Ватерлиния (сборник) - Александр Громов

– Клара… – укоризненно прогудел Штангист, – ну зачем же так…

– Да что они все, как маленькие. Землю ему подай… ждали его там, как же.

– Клара…

– Ну простите, простите. Нервы.

Они меня добьют, подумал человек. Сейчас еще скажут, что настоящих людей здесь нет вообще, что мы передовой отряд, призванный освоить эту планету для первых переселенцев, ожидаемых здесь лет через двести. Или через триста. Что мы и наши дети, если они у нас будут, должны выполнить долг перед человечеством, чего бы нам это ни стоило. Мужественным тоном скажут, твердым и уверенным, особенно про долг, и говорить будет, конечно, Штангист… Так и есть.

– Чепуха, – сказал человек. – Я вам не верю.

– Ваше неверие ничего не изменит.

Похоже, что так. Сволочи… Подарили жизнь.

– А меня?.. – рванулся человек. – Меня кто-нибудь спросил?!

– Выбор запала производится автоматически, по случайному закону. Там, где невозможно обеспечить равные права, во всяком случае, полное их равенство, должны быть обеспечены равные шансы. Это основополагающий принцип…

Гады!.. Зубы стиснулись сами собой, до скрипа. Равные шансы стать рабочей скотиной… или так и остаться на складе консервированных мускулов – беспорочной личностью в железной банке. Принцип им! Основополагающий!

– Вы снова не так поняли. Никто не намерен вас принуждать…

Женщина отскочила за робота. Осекшись на полуслове, Штангист выпрямился, смотрел в глаза. И выгадал многое: металлический стакан запала-инициализатора, вместо того чтобы быть пущенным ему в голову, с гулким звоном ахнул в окно. Брызнули осколки стекла.

– Бьющееся, – пояснил Штангист. – Держим специально для снятия стресса.

– С-скоты!.. Мразь! – Человек забился, не давая роботу второй локоть.

– Ну что вы, – серьезно сказал мужчина. – Ведь мы такие же, как вы, уверяю вас. А ведь вы вовсе не скот, разве не так?

– Успокаивающее? – деловито спросил робот.

– Да, обычную дозу. И новое стекло.

* * *

Их было двое, и оба насели раньше, чем Гуннар успел сориентироваться. Один схватился за автомат и начал, сопя, выкручивать из рук, другой плясал сбоку и пытался приладить по голове кулаком. Что могут выродки против человека? Через полторы секунды они уже корчились на полу и, закатив глаза, глотали воздух. Один еще пытался совершать осмысленные телодвижения, и ему пришлось добавить под ребра. Морщась от гадливости, Гуннар обыскал выродков. Личного оружия у них не оказалось, даже ножа, зато у окна стоял и глядел с треноги на площадь настоящий станковый десинтор. Из глубины комнаты Гуннар пробежал взглядом по окнам, быстро оценил позицию. Что ж, неплохо.

* * *

– Ну, как вы себя чувствуете?

Человек лежал на кровати, нога за ногу. Хотелось курить. Должно быть, конструкторы личности, вытравливая пороки, упустили по меньшей мере один. Курева не было.

– Спасибо, жив.

Штангист панибратски присел на кровать – взвыли, жалуясь, пружины.

– Вам нужно выбрать себе имя.

– Мне нужно, чтобы меня оставили в покое. Убирайтесь.

– Ну-ну, – Штангист предостерегающе поднял палец, – не надо так горячиться. И, пожалуйста, не делайте вид, будто сейчас наброситесь на меня, я знаю, что это не так. Сказать вам, почему? Во-первых, вам просто не хочется…

– Да? – Человек иронически поднял бровь.

– Именно не хочется, можете мне поверить, я знаю. И не изображайте обратного. Очень скоро вы поймете сами, что наше общество слишком прозрачно для такого рода… гм… театральной деятельности. Ну, а во-вторых, для драки вы еще слишком слабы, легко устаете, сегодняшний ваш побег вполне это показал, разве не так? Вот через месяц вы со мной сравняетесь и мне может потребоваться помощь санитарного робота… впрочем, вы покинете наше заведение гораздо раньше. И гораздо раньше поймете, что мы вам друзья, а не враги. Кстати, зачем вам понадобилось пытаться отсюда убежать? Охота была бегать в исподнем…

Человек усмехнулся:

– Вы же, наверное, и так знаете.

– Представьте, знаю. Все бегут – один раз. И все безуспешно. Между прочим, мы не держим постоянного кордона вокруг здания. Мы просто знаем, когда пациенту захочется выбраться отсюда, и даже не мешаем ему немного побегать. Опыт. Вот сегодня будет пытаться сбежать одна женщина, ее синтезировали через день после вас, но у женщин иные поведенческие реакции. В окно будет видно, хотите посмотреть?

– Нет. Уходите.

– В исподнем, – сказал Штангист. – Почти прозрачное.

– Уходите, ну!

Штангист встал. Прошелся по комнате.

– Вы, конечно, предпочитаете, чтобы с вами разговаривала Клара…

Молчание.

– Клара зайдет к вам позже. Сейчас она в женском отделении: беседует с той пациенткой, которая через пару часов даст деру.

Человек сглотнул.

– Откуда вы только все знаете…

– Опыт. Опыт.

– Врете. Я вам не верю. Я даже не понимаю, зачем вы все время врете. Пока существует естественная дисперсия реакций, все ваши предсказания – чушь, извините, собачья. Плюнуть и растереть. Когда вы обрабатывали своего первого, вам тоже помогал опыт?

Штангист рассмеялся:

– Хороший вопрос, все его задают… Представьте, да. Только это был мой собственный опыт, опыт моего пробуждения. Вполне достаточно, знаете ли, и никакой дисперсии реакций. Ее нет, усвойте это. Мне кажется, вам уже пора избавиться от атавистических представлений. Вот дисперсия внешности существует в определенных пределах, и я, как видите, не похож на вас. Зато мы оба – крепкие, сильные мужчины, работоспособные, в должной мере уравновешенные… не надо ухмыляться, пожалуйста, – с хорошей головой и превосходно развитыми рефлексами. На Земле бы нам завидовали, уж вы мне поверьте на слово. Но здесь все мужское население, а это почти полторы тысячи мужчин, не хуже и не лучше нас с вами, так что завидовать некому. Пусть нам всем завидуют земляне. А наши женщины… да разве на Земле найдется хотя бы сотня таких женщин? Красивые, но каждая по-своему, нежные, но сильные, без мусора в голове и очень верные. Как правило, хорошие подруги, а в перспективе и матери. У них будут красивые и здоровые дети. – Штангист перевел дух.

– Понимаю, – кивнул человек. – Красивые и здоровые. Это эстетично. Красивым инструментом и работать приятнее.

– Ну вот, опять вы за свое… – То ли Штангист в самом деле огорчился, то ли сделал вид. – Да не работайте, кто вас заставляет… Но по крайней мере постарайтесь понять благородство наших создателей: они обеспечили нам абсолютно равные права, сами ими не обладая, равенство во всем, достижимое лишь при тиражировании одной-единственной человеческой личности. И я смею думать, – Штангист прищурился, – что это не такая уж плохая личность, такой личности жить да радоваться… Вы ведь не предпочитаете быть немощным уродом? Или, скажем, уродом нравственным?

– Нет, – сказал человек. – Не предпочитаю.

– Ну вот и хорошо. А что касается записанной в вас профессии, то пусть вас это не смущает: все-таки лучше иметь что-то на старте, чем начинать с нуля, разве нет?

– Естественно.

– Я рад, что вы поняли. Так как же все-таки насчет имени? Неудобно получается, знаете ли.

Человек наморщил лоб.

– Имя… гм, имя… как-то не думал об этом. Имя… Ну, пусть будет, допустим, Ро… Нет, лучше Рудольф. Э-э… или все-таки Рональд?

Штангист покачал головой. Заметно усмехнулся.

– Не пойдет.

– Это почему?

– А не догадываетесь?

– Нет. Э, постойте-ка…

– Вот именно. Не забывайте, у всех нас вкусы одного и того же прототипа. Полторы тысячи Рудольфов – не многовато ли будет? И десять тысяч в перспективе.

– А если… м-м… Ричард? Или Родион?

Опять качание головой:

– Ни даже Ромуальд. Согласно Уставу Покорителей, вы вправе сами выбрать себе имя. Но только случайным образом.

Человек привстал на локте.

– Это – как?

– Терминал видите? Жмите эту клавишу.

Готово. На экранчике сначала возникла рамка с завитушками, потом появилась короткая надпись. Человек фыркнул.

– По-вашему, это имя?

– По-моему, имя. – Штангист развел руками. – Вы ведь сами выбрали. А что? Мне кажется, не так уж плохо, могло ведь выпасть и хуже. Кстати, мое имя Максут Шлехтшпиц. Будем знакомы.

– Взаимно… Ну и имечко же…

– У кого?

Человек рассмеялся. Все-таки этот Шлехтшпиц, по-видимому, неплохой малый – тоже товарищ по несчастью. Или по счастью, если верить ему на слово. Но было бы интересно посмотреть на его физиономию, когда он сам впервые увидел свое имя в кудрявой рамке.

– А еще раз попробовать нельзя?

– Увы.

– Ладно, – человек махнул рукой, – уговорили. Считайте, ваша взяла.

– Наша всегда берет… Еще что-нибудь?

– Да, пожалуйста, – человек кивнул на окно, отвел глаза. – Когда, вы говорите, будет бегать женщина?

* * *

– А ну, встать!

Любому человеку был бы понятен наставленный ствол автомата. Этим – хоть бы хны. Гуннар усмехнулся. Не люди – настоящие выродки, особенно вот этот рыжий. Даже под копотью видно, что рыжий. Да и другой хорош – старикан с трясущимся брюхом. Как он прыгал, пытался ударить – умора. Выродки, что с них взять. Напрочь не владеют приемами ближнего боя, похоже, их даже никогда не били. Смешно. Черт с ними, не хотят вставать – пусть валяются.