"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Анин Александр

— Юга, — тихо прокашлялся парень.

Женщина выпрямилась, хохотнула, подругам на сторону бросила:

— И этому Юга подавай, ишь ты. Нет его нонче, миленький, и навряд заявится. Завтра приходи, завтра! А можешь и со мной прилечь, я-то не Юга, я не обижу, не укушу…

Мигнула накрашенным глазом, повела круглым плечом. От маслянистого дыма щипало в носу и тяжелело внизу живота, люди за столами сидели все праздные, незнакомые.

Выпь попятился, едва не навернувшись со ступеней. Дом фыркнул смехом, женщина басовито захохотала.

— Нет, спасибо, — выдохнул Выпь и, пряча глаза, начал проталкиваться к дверям — гостей в Доме изрядно было, самый сезон.

Молоденькая голая девушка, удерживающая сразу четыре тяжелых подноса, сжалилась, окликнула в спину:

— Эй, скуластый! Ты на Провале глянь, он туда захаживает.

Выпь благодарно кивнули убрался из душного мрака поскорее.

***

Провал, на свое счастье, пользовался дурной славой. Настолько дурной, что даже пыльники здесь не водились.

— Юга, — позвал Выпь, предусмотрительно держась за лапы-корни.

Внизу плеснуло.

Пастух замер, прислушиваясь — мало ли кому пришла охота искупаться в молочной воде. Темнота тихо дышала в затылок, осторожно играли в траве насекомые.

Спускаться дальше?

Прямо у лица заплясала крупная мерцающая душка, Выпь отвернул голову, брезгливо дернулся. Внизу, у корней света, подобных тварей билось видимо-невидимо.

— Юга, — еще раз окликнул пастух.

— И кто меня сдал, ай? — крикнули снизу, от самой воды.

Выпь промолчал. Невидимый собеседник рассмеялся.

— Эй, пастух, давай сюда. Вместе поплаваем.

Выпь — делать нечего — осторожно пошел вниз. Спускаться было удобно, густые корни сплетали петли, куда можно было воткнуть ногу. Иные побеги уже обросли пухом, за них парень справедливо остерегался браться.

— Не больно ты ловок, как я погляжу, — насмешливо протянул Юга.

Плавал он замечательно, и даже безмерная глубина и безвестные обитатели Провала его не пугали. Выпь не осмелился бы так запросто нырять и скользить в молочной, светящейся воде, в компании крылатцев-уродцев.

— Ну, и зачем приперся?

— Мне одежда нужна. Девчачья. Я знаю, у тебя есть, — тихо проговорил Выпь, кое-как умещаясь в теплых скользких корнях.

По руке пробежала какая-то многоножковая дрянь — пастух, не глядя, сбил ее. Тварь звонко плюхнулась в воду, забарахталась — и тут же была утянута кем-то невидимым.

Юга высоко поднял красивые брови, языком скользнул по кромке верхних зубов. Зубы у него были на зависть: ровные, белые, острые.

— А ты о себе лестного мнения, совсем-не-девочка-Выпь. Что, гостей отбивать пойдешь?

— Не для меня.

— Для кого же? — Юга насмешливо сощурил странноватые, не здешней выделки большие глаза. — Всех девочек становых я знаю, лучше правду скажи, так интереснее.

Выпь вздохнул. Парное тепло от воды напитывало одежду, труднило дыхание.

— Я нынче… у сладня девочку отбил. Ей одежда нужна.

— У сладня?! — Юга в два гребка подплыл ближе, уставился восхищенно. — Иди ты?

Выпь сдержанно пожал плечами — мол, отбил и отбил, чего удивительного. На всякий случай приник спиной к корням, с шалого подкидыша сталось бы смеху ради стащить его в воду.

— Это интересно! — решил Юга. — Ну-ка, подвинься!

Ловко ухватился за корни и выдернул себя из воды. Кроме истово-зеленых бус на нем ничего не было. Выпь отвернулся, пока садовник тровантов одевался.

— Значит так, Выпь. Одежду я тебе достану, будь покоен. А ты в ответ дашь мне на девчонку поглазеть, идет?

— Прямо очень нужно, — упрямо повторил пастух.

— Ай, то я не понял! — Юга отжал богатые волосы, скрутил их на затылке. — Вперед!

Подняться получилось быстрее, чем спуститься. Теплые пасти Провалов Выпь не любил.

— А какая она из себя? Красивая?

— Обыкновенная. Маленькая.

— То есть совсем мелкая девчоночка? По-нашему разговаривает?

— Да.

— А на мордашку что? Сладенькая?

— Ага. Столько у сладня проторчать. — Выпь крепко ухватил спутника за плечо. — Стой.

Оба встали, замерли столбиками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тут первое, главное условие было — не двигаться.

Сверху, из самого Полога опустилась и глубоко вошла в придорожную траву серая, гладкая, ладонь в обхвате, спица. Чуть поодаль — еще одна. Застыли так. Первая спица ушла наверх, чтобы через положенный промежуток опуститься снова. Шаг. Еще шаг.

Юга дернулся, но Выпь сжал пальцы, не пуская. Третья спица проткнула землю как раз у Юга под носом.

— Многоног… Как догадался-то?

— Догадался уж, — тихо буркнул пастух овдо.

Спиценог ушел.

Парни двинулись дальше. Волоокую темноту разбивали мазки душек, да чуть манящая бледно-голубым трава. Ядовитая, зато видимо отмечающая тропку.

— Я к тебе заходил, — признался Выпь, взглядывая на смуглеца, — мамка твоя на тебя ругалась. Сильно.

— Да что с ней сделаешь, такой и помрет, бранчливой да визгливой, — скороговоркой отмахнулся Юга, на ходу разбирая тяжелые волосы, — меня подкидышем с детства кликает, мол, не родной я ей. Ну и она мне как чужая тетка драчливая.

Выпь ничего не ответил. Сам он мать свою и не знал даже, на ноги его приходимцы поставили, а уж как Топленки совсем под воду ушли, пришлось и ему куда глаза глядят податься.

С Юга они друзьями не были, знали друг друга, как и положено жителям одного стана, но близко не сходились. Юга все больше при саде старосты обретался, за тровантами ухаживал, да при заезжих в Гостином Доме путался. Выпь же с века до ока в индовье пропадал.

У Дома облюдка остановились. Юга перекинул на плечо тяжелые волосы, улыбнулся, показав слишком много зубов сразу. Быстро проговорил:

— В гости не зову, уж извиняй. Здесь обожди, я скоро обернусь.

Сказал — сделал, Выпь заскучать не успел. Сунул в руки пастуху мягкое тряпье скруткой.

— Вот здесь все, в свертке. На дитячий рост у меня все равно нет ничего, что попроще набрал. Ну, а теперь веди, показывай!

Выпь ругнулся про себя — не дело живую девчонку приблудную как чудную заморскую диковинку любопытным глазам казать. Но обещал. Слово он всегда держал.

— Не разболтаешь? — глянул исподлобья.

— Ай, за кого считаешь?! — Юга тряхнул волосами, упер кулаки в бедра. — Если б я трепался, да обо всем что видел-слышал, так давно язык мой рабочий на корню бы подрезали…

У самого Дома Выпь все же не утерпел, остановил Юга:

— Ты, только, того… Она… Странная немного.

— Или ты особую из беды выручил? — ничуть не смутился темноглазый.

Выпь же только разглядел кровоподтек на смуглой скуле, будто вдарил кто в сердцах или в стену толкнул. Юга не впервой было битому ходить, пятна с него быстро линяли, но Выпь отчего-то вдруг потерялся.

— Нет, она… Не знаю.

— Да не проговорюсь я! Гляну только, а после сам решай, что с ней делать. С меня должок, еще с того раза.

Мотнул рыхлой, наспех сплетенной косой, и первым сунулся в Дом, наперед хозяина. Дом и рад был — открылся, подставился под мимолетную ласку тонких пальцев. Камни живые к садоводу всегда льнули, в любой Дом войти был волен, стоило только попросить.

Выпь же покачал головой. Не любил первое их знакомство вспоминать.

Девчонка спала, свернувшись клубком под старым плащом. Юга осторожно присел рядом, почти не дыша, всмотрелся в детское странноватое личико.

— Она тебе кем сказалась? — спросил звонким шепотом.

— Серебрянкой назвалась. Имя ли, не знаю.

— Серебрянкой, хм…

Юга распустил волосы — влажно, душно пахнуло сыростью Провала. На темные пряди села, расправила крылья душка. Довольно засветилась, в прозрачных крыльях виднелись черные паутинные косточки. Ради них душек вываривали, а полученный экстракт после продавали по большой цене. Выпь слышал, что он дарит легкость жизни и дыханию. Уходить садовник не торопился, глаза его настороженно поблескивали.

— Ну, а что если она из этих…