Рота, подъем! - Александр Ханин

– Какие еще сто рублей?

– Которые в военном билете лежали. Вы же его с собой унесли. А там были сто рублей, а у меня два свидетеля есть, которые видели, как я их туда вчера вечером положил.

– Не было там никаких денег, – Гераничев пихнул мне военный и комсомольские билеты.

– Ну, теперь-то точно нету. Но это Вы будете начальнику политотдела курсов "Выстрел" объяснять, а не мне.

– На, забери все. Забери! И… идите отсюда. Я еще Вам покажу ху из ху. Попомнишь меня. Сегодня вечером рота заступает в караул.

Попробуйте только не знать обязанности помощника начальника караула и разводящего. Свободны!

Хмыкнув, я вышел из канцелярии, понимая, что этот ненужный спор я выиграл. Рота убирала снег с плаца и, несмотря на четкие указания вышестоящего командования, сгоняла все в одну сторону, создавая очередную большую кучу снега.

– Гераничев, – раздался громкий крик замполита полка. – Ты чего фигней маешься? Не видишь, что солнце появилось? Значит, весь снег раскидать по плацу.

– Мы же его только, что убрали…

– Ну и дураки, что убрали. Вот раскидаете сейчас, он на солнышке растает. А вечером уберете назад на газоны.

– И все?

– Что все? Утром повторите. И так, пока снега совсем не останется.

Я подошел к замполиту и приставил руку к ушанке.

– Товарищ майор, разрешите обратиться?

– Валяй.

– А зачем снег туда-сюда таскать? Еще пара недель, солнце будет греть сильнее и снег сам растает…

– Ты чего, сержант, команды не понял? Со слухом плохо? Так ты сходи к врачу, тебе вылечат. Лейтенант вопросы не задает, а он…

Иди, работай.

Я отошел к товарищам по несчастью махать лопатой.

– Ты о чем с замполитом говорил? – поинтересовался Прохоров.

– Уточнял, сможем ли мы работать быстрее солнца, и на кой лад нужна такая работа.

– Ты совсем дурак или в армии первый месяц? И чего ты полез спорить с офицерами? Главное, чтобы личный состав был при деле. А нужно это дело или это полный маразм – никто не задумывается. Армия тем и хороша, что думать не надо. Делай, что прикажут и радуйся прошедшему дню. Мы же не служим, мы время проводим. Нам хоть за автомат подержаться дают, а другие так только за лопату все два года и держаться. Мы же бесплатная рабочая сила. ПАнЫмаешь? Даже не дешевая, а бесплатная. Нас надо только кормить, чтобы с голоду не сдохли, и время от времени хвалить. Все, чего нам еще надо? Мы безвольны, бесправны. Или тебя Гера не просто так на губу вчера отправил? Что ты ему мог сделать? Ничего. Он тебя оскорбить может, а ты? В рыло дашь – посадят. Пошлешь – посадят. Как он тебе твои приколы на тормозах спускает? Может быть ротного боится? Так что ты наплюй на логику и мечтай о будущем дембеле. Будешь с девушками в койках лежать и рассказывать, как ты браво снег под солнышко разбрасывал, чтобы оно быстрее этот самый снег растапливало.

– Вот это-то и обидно.

– Не заморачивайся, зема. Скоро обед. Поедим, как белые люди.

Хасандыбов сказал, что сегодня красная рыба будет.

Рыба на обед действительно была. Небольшие кусочки красной рыбы лежали на большом подносе на стойке раздачи. Сама стойка не так давно была переделана под общепитовскую столовую, и вся металлическая посуда заменена на пластиковую. Солдатам выдали вилки, и только отсутствие ножей указывало, что это солдатская столовая. По новой идее командира части была отменена старая система выдачи бачков на десять человек на стол. Солдаты в два ряда подходили к стойке раздачи и, растекаясь плотными потоками в разные стороны от центра, наполняли взятые подносы своими пайками. В конце пути их ждал большой поднос с нарезанным хлебом. Первые пару дней солдаты сметали весь хлеб, унося с собой недоеденное, но после, поняв, что он будет лежать тут в течение всего дня, воровать этот продукт перестали, и хлеб стал оставаться. Так как каждый получал свою порцию индивидуально от наряда поваров, то не было смысла драться за лишний кусок мяса или компота. Если связи с поваром и срок службы позволяли получить кусок побольше, то это уже не зависело от опоздания к столу, и стихотворение, сочиненное Козловым из роты разведчиков, становилось не актуальным. Это стихотворение каллиграфическим почерком я перенес в свой неизменный блокнот, который покоился в моем нагрудном кармане.

Минута тишины и громкое "Садись!"

Взлетело ввысь и началось.

Взметнулись ложки, как штыки из ножен.

Там, где дневальным сахар был положен,

Осталась пыль.

Вдруг страшный крик: "Отдайте хлеб!!"

"Ты, что, приятель. Ты ж в бою.

Быть может не за жизнь свою,

Но за утробу тоже надо биться".

А рядом за столом начАли материться.

"Эй, мать твою. Отдайте кашу!!"

"Послушай, милый. Кто же отдаст?

За кашу вынут душу вашу.

Скорей, милок, спасай компот".

А кто-то плачет: "Вот, компота не хватило",

Ему сочувствуют: "Компот, брат, это сила".

И, отвернувшись, допивают свой.

"Да. Да, – сосед кивает головой. – А где мой суп?"

А супа нет, беднягу тоже прокатили.

Команда "Встать!" и все встают.

Один довольно чешет брюхо,

Другой с досадой свое ухо:

"Ну, как же так? Попал впросак.

На ужин сделаю не так.

Поближе надо к рыбе сесть.

Тогда удастся больше съесть".

Рыбу солдатам выдавали на ужин. Бычки или сардины в томате из консервов напоминали мне обеды после перекопки огорода у нас на даче, когда отец, сварив картошки, высыпал туда содержимое банок.

Открыв консервы и немного их подогрев, повар поливал ими наложенные в тарелки макароны или пюре. Но полк обеспечения получал настоящую красную засоленную рыбу. Это, конечно, были обрезки, но даже они являлись настоящими яствами для солдатского желудка. Как правило, этот деликатес мы получали исключительно во время обеда и далеко не каждый день. Азиаты плохо понимали, что такое красная рыба, и однажды, набирая полную тарелку рыбы, я услышал сзади:

– Как ты можешь эту селедку есть?

– С удовольствием.

Узбек не поверил и высказал свою мысль:

– Это селедка такая ужасная, что даже покраснела.

Я расхохотался и положил еще несколько кусков сверху.

– Ты чего за пятерых есть будешь? – спросил меня недовольный повар. – А если другим не хватит?

– Если кто-то из моего взвода возьмет хоть кусок, то я все положу обратно.

В такие дни я не брал ни суп, ни второе, делая себе бутерброды из красной рыбы на ломтиках черного хлеба, поглощая это произведение кулинарного искусства с превеликим удовольствием.

Вечером рота заступила в караул. Командир полка внес коренные изменения не только в организацию приема пищи в столовых, но и в количество караульных нарядов, заменив часть часовых сигнализациями, пульт управлениями которыми находился тут же, в караульном помещении. Причиной тому послужило не только маленькое количество солдат в полку, но и случай, произошедший с рядовым Заздаевым.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});