторые уже давно разобрались в обстановке и борются с фашизмом. Не мешайте товарищу. Пусть расскажет обо всем, с чем пришел к нам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});