Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мартин Бек не договорил, и Кольберг сам завершил его мысль:
– …до того дня не доживешь ни ты, ни я.
– А при чем тут Нюман?
– При всем.
– Так уж и при всем?
– Нюман мертв и не нуждается больше в снисхождении. Тот, кто убил его, судя по всему, душевнобольной человек, опасный для самого себя и для окружающих.
– И ты убежден, что этого человека можно отыскать в прошлом Нюмана?
– Убежден. Он должен там фигурировать. Ты давеча сделал не такое уж глупое сравнение.
– Какое сравнение?
– Насчет Челленора.
– Но ведь я не знаю всей правды про Челленора, – холодно отвечал Мартин. – Может быть, ты ее знаешь?
– Нет. Ее не знает никто. Зато я знаю, что многие люди были избиты и даже больше того – приговорены к длительным срокам заключения лишь потому, что полицейские в суде лжесвидетельствовали против них. И ни выше-, ни нижестоящие инстанции никак на это не реагировали.
– Вышестоящие – во имя чести мундира, – сказал Мартин Бек. – А нижестоящие – из страха потерять работу.
– Причина еще страшней. Многие из нижестоящих просто-напросто полагали, что так и должно быть. Другого они никогда не видели.
Мартин Бек встал и подошел к окну.
– А теперь расскажи о Нюмане то, что знаешь ты и чего не знаем мы.
– Нюман тоже занимал такой пост, который давал ему возможность командовать множеством молодых коллег, в общем-то, по своему усмотрению.
– Это было давно.
– Не так уж давно, в полиции до сих пор служат люди, которые прошли у Нюмана полную выучку. Ты понимаешь, что это значит? За эти годы ему удалось разложить десятки молодых ребят, которые с первых дней усвоили ложное представление о работе полицейского. При этом многие вполне искренне преклонялись перед Нюманом, надеясь рано или поздно стать его копией. Стать таким же непреклонным и неограниченным самодержцем. Понимаешь?
– Да, – устало согласился Мартин. – Я понимаю, о чем ты. И хватит долбить одно и то же. – Он повернулся и в упор взглянул на Кольберга: – Хотя из этого не следует, что я с тобой согласен. Ты лично знал Нюмана?
– Да.
– Служил под ним?
– Да.
Мартин Бек нахмурил брови.
– Когда это было? – спросил он недоверчиво.
– Негодяй из Сефлё, – пробормотал Кольберг себе под нос.
– Что, что?
– Негодяй из Сефлё. Так его называли.
– Где?
– В армии. В войну. Многому из того, что я знаю и умею, меня научил Стиг Нюман.
– Например?
– Ну, например, как выхолостить живую свинью, чтобы свинья при этом не визжала. Как отрубить ноги той же свинье, чтобы свинья при этом не визжала, как выколоть глаза, как, наконец, вспороть ей брюхо и содрать с нее шкуру, и чтобы она по-прежнему не визжала. – Он передернулся: – А знаешь, как этого добиться?
Мартин качнул головой.
– Очень просто. Надо вырвать у нее язык.
Кольберг поглядел в окно на холодное серое небо над крышами по другую сторону улицы.
– Я еще много кой-чему у него выучился. Как перерезать горло овце фортепьянной струной, прежде чем овца успеет заблеять. Как, будучи запертым в платяном шкафу со взрослой рысью, одолеть ее. Как надо реветь, когда бросаешься вперед и пронзаешь штыком корову. И как тебя накажут, если заревешь не по правилам. Как с полным ранцем кирпичей вскарабкаться на тренировочную вышку. Пятьдесят раз вверх, пятьдесят вниз. А рысей не убивали за один присест, их использовали несколько раз. Знаешь как?
– Нет.
– Прикалывали к стене ножом. За шкуру.
– Ты ведь был десантником, верно?
– Да. А Нюман был моим инструктором по ближнему бою. Помимо всего прочего. От него я узнал, что испытывает человек, обмотанный кишками только что забитой скотины, он учил меня съедать собственную блевотину, когда меня, бывало, вырвет в противогаз, и глотать собственное дерьмо, чтобы не оставлять следов.
– А какое у него было звание?
– Сержант. Многое из того, чему он учил, вообще нельзя усвоить теоретически. Как, например, переламывать руку или ногу, или сворачивать шею, или выдавливать пальцами глаза. Учиться надо было на практике. На овцах и свиньях – самое милое дело. Мы испытывали на живых существах различные виды оружия, больше всего на свиньях, и можешь мне поверить, в те времена даже и речи не было о том, чтобы предварительно их усыпить.
– И это считалось нормальной строевой подготовкой?
– Чего не знаю, того не знаю. И не понимаю твой вопрос. Разве здесь применимо слово «нормальная»?
– Пожалуй, нет.
– Даже если допустить, что все это из каких-то идиотских соображений считалось необходимым, все равно не было никакой необходимости делать это с гордостью и удовольствием.
– Верно. Значит, все это делал Нюман?
– Именно. И развращал молодых ребят. Учил их гордиться своим бессердечием и получать удовольствие при виде чьих-то страданий. У многих есть вкус к таким вещам.
– Короче говоря, он был садист?
– До мозга костей. Хотя сам называл это твердостью духа. Быть
- Террористы - Пер Валё - Полицейский детектив
- Запертая комната - Пер Валё - Полицейский детектив
- Проклятая группа. И последние станут первыми - Андрей Лариков - Полицейский детектив
- Полиция - Ю Несбё - Полицейский детектив
- Каюта номер 6 - Давид Кон - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Последний дубль Декстера - Джеффри Линдсей - Полицейский детектив
- Наследники Ваньки Каина - Валентин Саввич Пикуль - Исторический детектив / Полицейский детектив
- Призрак - Ю Несбё - Полицейский детектив
- Дело сибирского душегуба - Валерий Георгиевич Шарапов - Детектив / Исторический детектив / Полицейский детектив
- Современный швейцарский детектив - Фридрих Глаузер - Полицейский детектив